Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом
Колдун тяжело вздохнул, потом прочитал заклинание. Над приличных размеров корытом образовалась небольшая зеленая тучка, из которой посыпались жабы.
- Хватит? - Спросил незадачливый чародей, когда корыто заполнилось почти до краев.
- Достаточно... Теперь вперед.
Снова тяжкий вздох, и колдун, подобрав успевших выпрыгнуть рептилий, погрузился по шею в кишащую массу.
- Сидеть три часа... Каждые десять минут, нырять... Узнаю, что сачканул, заставлю живых переглотать...
Яга закурила и, дождавшись первого "окунания", медленно удалилась.
Ей на смену у корыта появился молодой человек, который прошептав: "Может, сегодня повезет?" - принялся перецеловывать лягушек...
* * *
Прошло две недели. Мне уже самому с трудом верилось, что пережитые недавно приключения происходили на самом деле. Под лучами летнего солнца исчезло последнее свидетельство реальности тех событий - едва заметная тоненькая белая полоска незагорелой кожи на шее.
Была пятница. Рабочий день заканчивался. Я сидел в нашей слесарно-сантехнической каморке конторы и с нетерпением поглядывал на часы. Последние сорок минут тянулись особенно медленно. Я чуть было не подумал, что тут не обошлось без колдовства.
Из приемной доносился какой-то шум. Я не прислушивался. Скорей всего, Светлана Григорьевна, секретарша, бухгалтер, экономист и жена начальника ЖКХ в одном лице, выпроваживала очередного челобитчика, явившегося с жалобой на какую-нибудь коммунальную неурядицу. Нашел когда заявиться. Если бы в понедельник или во вторник, да с утра, и то не факт, что до конца недели наша контора снизойдет до исполнения своих обязанностей.
Привлекло внимание и насторожило странное словосочетание, к которому я успел сначала привыкнуть, а теперь оно стало понемногу забываться. Но услышать такое из уст Светланы Григорьевны...
Я невольно напряг слух.
- Девочка приходи в понедельник. Сейчас мастеров нет никого. Ишь, удумала, в конце пятницы сантехника ей подавай. Да еще господина сантехника. Господа по центру на "Мерседесах" катаются. А у нас по большей части даже не товарищи, а граждане. Так что, до свидания, милая. Вдруг, с твоего кота блохи насыпются.
- Сама ты блохастая.
Я решил, что у меня слуховые глюки, и меланхоличный голос Васьки - плод больного воображения (когда оно успело заболеть?).
- Если не сказет, где Вовка, пьевьяти ее в забу или в паука.
Я вскочил, направился к выходу. В дверях столкнулся со Степанычем. Он схватил меня за руки и не дал мне выйти. Вращая бешеными глазами, таинственным шепотом он сообщил:
- Вовка, все. Бросаю пить. "Белуга" меня посетила. Только что. У входа медведь говорящий почудился, тебя между прочим спрашивал...
- Да р-разве ж он говор-рящий? Он у нас молчун. Пор-рой может целыми часами ни словечка не пр-роизнести. Я бы умер-р.
В проеме открытой форточки сидел Карл.
Степаныч отпустил меня и тихонечко присел. Не знаю, как насчет бросить пить, а, вот, в том, что он нажрется в хлам сразу после того как придет в себя, я был уверен.
- Слушай, Вовка, пока мы тебя искали, я словечко одно услышал. Птицефабр-рика. Р-расскажи, а, что это такое?..
