Фредерик Пол - Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом
Из-за кулис тут же выскочил Диксмейстер.
— Тише! — крикнул он. — Мистер Тарб будет говорить.
Я стоял и смотрел в зал, ожидая контакта с аудиторией, а там и без окрика Диксмейстера стояла тишина, ибо все присутствующие понимали, где они находятся. В этом зале Старик проводил свои заседания и конференции, здесь происходили презентации при назначениях, утверждался бюджет. Каждое из кресел имело удобную мягкую спинку, подлокотники и личный телефон. Высшие чиновники Агентства знали, что такое комфорт. А сидящие передо мной кандидаты были из класса обычных потребителей.
Они были полны тревожного ожидания, и, понимая их состояние, я знал, на что их можно поддеть.
— Вам нравится то, что вы видите вокруг? — начал я, обводя зал рукой, — Хотели бы вы, чтобы это все окружало вас всю жизнь? Как этого добиться, спросите вы. Очень просто, скажу я вам. Вы должны понравиться. Каждый из вас выйдет на эту сцену и в течение десяти секунд представится нам. Десять секунд! Немного, не так ли? Но за это время фотограф делает свой снимок. Если вам это не удастся, вы не можете работать в Агентстве «Т., Г. и Ш.». Как использовать эти десять секунд? Все зависит от вас. Вы можете спеть, рассказать что-нибудь, можете попросить меня проголосовать за вас во время выборов. Главное, чтобы вы чем-то привлекли к себе мое внимание, понравились мне.
Я кивнул Диксмейстеру, чтобы начинал. Пока мой референт помогал мне сойти со сцены и усестся в кресло, выскочивший на сцену Диксмейстер уже крикнул:
— Первый ряд! Начнем с левой стороны. Вот вы, с краю, прошу на сцену.
Диксмейстер спрыгнул со сцены и сел рядом со мной, поглядывая то на меня, то на того, кто вышел на сцену. Это был крупный мужчина с густой встрепанной шевелюрой, сверкающим из-под густых нависших бровей взглядом. Лицо у него было довольно приятное. И он, похоже, подготовил свой текст.
— Я верю вам, — произнес он густым басом, глядя на меня. — А вы можете верить Марти О’Лейру, потому что Марти любит вас. Голосуйте на выборах за Марти О’Лейра!
Диксмейстер остановил секундомер, показывающий ровно десять секунд. Диксмейстер удовлетворенно кивнул.
— Время отличное. И ему удалось трижды повторить свое имя. — Он вопросительно посмотрел на меня, пытаясь угадать мое мнение. — Неплохая кандидатура в шерифы, как вы считаете? — отважился он, — Хороший рост, здоров, с характером…
— Посмотри, как у него дрожат руки, — тихо заметил я. — Не подходит. Следующий.
Поднялся высокий загорелый блондин. Его мускулистые руки свидетельствовали о долгих часах, проведенных за игрой в настольное поло.
— Не годится. Из высших классов. Следующий.
На сцену вышла немолодая полноватая негритянка с чопорно поджатыми губами.
— Можно попробовать на роль судьи по гражданским делам. Только скажи ей, чтобы подстриглась. Следующий.
Поднялись два брата-близнеца, у каждого было одинаковое родимое пятно над правым глазом.
— Отличное пополнение для муниципалитетов, Диксмейстер, — назидательно произнес я, — Нам нужны члены муниципалитета? Нужны. Следующий.
С места поднялась стройная бледнолицая девица с отрешенным взглядом, лет двадцати трех.
— Я знаю, что такое быть несчастной, — произнесла она рыдающим голосом, — Если вы поможете мне, я сделаю все, чтобы помочь вам…
— Чересчур слезлива, — недовольно заметил Диксмейстер.
— Для члена конгресса это не помеха. Запиши-ка ее фамилию.
Следующий!
Находкой дня оказался совсем зеленый паренек с заострившимися от недоедания чертами лица. Кося от страха глазами, он что-то пробубнил себе под нос. Бог знает, как он попал в наш список — он ни в чем не мог быть профессионалом. Его самопрезентация вылилась в путаный рассказ о школьном походе в Парк будущего. Диксмейстер прервал его, не дав закончить, вопросительно посмотрел на меня, кривя рот в презрительной усмешке. Когда он поднял руку, чтобы отослать мальчишку, я остановил его. Что-то шелохнулось в моей памяти, когда я увидел его.
— Подожди, — сказал я Диксмейстеру и закрыл глаза, — Вспомнил! Вчерашние велосипедные гонки. У одного из победителей был такой же перепуганный вид.
— Я не спортсмен, сэр! — испуганно крикнул мальчишка.
— А теперь будешь. Велосипедистом, — сказал я. — Получишь костюм в гардеробной, а мистер Диксмейстер найдет тебе тренера. Будешь учиться. Диксмейстер, записывай: «Мои друзья считали, что я малость сдвинулся, когда решил заняться велосипедным спортом. Я же так не думаю. Я упрям — что решил, то и сделаю. Я во всем таков — и в спорте и в работе. Трудностей не боюсь…» Теперь подумаем, куда его…
— В конгресс, мистер Тарб, в конгресс, — воскликнул осмелевший Диксмейстер, у него даже перехватило дыхание от собственной храбрости.
— Ладно. Пусть будет конгресс, — великодушно согласился я. По правде сказать, он слишком хорош для конгресса. Из него со временем получился бы неплохой вице-президент. Ну это потом, а пока пусть Диксмейстер порадуется, что дал мне дельный совет. — Кстати, — вспомнил я, — позвони в велоклуб и договорись, чтобы ему обеспечили парочку побед на гонках.
— Мистер Тарб, я не уверен, что они пойдут на это… — заикаясь возразил Диксмейстер.
— Скажи, как нужно, и они поймут. Пообещай им хорошую рекламу. Продай все, как отличную идею. Понял? Вот и ладно. Кто следующий?
Кандидаты представлялись один за другим. Помимо нас этой работой занимались еще десятка полтора агентств, работы всех хватило. Помимо федерального правительства, в стране были законодательные органы штатов — а их без малого шестьдесят один — девять тысяч малых и больших городов со своими муниципалитетами, да три тысячи округов. Если сложить все вместе, то в среднем ежегодно открывалось четверть миллиона вакансий на выборные должности. Разумеется, не все из них были достаточно важны (читай — достаточно выгодны), чтобы этим занималось агентство такого ранга, как наше.
Правда, какое-то время можно было удовлетворять потребность в кадрах с помощью перемещений. Но без постоянной подготовки новых было не обойтись. Ежегодно приходилось подбирать, обучать, кормить, обувать и одевать и, разумеется, направлять, от пяти до десяти тысяч человек. А главное, организовывать их избирательные кампании. Независимо от того, победит или не победит наш кандидат, у нашего агентства была репутация фирмы, не знающей поражений. Поэтому, взявшись за что-то, мы доводили дело до конца и боролись за своих кандидатов, даже если их победа не представляла для нас особого интереса.
К тому времени, как закончилась презентация, мой термос дважды наполнялся «кофе» (иными словами, Моки-Коком), а под ложечкой уже начало посасывать от голода. Из девятисот кандидатов мы остановились на восьмидесяти двух, а остальных отправили по домам.
