Игорь Смирнов - Сага о драконе
За тортом следовала еще одна процессия, неся странной формы бутылки и бокалы на тонких ножках. Когда хлопнули пробки, Пэн обернулся к Аргонаксу и спросил:
«Что это? Я ничего подобного раньше не видел».
— Это шампанское, — ответил начальник Службы безопасности. — И Земля — единственное место, где производят достаточно такого вина, поэтому его нечасто увидишь. — Он опять заговорщицки подмигнул дракону. — Прихватили его вместе с ромулианским элем, тоже нелегальный груз! Для нашего брата — ничто не слишком! — сказал он, оглядываясь, дабы убедиться, что вокруг — никого, кроме представителей его отдела!
Пэн только смотрел, как посуда наполнялась пузырящимся напитком. Когда налили всем, Аргонакс встал и поднял свой бокал:
— Предлагаю тост за первого дракона на Флоте, ставшего не просто десантником, а командиром отделения!
Поднялись и со звоном сомкнулись сосуды, а затем каждый проглотил содержимое.
Едва Пэн донес свой бокал до носа, как пузырьки заставили его чихнуть. Потом еще, еще и еще! Ему не удалось даже пригубить жидкость, не то что проглотить. Когда все отошли от дракона, Аргонакс заметил:
— Хорошо хоть у нас на борту нет огненного камня! Ты бы все запалил! Давай-давай, выпей. Плохая примета, если тот, за кого сказан тост, не допьет своего.
Пэн сумел задержать чих настолько, чтобы успеть наклонить бокал и осушить его. Когда жидкость достигла желудка, у дракона внутри будто бомба взорвалась. Потом у Пэна закружилась голова и он почувствовал, как у него отказывают все тормоза. Он повернулся спросить Аргонакса, что все это значило, но вместо того, шатаясь, налетел на ромулианина.
Стараясь удержать и себя, и нетвердо стоявшего на ногах дракона, Аргонакс спросил:
— Пэн, что с тобой? — Пытаясь придать дракону устойчивое положение, он бормотал себе под нос: «Прибьет меня Сипак!». Потом опять заговорил с бронзовым: — Пэн, прошу тебя, скажи, как ты себя чувствуешь?
Пэн икнул, затем сказал:
«Не так чтобы очень хорошо, сэр».
И, громко ухнув, сел на палубу. Тиффани прошептала Аргонаксу: «Надо бы скорей позвать Сипака.»
Действие алкоголя усиливалось, и Пэн начал выказывать все классические признаки опьянения. Зрачки его больших глаз расширились, а их вращение замедлилось до вялого зеленого. Затем, ко всеобщему изумлению, Пэн стал почти безукоризненно напевать официальный вулканитский гимн корабля. Без слов, разумеется, но звуки драконы издавать способны.
К тому времени вечеринка затихла, все наблюдали за бронзовым, ошеломленные резкой сменой его поведения, и гадали, что он будет делать дальше. Ждать им долго не пришлось. Частично справившись с вялостью членов, Пэн встал и начал кое-как танцевать джигу, при этом крылья и хвост очень ему мешали. Некоторые зазевавшиеся зрители полетели на пол, когда Пэн крутанулся, потащив за собой хвост.
Пока другие смеялись над затруднительным положением товарищей по команде, их тоже посшибали с ног — на этот раз крылья Пэна. Джига увлекала присутствовавших все больше, и кое-кто из экипажа, проникшись духом веселья, стали напевать, притопывая ногами, на мотив «Пьяного матроса»,[26] только пели они «Что делать с пьяным драконом…»
А Пэн, рад стараться, вертелся и крутился еще быстрее. Скоро он уже двигался настолько стремительно, что в тесном помещении людям с трудом удавалось убраться у него с дороги. Пэн уже не соображал, что делает, и, вне всякого сомнения, на кого или что наталкивается. И ничуть не замедлялся, налетая на людей или переборки.
Очень скоро на стенах появились отметины ударов, кое-где дракон стесал краску. Сквозь продолжавшееся хлопанье, топанье и приветствия слышались стоны. Стоило Аргонаксу понять, что происходит, и он закричал:
— Эй, стойте! Сейчас же! Так не пойдет!
Ему пришлось прокричать пару раз, пока шум не начал стихать, но вскоре все — исключая Пэна — смотрели на него. Ромулианин приказал:
— Кто-нибудь, свяжитесь с лазаретом и позовите медиков. И давайте все выбираться отсюда, пока еще кого не покалечило. Вечер окончен.
Звездолетчики сообразили, в чем дело, и стали без суеты, по очереди покидать голографический отсек. Те, у кого имелся опыт оказания медицинской помощи, остались помочь своим товарищам, не способным выйти самостоятельно.
Пэн танцевал еще несколько минут. Затем, сообразив, что «музыка» исчезла, осел на пол, привалившись к переборке. Потом Аргонакс услышал:
«Я и вправду неважно себя чувствую».
Только ромулианин двинулся к дракону, как желудок Пэна сотрясли спазмы. Его начало рвать; все, что он употребил этим вечером — и алкоголь, и пища — извергалось в виде весьма дурно пахнущей смеси.
Досталось и Аргонаксу, но он не обратил на это внимания и подбежал к дракону.
— Пэн, тебе плохо? — спросил он, встревоженный бледностью друга.
Бронзовый цвет дракона словно до крайности полинял, сменившись нездоровой желтизной. Пэн обхватил голову лапами. Когда он поднял глаза, Аргонакс увидел, что они тоже бледно-серые.
Пэна снова вырвало, и еще большую часть пола покрыла липкая грязь. Аргонакс слышал, что людей, остававшихся в голографическом отсеке, тоже выворачивало наизнанку от зловония. Ромулианин прижал к себе драконью голову.
— Все будет хорошо, Пэн. Обещаю. Сюда уже идут Сипак и наш ветеринар. Они помогут, тебе станет лучше.
«Не думаю, что мне хоть когда-нибудь полегчает», — донесся безнадежный ответ. Потом глаза Пэна закатились; он потерял сознание.
И тут вбежал Сипак. Не обращая внимания на окружавшую дракона противную грязь, он спросил:
— Что случилось?
— Он чувствовал себя прекрасно, пока не выпил шампанского, — заявил Аргонакс. — Я не думал, что это ему повредит. Ни от каких других алкогольных напитков ему не делалось плохо! — Он отступил, давая возможность Сипаку подойти к дракону. — Если б я знал, что этим кончится, не дал бы ему ни капли!
Сипак только головой покачал, потом сказал:
— Ни ты, ни он не могли этого знать. Пэн не был на праздновании в Вейре Бенден после подписания перемирия между чужаками и Федерацией. Потому он и не ведал, что случилось, когда команда «Карсона» познакомила перинитских драконов с неведомым напитком — земным шампанским. И я не счел необходимым внести запись об этом в его личное дело или сказать ему. В конце концов, часто ли нам приходится сталкиваться с шампанским? — Начмед выслушал сердце Пэна и добавил: — Таким образом, это такая же моя ошибка, как и твоя. — Он чуть улыбнулся. — А ты можешь себе представить, что вот так себя ведет целый Вейр драконов? И смех, и грех…
