KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Михаил Савеличев - Червь времени (Подробности жизни Ярослава Клишторного)

Михаил Савеличев - Червь времени (Подробности жизни Ярослава Клишторного)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Савеличев, "Червь времени (Подробности жизни Ярослава Клишторного)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Славина левая рука лежала на Олиной попе, ощущая сквозь горячую ткань переливы мышц, а правой он безуспешно дергал за дверные ручки. Все были заперты, Слава молча удивлялся, а Оля хмыкала. По пыльной теплой дороге проехал старый грузовик, кажется, с еще деревянной кабиной, почерневшими бортами, подскакивая на твердых, укатанных холмиках, расплескивая скопившийся между ними песок и обдавая Славу чувством близкого и родного узнавания. Поодаль стояли деревянные же ворота с неразличимой надписью, от них поверх тянулась колючая проволока, внутри находились еще машины. Что-то подсказывало давность увиденного, еще до рождения, но, опять-таки, это были не материальные свидетельства, а какая-то внутренняя убежденность.

В классе находилось еще меньше - девять человек, каждый за собственной партой, а то и за двумя, если очень развалиться, опираясь локтем на позади стоящий стол. Учебников ни у кого не было - все ждали звонка. Учительское место пустовало.

- Ты слышишь? - шепотом спросил Слава.

- Слышу. А что?

- Все то же. Класс, деревья, тишина, пустота.

- Это твое. Разве ты не этого хотел?

Слава погладил ее по колену.

- Глупая. Не обижайся, я от избытка нежности так говорю. Тут никогда не бываешь главным. Не выбираешь путей, даже если встаешь, а потом ложишься. Что-то общее, похожее можно получить, но далеко не всегда. Чувства - вот главный кайф. Сначала там, а потом снаружи. Нет, порой... Хотя, какой порой! Практически всегда знаешь - это обман. Сжимаешь в кулаке старинные монетки, вот они - давят на кожу, такие твердые, красивые, нужные, а затем - пусто, даже следов от пальцев нет. Но ощущения есть и они сохраняются. Как яркий свет под веками и в темноте.

Оля погладила себя по ногам.

- Тебе не хватает? - заметил Слава.

- Чего? А... Женщинам всегда не хватает... Здесь даже разрешения не нужно... Опять ты меня сбил. Ты такой говорливый, красноречивый.

Он опять смотрел на лес. Надо же, как здорово придумано. Дом и лес. Лес и дом. Школа. Чего же мне не хватает? Вот такой мути - торчащей и колючей, многокомнатной и теплой, пустой, запертой, или, на крайний случай, редко заселенный? Не хотелось бы так думать. Точнее, все сводить только к этому. Значит не хватает. Признаю. Признаюсь. Но и - молодости, свободы, беззаботности, счастья, которое далеко не даром.

- Здесь и только здесь спадают оковы с языка. Нет нужды выстраивать слова, они сливаются с мыслями. Разве мы с тобой говорим? Шепчемся? Не думая. Только думаю.

- Кто нас теперь поймет? - прошептала Оля ему на ухо. Тепло дыхания перелилось в нежность, ощущение и желание хорошего до слез на глазах, не каплями по щекам, а мокротой и предчувствием. Предощущение невозможности жить, пребывать без нее, обманчивое и лживое по сути, но такое верное, правильное до горечи скорого расставания, неиспользуемой возможности, упущенного с холодной рассудительностью и острой жалостью шанса. Кто-то, такой близкий и недостижимый своей близостью, доступный до хрупкости, рассыпающийся при малейшем касании, поглаживании, неравнодушный, стремящийся к тебе всей холодностью, страхом, соблазняющий другими и обстоятельствами, непреодолимыми, как мост через пропасть. Заумная вязь слов и мыслей, абсолютно неприспособленных и для мгновения реального взгляда, движения рукой, легкого недоумения.

Пластиковая поверхность стола смахивала на берестяную - с темными насечками на стерильном пыльном поле. Солнце, распавшись мозаикой парт, желтым туманом нависало над головами редких учеников, но жары, конечно же, не чувствовалось - Славе был не до того. Собственно, все было фоном - милым рисуночком из заброшенной папки. Слава вытер слезы и погладил Олю по руке. Она не отстранилась.

- Любопытное состояние. Согласна?

- Легкое поглаживание как большой шаг к... - усмехнулась Оля.

- К чему? - спросил Слава.

- ...

- К чему? А, бесполезно. Не представляю, что ты это говоришь. Оставим многозначительную паузу.

- Ц-ц-ц, так уж и трудно догадаться после того, что ты сотворил внизу.

- Я сегодня зациклюсь только на тебе. Пожалуй, не стоит. Сразу начинаешь думать - может и стоило бы...

Оля сжала его пальцы - конечно, стоило...

Она осмотрела на неподвижные затылки статистов. Оперлась подбородком о его плечо и подула в шею.

- Здесь хорошо. Что тебе еще искать? Я, тишина, пустота, школа, лес. Архетипаж. Минутная вечность. Даже не нужно мучиться вопросами о мудреце и бабочке.

- Ты этого не знаешь.

- Вот видишь! Я буду умнее, нежнее, сексуальнее, доступнее, всегда в эти минуты буду только с тобой. Ты можешь. Еще один шаг, еще один "хазар". Я - это ты сам. Ничего больше, но и ничего меньше.

- Не люблю себя. Я себя раздражаю, особенно когда пытаюсь представить себя со стороны. Я, наверное, и тебя злю?

- Нет. Ничего. Себя тебя любишь.

- Я не умею быть. Я не умею чувствовать. Я об этом все прочитал, все увидел в кино, выучил. Конспекты у меня при себе. Остается слюнявить пальцы и вспоминать дрянные сентиментальные фильмы.

- Я обижусь, - легко лизнула скулу.

- Неужели не работает? Все так и живем. Стимул - реакция. Собачка Павлова.

- Платок Акутагавы.

- Не умничай! Тебе не идет.

Тем временем солнце испарило школу, частичку леса, обнажив пятачок, выложенный бетонными плитами, припорошенными все тем же песком и хвоей, словно крохотными ящерками с острыми надорванными хвостиками. Самые большие дыры оказались залитыми гудроном с выложенными камешками стандартными надписями: "Слава + Оля = любовь". Только это и выдавало. Оля присела над своим именем и пальчиком потерла запылившиеся бока гравия. Дальше площадка открывалась на дорогу, еще дальше продолжался сосновый бор, и сквозь деревья проглядывал узкий двухэтажный дом с заостренной крышей и выбитыми черными окнами. Из них попахивало пустотой, ободранными стенами, разобранным полом.

Кажется, в автобус никто не залезал, но, кажется, уже было пора ехать. Двигатель машины работал, стекла блестели, бросая в глаза солнечный песок. Славе стало грустно. Мне погрустнело. Слишком. Все слишком. Вместо двадцати одно целых сто тридцать семь. Ждали трефовую даму, получили постоянную тонкой структуры. Структурный перекос приводит к размытости ощущений, смерти писательства и заполнению пустоты дурными камешками. Гудрон он и есть гудрон, однако Оля-Оксана делает, гранит, сгущения не найти, а ассоциации слишком серьезны для шарма, бамкающего, на пороге замка, встав на руки и споткнувшись.

- Стоп, - скомандовал Слава и погрозил небу и земле. - Вы это мне прекратите.

- Дай платок.

- Попросила Оля.

- Что?

- Нет, извини. Не то навалилось. Надо было то, а оказалось не то. Вот, возьми.

- Не пора ли нам?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*