Алексей Свиридов - Человек с железного острова
– Ладно, Леший, он тебя понимать не хочет. Дай-ка я займусь. Эй, ты, молокосос! (Насколько он меня младше, если по внешности, то лет на пять-шесть). Теперь слушай меня. Ваши выходки мешают нам спокойно жить – это надоедает. Пожалуй, уже надоело. И скоро такими как ты займутся всерьез. Я вижу, ты не из простых, тем хуже. Мы найдем и твою семью, и сообщников, и заставим горько пожалеть о своей наглости. Вы еще не чувствуете на себе и сотой доли могущества людей железных островов! А с тобой мы поступим просто – заставим проглотить порошочек, после которого все слова, которые есть в твоей птичьей головенке полетят, как пчелы из улья, толкаясь и толпясь у выхода!
Я делаю театральную паузу перед новой порцией похвальбы и угроз, но парнишка горда отвечает:
– Ты меня очень напугал, уртаз! Я готов упасть перед тобой на колени и плакать, просить помилования. Наверное, тебя испугается и Верховный Король, который только и заботится о том, чтобы оградить ваш поселок от бед и напастей.
Хохочу:
– Король! Да что же это за король, который не может выразить свою волю иначе, чем послав шайку бродяг в компании с расфранченным сопляком кинуть несколько камней – словно в деревне склочный сосед ночью мажет соседям двери грязью, трясясь от злобы и страха!
– Я… Мы… От таких сопляков как я ты скоро будешь убегать и прятаться, а Верховный Король всегда знает, что делает. Он еще не брался за вас серьезно! – парень уже распалился, орет в азарте не тише, чем я свою грозную говорил, верит дурачок, что я тоже его ненавижу. Ну, а что теперь ты на такое ответишь?
– Ну и правильно, а что за нас браться. Мы условия соблюдаем, так что же ваш благородный правитель гневаться изволит, да еще таким базарным способом?
– Унглинги всегда идут впереди короля, а о благородстве не уртазам судить.
На экране появляется надпись «Хватит, он и вправду ничего дельного не знает. Кончай ругань.»
– Ладно, – говорю я уже нормальны голосом. – Как тебя хоть зовут? Не век же друг на друга рычать будем.
Парнишка явно опешил, не хотел наверное, а вот отвечает тоже вполне мирно «Ингельс», а потом спохватывается:
– Но разговаривать мне с вами больше не придется. Хватит того, что уже сказано.
– Иди, Ингельс, поспи, подумай – над тем, что тебе спокойно говорили, а крики не в счет, это я тебя нарочно распалял.
Спокойной ночи – хотя ночи-то уже и немного осталось.
Входит конвой, это на редкость мирного вида дядя с пистолетом и ножом на поясе для внушительности, и уводит пленника, а мы с Лешим идем к Браде – у него сидят еще трое, а остальные разошлись – моих ни одного нету. Брада подводит черту под допросом:
– Все ясно. Унглинги – слово знакомое, это будущая опора трона. Этакая комплексная программа воспитания – тут и управление, и военное дело, и умение ладить с остальными расами. Они подчинены королю напрямую, и самовольства у них не приняты. Все, что сказал пацан, пожалуй, правда, и выводы такие: во-первых, за нас действительно серьезно еще не взялись. Второе: разрыв отношений был решен уже давно – если еще месяца три назад нас начали использовать как учебное пособие по методам ведения партизанской войны. Третье – в скором времени надо ожидать нажима, а посему с завтрашнего утра ввожу режим «угроза-3».
Голос с места:
– А что с пацаном делать?
У меня мысль уже созрела, предлагаю:
– А не взять ли его с собою, подарком королю? Авось смягчится.
– Заложник что ли нужен?
– Не заложник, а залог успешной беседы, благо в Долине не нужно играть истерику, до последнего дня верховный король был способен рассуждать здраво. И на нас он, мягко выражаясь, обиделся не сгоряча, как я раньше думал. Ну а пока – пора расходится, я бы пару часиков поспать не прочь.
Намерение благородное, но будят меня лишь в восемь утра. Помылся, оделся, выхожу – а на полосе уже самолет стоит, моя команда бродит и Ингельс больную ногу в сторону отставил, скособочился, бедняга.
– Это что же, меня ждете?
– Ага!
Ну, тут уж никакая ругань на ум не приходит – такая, чтоб выразить мои чувства. Я с ними как с людьми, а они со мной как с барином каким! Ой, доиграются ребята, ой допресмыкаются, ой долюбезничают, лакеи чертовы! Ну что теперь делать?
– Вы бы, робяты, меня не будили, а так спящим в машину и внесли, а то чего зря беспокоить было? И дальше так – я б себе паланкин заказал. Все хоть погрузили? Ну поехали тогда, чего ждать, моя сиятельная особа явилась…
И команда лезет в самолет, передо мной лестницу одолевает Ингельс – безо всякого страха, да и в кабине себя ведет как бывалый пассажир – занимает кресло у окошка и сразу включает вентиляцию.
Эсте замечает:
– Не иначе летал, и не раз.
В пилотскую кабину уходит Март, самый старший из нашей группы. Он по профессии летчик, и летчик хороший. Я уже в который раз зацепляюсь взглядом за характерный шрам от уха до скулы, снова припоминаю его ухватки и словечки, и опять ловлю себя на мысли – сколько у него на счету «МИГов», а может и «Лакфайтеров»? А хотя какая разница – главное, что он лучше всех знает нашу технику, да и повезет нас до места он, а обратно машину поведет уже постовский летчик – вон он уже угнездился в кресле и наушники надел – спать будет. Раздаются хлопки, шипение, а затем нарастает могучий звенящий вой. Гремят турбины ужасно, вон лодка в пять раз больше, а шумит только от винтов да от потока. За окошком машут руками провожающие, они страгиваются с места и отплывают назад вместе с дорогой. Самолет разбегается очень резко, и через несколько секунд уже отрывается от полосы всеми четырьмя колесами. Осенние краски земли уходят вниз и скоро сливаются в сплошной ковер мыслимых и немыслимых оттенков серого, желтого, коричневого и темно-зеленого. Март старается не залезать высоко, и облака почти не закрывают картину, которая быстро ползет под ногами, но по однообразию своему кажется застывшей. Пожалуй, надо бы поспать – день и вечер будет тяжелый – и, устроившись на кожухе фотоаппарата, торчащего прямо здесь же, в кабине, я сплю до посадки, – а на нее меня исправно будит Хао Шэн. Первое, что замечаю – солнечно, толстые лучи через иллюминатор пятнают пол и кресла веселыми бликами. Март маневрирует, выходя на маяк долинской полосы, и в стекле – то ясное осеннее небо, то земля с поблескивающими озерами и речками. Вот наконец курс найден, и мы идем по пологой глиссаде, скоро будем на месте. Сзади Длинный торопливо завершает экскурс в историю:
– Ну вот, так значит нынешний король исполнил условие, пришел сюда уже как хозяин объединенного государства Севера и Юга. И получилось, что одному из легендарнейших эльфов – пришлось отдать свою дочь в жены смертному, хотя бы и долголетнему на удивление. Сам он ушел, а дом и кой-кто из свиты остались, временно, конечно. И теперь здесь королевская резиденция, одно из любимых мест короля. Так что тут мы, наверное, многих повстречаем. Я, к примеру, живого эльфа еще не встречал.
