Джордж Мартин - Туз в трудном положении
Пресс-конференцию собрали в одном из служебных помещений отеля, где у Барнета был пресс-центр. До начала Джеку удалось проглотить еще пару «Кровавых Мэри».
Первой говорила Флер, стоявшая на возвышении перед целым лесом микрофонов. Джек и Барнет чуть в стороне ждали, пока она долго проверяла готовность всей аппаратуры.
Все это время она не переставала коситься на Джека. Было ясно, что она совершенно ему не доверяет.
Даже спрятавшись за своими темными очками, Джек чувствовал себя голым.
– Перед заявлением преподобного Барнета, – объявила Флер, – будет сделано короткое заявление еще одного человека, которое вас удивит. Я имею в виду мистера Джека Брауна, главу калифорнийской делегации сенатора Хартманна, известного также как Золотой Мальчик.
Шагая на сцену, Джек не улыбался и не махал рукой. Микрофоны наставились на него, словно копья. Он снял очки, сложил их и улыбнулся в слепящие лучи прожекторов.
Надо было надеяться, что от бессонной ночи и спиртного глаза у него не слишком налились кровью.
– Я только что целый час разговаривал с преподобным Лео Барнетом, – начал Джек.
Он слышал, как защелкали фотокамеры, направленные на него. Он стиснул руками кафедру и постарался не замечать землетрясения, сотрясающего его нервы.
– На этом съезде было немало странных событий и случаев насилия, – сказал он. – Несколько людей были убиты. На сенатора Хартманна было совершено два покушения, причем оба раза действовали тузы, и я лично сражался с этими тузами. Преподобный Барнет все это время утверждал, что дикие карты в немалой степени ответственны за тот хаос, которым сопровождается данная избирательная кампания. После нашей сегодняшней встречи я не могу с ним не согласиться.
Сорокалетний опыт общения с прессой сказал Джеку, что сейчас на него устремлены все объективы. В помещении стояла полная тишина: слышны были только щелчки камер. Джек изобразил на лице полную искренность и устремил прямой взгляд в аудиторию, точно так же, как делал много лет назад, когда в роли Эдди Рикенбэкера говорил генералу Першингу, что хочет летать.
– На этом съезде присутствуют тайные тузы, – объявил Джек. – И, в частности, есть один, который играет очень важную роль. Он в немалой степени ответствен за царящий на съезде хаос и по крайней мере за часть смертей. Я полагаю, что он способен влиять на людей на расстоянии, заставляя совершать поступки, противоречащие законам и их собственным интересам. На него работают другие тузы – тузы-убийцы. Они делали попытки уничтожить его соперников, применяя насилие.
Джек чувствовал, что Барнет и Флер стоят в стороне и тихо переговариваются, пытаясь понять, к чему он ведет. Джек адресовал камерам суровую улыбку а-ля Клинт Иствуд.
– После моего разговора этим утром я пришел к выводу, что тайный туз… – Он подумал, что тут следует вставить драматическую паузу, – … это преподобный Лео Барнет!
Камеры стремительно повернулись, пытаясь поймать реакцию Барнета. Повысив голос, Джек крикнул в микрофоны:
– Барнет ответствен на покушения! – В его крови гудело торжество. – Я предлагаю Лео Барнету доказать, что он не туз!
Барнет потрясенно взирал на Джека. Лицо Флер ван Ренссэйлер было смертельно бледным, губы шевелились в безмолвной ярости. Барнет тряхнул головой, словно выходя из нокдауна, и сделал шаг вперед.
Джек внезапно обнаружил, что вопреки собственным намерениям отступает назад, освобождая ему место у микрофона.
Проповедник наклонился к микрофонам, держа руки в карманах, и неуверенно улыбнулся.
– Не знаю, чего тут добивался Джек, – проговорил он. – Сам я пришел сюда совершенно с другой целью. Но если Джек этого хочет, я готов оставаться здесь сколь угодно долго – пока не будет собрана группа врачей, которая сделает мне анализ крови. – Его улыбка стала шире. – Я знаю, что у меня нет дикой карты, и любой, кто говорит обратное, лжец или… – тут он бросил быстрый взгляд на Джека, – …глубоко заблуждающийся человек.
Глядя в голубые глаза проповедника, Джек почувствовал, как его триумф улетучивается.
Он подумал, что каким-то образом снова облажался.
Спектор включил воду над раковиной и взял в рот пригоршню. Немного пополоскав рот, он сплюнул. Вода оказалась коричневой от высохшей крови. Спектор зачерпнул еще горсть и проглотил ее. Его мучили жажда и усталость. Так бывало всегда, когда ему приходилось восстанавливаться после серьезной травмы.
Он проверил челюсть. Вверх и вниз она ходила без особых проблем, а вот из стороны в сторону двигать было чертовски больно. Он чувствовал, как кость щелкает в суставе. Пройдет несколько месяцев – и все будет не так уж плохо. В целом все могло быть гораздо хуже.
От двери послышался какой-то звук. Спектор понял, что не успеет вернуться под кровать. Он осмотрел ванную. Единственное место, куда можно было залезть, – это душ. Он шагнул в кабинку как раз в тот момент, когда дверь его комнаты закрылась. Кто-то тихо двигался по номеру – и Спектор догадывался, кто это может быть. Когда шум приблизился к ванной, Спектор затаил дыхание. Снова. Еще несколько таких моментов – и он навсегда останется синюшным.
Он сфокусировал смертную боль. Она всегда была с ним, всегда была наготове. Пухлые пальцы ухватились за край занавески от душа.
Мужчина резко отодвинул пластиковую занавеску – и открыл рот, чтобы закричать.
Спектор поймал взгляд администратора прежде, чем тот успел издать хотя бы один звук. Он довел его до предсмертного момента – и остановился. Когда мужчина начал заваливаться, Спектор поймал его за шиворот.
Притиснув добычу к стене, он обчистил мужчине карманы. Забрав ключи и бумажник, он не стал обращать внимания на остальное. Этот тип, скорее всего, знает про отель практически все, что только стоит знать. Если Спектору удастся заставить его говорить правду, он сможет узнать кое-что полезное.
Спектор наклонился. Продолжая удерживать мужчину одной рукой, второй он отвесил ему пощечину. Когда тот стал приходить в себя и Спектор почувствовал уверенность, что к нему вернулись ощущения, он несколько раз ударил его по-настоящему сильно.
Мужчина открыл глаза. Спектор зажал ладонью пухлый рот.
– Тихо. Если ты позовешь на помощь. Если станешь отвечать на мои вопросы не тихим шепотом. Если не ответишь на мои вопросы. Я тебя убью. Понятно?
Мужчина кивнул. Спектор медленно убрал ладонь.
– Ты кто?
– Меня зовут… – он глотнул воздух, – Гастингс.
Спектор сверился с его бумажником.
– Пока все нормально. Что ты здесь делал?
Гастингс обвел комнату обезумевшим взглядом. Казалось, он пытается найти выход сквозь Спектора.
