Алексей Свиридов - Человек с железного острова
– Алек, ты действительно пустишь нелюдей, если он скажет «нет»?
– Пущу.
– Алек, не делай так!
– Молчи, иначе я тебя ударю. В таком деле нужно быть жестким.
– Алек, я тебя как друга прошу…
– Я уже сказал, я знаю, что делаю.
– Нет, ты не знаешь, и ты так не поступишь.
– Заткнись!
Брат наконец зашевелился и все тем же размеренным и хорошо поставленным голосом объявляет:
– Нет. Я скажу: нет. Войско когда-нибудь можно будет победить, перебить поодиночке, а вас, уртазов, надо искоренить.
Я усмехаюсь:
– Тогда – на, ты сам так решил, – и даю свободу действий всему сброду, замкнутому на меня. В этот же момент все топтавшиеся до сих пор на месте нелюди вновь кинулись на восток, на юг и на север. – Ну что, чего ты добился? В погоне за малым ты теряешь большое.
Студент:
– Алек, остановись!
– Нет! В гробе я видал такие развлечения! Пусть все будет так, как хочет этот бог!
Студент вскидывает винтовку, и сначала вокруг меня исчезают все звуки, а потом краски и свет почему-то запрокинувшегося мира…
ПОСЛЕСЛОВИЕ ИНГЕЛЬСА
Я не знаю всех тонкостей. С трудом, почти наугад, последний эльф-мститель, Суровый Брат и Анлен сумели остановить нелюдей и вернуть их в небытие. Суровый Брат при этом потерял безвозвратно большую часть своих сил и, наверное, никогда больше не будет таким могущественным, как раньше.
Тот, кого Алек называл Студент, отправился вниз по реке, и я не знаю, какая судьба его ждет после встречи с сородичами. Тело Алека Анлен уложила в прозрачный гроб и сказала перед прощанием, что он еще появится в этом мире. Я ей не верю. Эльф – куда ни шло; гном – может быть. Но человек, да еще уртаз, воскреснет вряд ли. А у меня своя дорога. Мне очень не по душе пришлось пророчество Брата об увядании жизни. И я постараюсь сделать все, чтоб его не было. Но сначала надо разобраться с моим королем, который и вправду слишком увлекся игрой с Херут Гоблином. И клянусь землей, на которой рос, воздухом, которым дышу, водой, что я пил, и хлебом, что я ел, скоро ему будет очень трудно творить ежедневное реальное зло во имя обещаемого добра. А вражда к уртазам пусть будет на совести богов, считающих, что знают единственный ход жизни мира. На совести сильных и жизнь Алека, получившего сначала бессмертие в дар от них же.
