Николай Грязнов - За дверью в лето
— О какой судьбе ты говоришь? — презрительно спросила девушка. — О судьбе предателя?
— Нет, этим неожиданным ходом я спутал все их карты. А ведь по замыслу старцев мне была уготована участь живой легенды. Того примера, на котором в будущем должна была воспитываться молодежь. О ком должны были слагать стихи и песни.
— И что в этом такого ужасного? — поинтересовался юноша.
— Мне вначале тоже казалось, что ничего. Но упоение славой проходит быстро, и ты понимаешь, что глянец живой иконы мешает даже дышать.
— Ты познакомился с девушкой? — Алиса хорошо представляла себе те ограничения, что накладывала трудная служба спецназовца.
— Если наши редкие встречи можно назвать знакомством. Ксюша была само совершенство, умница и красавица. Я не имел права говорить ей о том, где служу, а она не могла понять, куда мне так часто приходится отлучаться.
— Ты мог взять отпуск.
— На стол шефу легли три рапорта с просьбой об отдыхе, но мне было отказано. У нас начались ссоры, она думала, что я ей изменяю, потом решила, что у меня есть семья, после чего предположила, что мои дела связаны с криминалом.
— Хочешь сказать, что она вышла замуж за другого?
— Если бы так. Вернувшись с очередного задания, я узнал, что она погибла. Пришлось провести собственное расследование. Хотя мне не удалось ничего доказать документально, но получилось выяснить очень многое. Ее заказали соронги, которые посчитали Ксюшу неподходящей подругой для легендарного барса.
— Такие обвинения без доказательств ничего не стоят, — опять вмешался Роджер.
— Ты прав, мальчик, только доказательства были, и свидетель был, но власть дает богатые возможности избавиться и от того, и от другого. Мне не удалось уберечь их до суда верховных сканеров. Но это не означает, что я не имел права на свой собственный суд.
— Хочешь сказать, что таинственная смерть Графа — твоих рук дело? — догадалась Алиса.
— А ты — девочка сообразительная, даже жалко будет убивать тебя. Да, он лично заказал Ксюшу тому самому исполнителю, которого я по счастливой случайности нашел раньше его слуг.
— Может, он умышленно оговорил соронга?
— Я не настолько глуп и отволок его к знакомому привратнику. — Рыжий покачал головой.
— Ты уже тогда имел связи с вольными?
— Да, мне тоже приходилось иногда работать под прикрытием. Довелось сравнить лицемерие одних с двуличием других. Хрен редьки не слаще. Но бранды не убивали моей возлюбленной. И кто же из нас тогда предатель, я или соронги?
— Нельзя из-за одного подлеца делать вывод обо всех остальных.
— Когда исполнителя убрали, я попытался обратиться за помощью к Маркизу. Ушлый старик всячески заверял меня, что он обязательно расследует это дело, а сам все спустил на тормозах. Кто знает, быть может, он тоже был причастен к убийству?
— Так можно обвинить весь мир, — возмутился юный воин.
— Увы, мальчик, это не единственная история, свидетельствующая о том, что соронги грубо и цинично вмешиваются в личную жизнь своего спецназа. С практической точки зрения их понять можно: боец, обремененный семьей, не так самоотвержен в бою.
— Мне кажется, что ты подтасовываешь факты под выдуманную на голом месте гипотезу.
— Малыш, в тебе говорит потенциальный соронг. А вот твоя подруга барса почему-то молчит. Может, она нам сейчас расскажет хотя бы одну счастливую историю любви из своей собственной жизни? Поверь, в этом случае я тут же признаю, что соронги не проводят политику вынужденного одиночества барсов.
Этьен с Роджером уставились на Алису. Даже в позах колдунов Рыжего появилось что-то, говорящее об их небезразличном отношении к происходящему, но девушка по-прежнему молчала. Она так глубоко погрузилась в свои воспоминания, что юноша откровенно забеспокоился, ибо лучшего момента для нападения и представить себе было трудно. Но бывший барс, хладнокровно убивший своих товарищей со спины, даже и не собирался нападать. Он столь же терпеливо и заинтересованно ожидал ответа соратницы по цеху. В конце концов, они дождались реакции, глаза красавицы заметно увлажнились, и, хотя магистр находился далеко, усмешка на его лице показала, что он все видел.
— Смотри-ка, а этим подонкам так и не удалось превратить девчонку в бездушный и безголовый автомат исполнения их грязных замыслов, — обрадовался Рыжий. — Послушай, красавица, зачем тебе все эти громкие и пустые слова о долге и чести? Бросай своего недоросля, идем с нами.
— И куда же ты меня зовешь, к своему похотливому Кроту?
— А, ты об этом? Не бери в голову, это уже пройденный этап. Место магистра весьма удобная позиция для переговоров с отцами-попечителями о реформе школ боевых монахов.
— И что, удалось договориться? — Алисе было трудно спрятать собственную заинтересованность.
— Конечно, они же не дураки. Мне поставлено лишь одно условие, притом совсем несложное.
— Интересно, что же это за условие такое? — полюбопытствовал юноша.
— Да мелочь. Даже обсуждать не стоит. Всего лишь твоя жизнь, малыш.
— Что? А Роджер-то им зачем понадобился? — изумилась барса.
— Ну, это надо у них спросить. Я считаю, что старшины брандов имеют право на маленькую прихоть. Нет смысла перечить старшим.
— По-твоему получается, что соронги, заказавшие наемному убийце Ксюшу, — негодяи и подонки, а верховные вольные, заказавшие тебе Роджера, — борцы за светлое будущее леомуров?
— К сожалению, в этом мире все дороги пропитаны кровью, — подытожил Рыжий.
— Хорошее оправдание собственным гнусным замыслам.
— И что же в них такого гнусного? Закон написан для холопов, а то, что творят господа, называется не преступлением, а историей.
— Время от времени некоторые холопы начинают мнить себя господами, — съязвил Роджер.
— Ну да, удачный бунт называется революцией, малыш. Если я тебя правильно понял, красавица, ты идти со мной не хочешь.
— Ты сам-то подумал, куда зовешь меня?
— Конечно. Вырвись из мира громких слов и глупых шаблонов. Вдвоем мы намного быстрее превратим боевых монахов в грозную силу истории и заставим соронгов жить по нашим правилам.
— Ты рвешься к власти и мировому господству, но что ты можешь дать этому миру? Только войну и страдание. Тебя учили убивать, а не править.
— Ничего, справлюсь и с управлением. Не глупее других.
— Может, и не глупее, но бессердечнее и прямолинейнее. Ты легко готов переступить через жизнь этого мальчика, и точно так же будешь ломать другие судьбы. Ненависть к соронгам пробудила в тебе монстра, по сравнению с котором шорги — просто белые и пушистые груффи.
