Андрей Чернецов - Звероликий
Куркова накуксилась.
— Христофор Бонифатьевич! Попрошу впредь не упоминать при мне имени этого… этого… Променять меня — меня! — на эту… вешалку, набитую деньгами! И все ради пошлого наследства! Ух, сребролюбивая гадина! Даже службу оставил.
— Не суди его слишком строго! — печально улыбнулся детектив. — В конце концов, ему придется пожертвовать собственным именем и стать из Кархона Трималхионом. Таково было главное условие нашего бывшего клиента. Как уж там ему удалось обойти закон о наследовании сенатских майоратов, ума не приложу. Полагаю, что у кое-кого из членов Верховного суда на счетах прибавилось по парочке миллионов…
— Шеф! Хватит уже об этой… мокрице!
— Все, все! — поднял руки вверх Лайер. — Потом наш противник допустил несколько досадных оплошностей. Смотри сама. Он убивает лже-Элмса, хотя в этом не было никакой надобности. Но Вер боялся, что под воздействием «сыворотки правды» колдун выкажет своего настоящего хозяина. Решающим же оказался этот сосуд… Вспомни мою проверку. Тояма стал отнекиваться, когда я спросил, не слышал ли он слов капитана об артефакте. Потом свидетельство предводителя птилай'йи, которого Сай вероломно обманул, а затем наверняка и смертельно ранил, избавляясь от лишнего свидетеля… Старый жабоид чуть ли не прямо ткнул в предателя пальцем, но некстати скоропостижно умер. Ну, а кроме того…
Крис вновь налил себе кофе и, медленно смакуя тонкий вкус напитка, сделал несколько глотков.
— Так что же «кроме того»? — напомнила заинтригованная девушка.
— А кроме того… — Лайер хихикнул. — Запах.
— Что — запах? — не поняла Натали.
— Запах, — оскалил все сорок острых зубов Крис. — Дело в том, что люди разных племен и народов слегка различаются по запаху. И настал момент, когда я задал себе вопрос: а почему уважаемый ниппонец Сай Тояма, мало того что скверно говорит на «родном» языке…
— Скверно? — невежливо перебила начальство зеленоглазка.
— Ну да. Вот скажи, ты слышала от него хоть единожды фразу, полностью произнесенную на ниппонском наречии?
— Нет, — немного подумав, удивилась Натали.
— Вот и я тоже. Надо же: «Кариса-сан»! Да любой, начинающий изучать язык Страны солнечного корня знает, что уважительная приставка «сан» добавляется к фамилии, а не имени того, к кому обращаются. Ему надо было бы обращаться ко мне «Лайер-сан». Но Бог с ним, с языком. Так этот ниппонец и пахнет, словно какой-нибудь римлянин! Все же нюх в нашем деле значит многое!
Он многозначительно вздел вверх указательный палец правой руки.
— Христофор Бонифатьевич, — вдруг после паузы произнесла Натали, и на сей раз в ее голосе не было обычной издевки. — Я вот все думаю об этом Луции Вере. Он ведь, пусть благодаря артефакту, и в самом деле стал великим магом. Наверное, одним из самых сильных на Гебе. Зачем же ему все это было нужно?! Да за один эликсир жизни ему бы поставили памятник! У него бы и так было все — богатство, слава, могущество! Ну почему же он предпочел карьеру тайного злодея? Допустим, у него бы все получилось, и он разыграл эту комедию с «Титаником» до конца. А что он думал делать дальше? Ведь рано или поздно правда все равно вылезла бы наружу, и против него выступили бы все маги Империи, да и не ее одной.
Крис ответил не сразу.
— Знаешь, Натали, — наконец высказался он. — Наш приходской священник (ну, ты ж его знаешь, отец Валентин) по случаю успешного спасения «Титаника» произнес целую проповедь. Мол, зло, как бы ни было могущественно, уничтожает самое себя, нося в себе семена собственной гибели. С высшей точки зрения это, наверное, так и есть. Но я скажу попросту: несмотря на все свои знания, образованность и ум, Луций Вер, как почти все злобные люди, был, в сущности, дураком. Иначе бы и в самом деле не стал бы на скользкую дорожку…
На этом месте их философская беседа была прервана самым неожиданным образом.
Без стука распахнулась дверь конторы, и внутрь ворвалось существо совершенно дикого вида.
Почти семифутовый рост и крепкая фигура невольно заставили Натали вспомнить о пистолете в сумочке.
Но тут она разглядела нежный овал лица под копной рыжих, мокрых от дождя волос, заплетенных в две толстые косы, и мощные всхолмия, натягивающие одежду, и поняла, что к ним зачем-то пожаловала дама.
Выглядела гостья, надо сказать, и в самом деле странно и дико — ни дать ни взять, персонаж комического фильма из жизни богачей.
Атлетическая и в то же время женственная фигура привлекала внимание, хотя, пожалуй, с полпудика, а то и больше, красотке было бы невредно сбросить.
Волосы стягивала блестящая диадема с бериллами и жемчугом. Ноги были обуты в сапоги золоченой кожи, выше которых стройные конечности обтягивали черные в искорку лосины. На плечах странная гостья носила длиннополый шелковый плащ расцветки павлиньего пера. На груди, или, точнее, поверх нее, свисал на золотой цепи мобильный коннектор, инкрустированный бриллиантами. Дополняли эту картину большие, в пол-лица, черные очки. Это зимой, когда и так солнца мало!
Несколько секунд богатырша с напряженной растерянностью оглядывала помещение, переводя взор с Натали на Криса и наоборот.
— Присаживайтесь, ваше высочество, — благожелательно кивнул Лайер, словно не удивившись ее появлению. — Не подобает даме и венценосной особе стоять, когда мужчина сидит.
«Высочество?! Это какое еще такое высочество?!» — во все глаза уставилась на гостью блондинка.
При последних словах посетительница на пару мгновений словно окаменела, а потом обреченно бухнулась в кресло.
— Значит, правду говорят, что от вас и в самом деле ничего не скроешь! — прогремела она трубным басом, как нельзя более подходившим к ее внушительному виду. — Да, запираться нет смысла. Я и в самом деле Брунгильда, наследная принцесса Саксонии. Я к вам прямо с дирижабля! Летела всю ночь, чуть не угробила корабль… Мне нужно было увидеть вас, потому что… только вы можете мне помочь!
И вдруг отчаянно, взахлеб разрыдалась.
— Успокойтесь, домина Брунгильда, вы среди друзей. — Сыщик был сама предупредительность и галантность. — Думаю, мы сможем помочь вашей беде. Натали, душечка, свари кофейку ее высочеству…
Торопливо закивав, Куркова упорхнула в приемную.
— Ох, кажется, опять вляпались в историю! — бормотала она про себя, налаживая кофейник под аккомпанемент доносившихся из-за дверей шефова кабинета могучих всхлипов, — Нет, надо было все же стать супермоделью!
1
Благословен Ты, Господь, Бог наш и Бог отцов наших, Бог Авраама, Бог Ицхака и Бог Иакова, Бог Великий, Могущественный и Грозный, Всевышний Бог, воздающий милости добрые и властвующий над всем, и помнящий добрые дела Праотцев, и посылающий избавителя сыновьям их сыновей, ради Имени Своего с любовью. Ты — Царь, Помощник, и Спаситель, и Защитник. Благословен Ты, Господь, Щит Авраама…
