Далия Трускиновская - Деревянная грамота
- А скажем... - Тимофей вышел вперед. - Такое дело, молодцы, - мы сюда не своей волей забрели, а нас послали. Кто Аргамачьих конюшен конюха может с приказанием послать - вы, поди, и без меня знаете. Так, Одинец? Мы розыск ведем.
- Врет! - в полной безнадежности перебил Сопля.
- А чем мы великому государю грешны? - спросил Одинец. - Плохо его на льду тешим? Старых заветов не храним? Обидели кого?
- Славно тешите! Сам завтра на вас поглядеть приду и за вас об заклад биться, - пообещал Тимофей. - А дело такое - с еретическим писанием связано.
- Еретики - это не по нашей части, - сразу отмел подозрение Одинец. Мы в церковь Божию все ходим, исповедуемся и причащаемся, посты держим исправно! Да и на что нам писание-то? Молитвы мы затвердили, а больше читать и незачем.
Данила усмехнулся - Одинец, хоть и был на вид прост, весьма витиевато признался в своей безграмотности.
- Да никто вас еретиками и не зовет. А ищем мы деревянную книжицу. Добрые люди сказывали, была она у покойного старого Трещалы, да и пропала. То ли в наследство кому-то отдал, то ли украли у него. А книжица еретическая, нам ее сыскать велено.
- А что ж не Земский приказ этим занимается? - опять влез ткач.
- А про то ты Приказ тайных дел спрашивай. Есть там дьяк - Дементий Минич Башмаков, его государь старшим назначил. Вот к нему и ступай! отрубил Тимофей.
О Приказе тайных дел всякие слухи ходили. Связываться с ним на всякий случай опасались. Ходить и спрашивать о всякой околесице никто бы даже и спьяну не стал.
- А к нам-то кто идти надоумил? - совсем попросту осведомился Одинец.
- Сказывали добрые люди, что из-за того Трещалина наследства вы, бойцы, вконец переругались, друг дружку убить готовы. Сдается, что у молодого Трещалы этой деревянной книжицы нет. Мы и подумали, что она, может, к вам попала.
Тимофей говорил миролюбиво, неторопливо, тоже - попросту, с искренним доверием. Данила меж тем обводил взглядом лица бойцов. Сопля сверкнул глазами в сторону Одинца. Одинец засопел. Прочие как-то вдруг притихли.
Бойцы явно что-то знали о деревянной грамоте!
- Нет ее у нас, - хмуро сказал Одинец.
- А была ли?
- Нет, и не бывала.
- Чего же вы с Трещалой не поделили? Добрые люди сказывали - свара у вас из-за Трещалина наследства!
- Пусти... Да пусти же! - Сопля стал вырываться, держали его уже не так крепко, и он выскочил из шубы, в два быстрых шага встал перед Тимофеем. Про свару я расскажу!
Данила насторожился - хитрый боец явно помешал Одинцу открыть рот.
- Ну, сказывай, - позволил Тимофей.
- Это Трещала кашу заварил. Стал у нас бойцов переманивать. Я ему настрого заказал в "Ленивке" бывать - так он не послушал и туда своих людишек тоже подсылал. У него в подручных скоморох есть, как стенку принимаются собирать, так и он на Москве объявляется! И тот скоморох тоже моих бойцов переметнуться подговаривал. А от Трещалы к нам один молодец перебежал, мы его до поры до времени прятали. Вот - у парня своего спросите!
Сопля показал на Данилу.
- А чего спрашивать-то? - удивился Данила. - Я про вашего перебежчика ни сном, ни духом!
- Скажи, как мы с тобой у "Ленивки" сцепились! Я же тебя за Трещалина лазутчика принял! Будто бы хочешь все в кружале разведать! А как к нам стал тебя зазывать - ты и на попятный! Ну, думаю, подослали!
- Когда это ты, Данила, с ним сцепился? - строго спросил Тимофей.
- Было дельце, свет, - вмешался Семейка. - Да и не дрались они, один лай, ничего больше.
- А поле того лая Даниле спешно втемяшилось кулачному бою обучаться? сообразил Озорной. - Разберусь я с ним!
- Да ладно вам! - воскликнул Богдаш. - Пусти, Семейка, остыл я. Дай шубу накину.
Он воздел руки над головой, потом резко бросил их вниз, встряхнулся, как искупавшийся пес, и подхватил со снега шубу.
- Так, выходит, вся свара - из-за бойцов, которых сманивают, и деревянная еретическая грамота тут вовсе ни при чем? - уточнил Тимофей.
- Да ты послушай! - Сопля заговорил так убедительно, что дальше некуда. Ведь коли по уму - так нас, нашу стенку, обидели! Есть торговый человек, Перфишка Рудаков. И он привел нам парня. Откуда его вывез - сам объяснить не мог толком, да и парень тоже. Однако здоровенный детина, и у себя дома в стенке стаивал, парнишкой - на крыльях и уже два года как со взрослыми мужиками в челе. Мы его попробовали - да Перфишке спасибо сказали. И заплатили хорошо - сколько, Аким?
- Полтину я ему дал, да ты от себя десять алтын прибавил.
- И тот парень жил с нами сколько-то дней, а потом скоморох Трещалин, Томила, проведал и к Перфишке подкатился. Уж не знаю, чего пообещал, да только Перфишка поздно вечером пришел за детинушкой - вот, Клим видел...
- Вот те крест, своими глазами, - подтвердил ткач.
- ... да и свел тихомолком со двора! Вот нам еще забота - окаянного Перфишку искать, чтобы деньги вернул.
- Найду - шею сверну, - грозно сказал Одинец. - Не по-христиански это деньги получить да и переметнуться!
- Перфишка Рудаков, стало быть, парня свел - и из-за того ваша свара с Трещалой еще больше разгорелась? - Тимофей был нетороплив, говорил размеренно, глуховато, но Данила чувствовал - сейчас заорет!
- Да из-за него, худяка! Мы и раньше-то не ладили, - признался Сопля, - и про то всей Москве ведомо. А как парня свел - совсем взъярились. Мало за тем Трещалой грехов, что ли? Я крест целовать буду - он в прошлом году изловчился, с закладкой на лед вышел! Теперь вот с Перфишкой спелся! А по тому Перфишке кнут плачет. Такого парня свел! ..
Сопля, перечисляя обвинения, все повышал голос, потрясал кулаками, скалился - словом, был страшноват. Тимофей же слушал его бесстрастно, как и положено ведущему розыск служилому человеку.
- И за то вы его убить готовы? - уточнил лишь.
- Не то что убить - живьем в землю вогнать! - Сопля ответил до того страстно и яростно, что Даниле сделалось его жаль - невзирая на происшествие у ворот "Ленивки".
- Ну так и незачем стараться... - Тимофей помолчал и решительно возвысил голос: - Лежит ваш Перфишка на берегу под забором вторые сутки! Крови на нем нет - кулаком, выходит, били!
И указал рукой в сторону реки.
- Под каким забором? - спросил озадаченный Сопля.
- Да под вашим же. Вы на этом дворе ведь стоите? Ну так как с реки к переулку подниматься - по левую руку.
- Перфишка? - переспросил Одинец. - Точно - он?
- Пошли человека проверить, - предложил Тимофей. - А мы подождем.
- Да что ж это деется?! - завопил вдруг ткач. - Вы-то разбежитесь, а тело-то - под моим забором! ..
- Давай-ка, Клим, беги с Вавилой, поглядите, - велел Одинец.
Клим кинулся бежать по переулку, за ним - Вавила с фонарем. Опять наступил мрак.
Бойцы, сбившись вместе, неслышно совещались. Конюхи тоже сошлись потеснее.
