Орсон Скотт Кард - Тень Эндера
– А что произойдет, если мы задерем головы вверх? – спросил Шен.
Алай вмешался раньше, чем преподаватель успел ответить:
– Начнешь разговаривать с Богом.
Когда смех утих, преподаватель сказал:
– Ты почти прав, Алай. Если ты поднимешь подбородок, то будешь говорить со своим командующим.
Несколько голосов сказали почти хором:
– С нашим командующим?
– Ну не думаете же вы, что мы тренируем вас всех сразу на должность самого высокого ранга, верно? Нет, нет. Вот сейчас я назначу наугад кого-нибудь из вас командующим, чтобы попрактиковаться. Ну-ка… вот ты, малыш. Боб!
– Вы предлагаете мне быть командующим?
– Для практики. Или ты недостаточно компетентен? Или остальные не захотят тебе подчиняться?
Остальные ответили, с некоторым оттенком недовольства, что Боб, конечно, компетентен и что они, разумеется, пойдут за ним.
– Но в то же время Боб не выиграл ни одного сражения в свою бытность командующим армией Кроликов, – буркнул Муха Моло.
– Вот и прекрасно. Значит, вам придется возложить на себя бремя и заставить малыша выиграть, несмотря на отсутствие у него стремления к победе.
Вот так и получилось, что Боб вступил в обязанности командующего над десятью ребятами из Боевой школы. Это вызвало возбуждение, так как ни он, ни остальные ни минуты не сомневались, что выбор преподавателя не был случайным. Все знали – на имитаторах Бобу нет равных. Петра как-то сказала ему после очередной тренировки:
– Черт тебя побери, Боб, мне кажется, у тебя в башке есть карта со всеми данными, так что ты можешь играть, закрыв глаза.
Это была почти правда. Ему не надо было вглядываться в дисплей, чтобы знать, кто и где находится. Он все держал в голове.
Им потребовалось два дня, чтобы сгладить все углы. Они принимали приказы от Боба, а затем голосом передавали их своим капитанам, одновременно подтверждая с клавиатуры. Сначала ошибок было много, голова поворачивалась не туда, куда надо, вопросы, ответы, приказы направлялись не тем, кому предназначались. Но вскоре дело наладилось и взаимодействие дошло почти до автоматизма.
Потом Боб настоял, чтобы другие ребята тоже по очереди изображали бы командующего. Он сказал:
– Мне тоже нужно выполнять приказы, как и другим, а также научиться поворачивать голову вверх и вбок, чтобы разговаривать.
Учитель согласился, и Боб за день изучил всю эту технику не хуже других.
То, что другие ребята стали по очереди занимать место командующего, принесло неожиданный результат. Хотя ни один из них не опозорился, но вскоре всем стало ясно, что Боб куда быстрее и объемнее схватывает направление ситуации и лучше запоминает все приказы, отдаваемые голосом.
– Ты не человек, – сказала ему Петра. – Никто не может сделать того, что делаешь ты.
– Я настолько человек, – мягко ответил Боб, – что даже знаю другого человека, который сделал бы это лучше.
– И кто же это? – недоверчиво спросила она.
– Эндер.
Все замолчали.
– Ага, но его тут нет, – сказал Влад.
– Откуда ты знаешь? – ответил Боб. – Насколько мне известно, он давно уже тут.
– Чушь! – взорвался Динк. – Тогда почему он не тренируется с нами? Зачем эта секретность?
– А потому, что военные обожают секретность, – сказал Боб. – И еще потому, что Эндера тренируют не так, как нас. А еще потому, что они хотят преподнести нам Эндера в подарок на Рождество.
– А еще потому, что у тебя башка набита дерьмом, – завершил разговор Самосвал.
Боб только засмеялся. Конечно, это будет Эндер. Группа подобрана специально под него. Учителя возложили на Эндера все свои надежды. Причина того, что они возложили на Боба обязанности командующего, заключается в том, что Боб – дублер Эндера. Если у Эндера в разгар военных действий вдруг обнаружится приступ аппендицита, управление перейдет к Бобу. Боб начнет отдавать приказы, решать, какие корабли следует принести в жертву, чьи люди должны погибнуть. Но до этого все будет решать Эндер, и для Эндера это будет только Игра. Ни смерти, ни страха, ни вины. Всего лишь… Игра.
Конечно, это будет Эндер. И чем раньше, тем лучше.
На следующий день преподаватель сказал им, что командующим у них теперь будет Эндер Виггин и они с ним встретятся в полдень. Когда же он увидел, что никто не выказал удивления, то осведомился о такой реакции. И получил ответ:
– Боб уже сказал нам об этом.
– Мне поручили узнать, Боб, как ты получаешь закрытую информацию. – Графф смотрел через стол на несуразно маленького ребенка, который сидел напротив, безмятежно глядя на полковника.
– У меня нет никакой закрытой информации, – ответил Боб.
– Ты знал, что Эндер будет вашим командующим.
– Я вычислил это, – ответил Боб. – Не скажу, чтобы это было особенно трудно. Достаточно посмотреть на нас. Самые близкие друзья Эндера. Его взводные офицеры. Он – ниточка, которая связывает нас всех между собой. Есть еще множество других ребят в Боевой школе, которых вы могли бы взять сюда, и они, вероятно, были бы не хуже нас. Но мы – те, что пошли бы за Эндером куда угодно, мы бы прыгнули в космос без скафандров, если бы он сказал, что это необходимо.
– Великолепная получилась бы речь, если бы за тобой не тянулась долгая история шпионажа.
– Верно. Только как тут улучить хоть минутку на вынюхивание? Мы все время под наблюдением. Наши компьютеры не подключены к Сети, да мы и не видим никого, чей код можно было бы подсмотреть, так что выдать себя за другого я никак не могу. Весь день я делаю только то, что мне приказывают. Вы, взрослые, считаете нас глупыми, хотя и выбрали именно нас потому, что мы очень, очень умны. И теперь вы садитесь за этот стол и обвиняете меня в том, что я украл у вас информацию, которую вычислил бы любой идиот!
– Ну, все-таки не любой…
– Это всего лишь выражение.
– Боб, – сказал Графф, – я сильно подозреваю, что ты стараешься всучить мне очередное дерьмо вместо правды.
– Полковник Графф, если бы все, что вы мне сказали, было правдой! Но ведь это совсем не так. И что с того? Да, я сказал, что Эндер будет с нами. Считайте, что я мониторю ваши сны. Так вот, Эндер все равно появится, примет над нами командование, станет блестящим командующим, а нас выпустят из школы, и я буду сидеть в гидравлическом кресле где-то на корабле, отдавая своим детским голоском приказы взрослым… пока их не затошнит от этого и они не вышвырнут меня в космос.
– А меня не интересует то, что ты узнал об Эндере. И даже то, как ты это вычислил.
– А я знаю, что все это вас совсем не интересует.
– Мне надо знать, что ты еще там навычислял.
– Полковник, – голос Боба звучал устало, – неужели вам в голову не приходит такой простой факт: если вы спрашиваете меня об этом, то я получаю информацию, что существует еще что-то, что я могу вычислить. А следовательно, резко повышается вероятность, что я это что-то обязательно вычислю.
На лице полковника появилась широчайшая ухмылка.
– Именно это я и сказал этому… ну, словом, тому офицеру, который велел мне поговорить с тобой и задать эти вопросы. Я сказал, что мы самим фактом этого допроса дадим тебе куда больше, чем выудим у тебя. Но он заявил мне: «Из-за этого парня мы все полетим вверх тормашками».
– А что такое тормашки? Что-то вроде задницы?
– Никто не знает. Даже этот офицер – он учился так давно, что уже успел все позабыть. Даже таблицу умножения.
– А давайте сделаем проще: вы мне скажете секрет, которого я, по вашему мнению, знать не могу, а я вам скажу, знаю я его или еще нет.
– Да уж, помощи от тебя – как от козла молока.
– Полковник Графф, хорошо ли я делаю свою работу?
– Абсурдный вопрос. Конечно хорошо.
– Если я знаю то, чего, по вашему мнению, мы, ребята, знать не должны, то разве я об этом разболтал? Растрепал ребятам? Или это как-то сказалось на моей работе?
– Нет.
– Поймите, это же все равно как шум от упавшего дерева в лесу, где треск некому услышать. Если я и знаю нечто, что мне удалось вычислить своим умом, и я никому этого не повторю, и это не повлияет на мою работу, то зачем вам терять время на выяснение того, известно мне это или нет? Потому что после такого разговора вы только уверите себя, что я начну вынюхивать любой секрет, лежащий там, где его с легкостью обнаружит любой ребенок семи лет от роду. И если я найду его, то все равно другим ребятам не расскажу, так что ничего снова не произойдет. Давайте оставим эту тему.
Графф протянул руку под стол и что-то там нажал.
– Ладно, – сказал он. – Наш разговор записывался, и уж если это их не удовлетворит, то не знаю, чего им нужно.
– Удовлетворит в чем? И кто эти «они»?
– Боб, следующая часть разговора записываться не будет.
– Будет.
– Я выключил запись.
– Черта с два.
Вообще-то, Графф и сам не был уверен, что если запись выключена, то она не ведется на другом аппарате.
– Давай-ка прогуляемся, – сказал Графф.
