Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет
Впрочем, этих особенно непримиримых молодых охотников было немного – десятка полтора. Серьезной опасности для нас они не представляли. Наш материк слишком велик, чтобы пятнадцать стрелков из лука могли стать на нем серьезной опасностью. И поэтому Совет быстро разрешил нам испытания Клеберов в южных районах, с непременным условием, однако, что – бы вся зона испытаний была в первые же дни поставлена под сплошную силовую защиту. По существу, не создав защиты, мы не имели права начинать испытаний.
26. Нам все благоприятствовало
— Я – за Южный полуостров! – решительно сказал Нат и громадной рукой, покрытой рыжеватой шерстью, хлопнул по блестящему зеленому пластику стола.
– Доводы? – поинтересовался я.
– Прежде всего – разнообразие ископаемых! Это местный Урал!
Я улыбнулся – вспомнил, как на Севере геолог Нурдаль тоже называл мне местным Уралом Плато Ветров.
– Ты не веришь? – Нат вспыхнул.
– Почему?
– Ты усмехаешься.
– Просто вспоминаю. Мне уже называли здесь одно место Уралом.
– Тебе называли не то место! – Нат снова прихлопнул громадной рыжей кистью руки по столу. – Урал здесь один – горы Южного полуострова. И Клеберов лучше всего испытывать именно там! Где еще и развернуться машине?
– А почему не в Зеленой Впадине? – спросил Грицько. – Близко. Полезно. Может, мы с первых же буровых дали бы Заводскому району газ? Или нефть?
– Не дали бы мы с первых буровых ничего! – твердо отчеканил Нат. – Геофизики забросили эту Впадину, как только появились ра. Сейсморазведка там была только первичная, полуслепая. А нужна детальная. Без детальной сейсморазведки нефть не ищут! А роботам сейсморазведка не под силу.
– Не скажи... – Грицько с сомнением покачал головой. – На Плато Ветров нашли нефть безо всякой сейсморазведки.
– Это случай, – хмуро заметил Бруно. – Действительно, слепой случай, Гриць. И потому он так дорого нам обошелся... Искали-то ведь там не нефть.
Грицько опустил темные свои глаза. Ему не надо было рассказывать, как случилось все там, на Плато. Бруно там не было. А мы с Грицько были.
– Потом – сторона этическая, – сказал Бруно. – Впадина для ра – заповедник. И вот в первые же дни мира мы вторгаемся в их заповедник, начинаем там звенеть, греметь и мусорить, пугаем зверя. Думаешь, это вызовет дикий восторг у племени?
– Южный полуостров – у них тоже заповедник! – мрачно бросил Грицько.
– Другой! – Нат покачал в воздухе ладонью. – Совсем другой заповедник, Гриць! Там не животные. Там растения. А растений мы не тронем. Ра увидят это и поймут.
– Ни черта они не поймут! – Бруно безнадежно покачал головой. – Что тут ставить защиту, что там – одинаково. Но, в общем-то, я тоже за Южный полуостров. И по этическим соображениям, и по профессиональным.
– А почему вы не говорите о бухте Аномалии? – спросила Ружена. – Ведь там могут быть не только железняки.
– Слишком близко к стоянке ра, – возразил я. – Они могли бы счесть это уже наглостью.
– И потом – блоки местной памяти, – добавил Нат. – По Южному полуострову все-таки кто-то ходил. И по Впадине – тоже. А бухту Аномалии и ее побережье мы знаем только с вертолетов. Условия испытаний даже будут не средними.
– Они будут самыми трудными, – уточнила Ружена. – А как раз это и надо для испытаний. Что же ты молчишь, Сандро? Скажи свое веское слово!
– Я уже сказал.
– Не помню.
– Эта бухта слишком близка к стоянке ра. Даже если бы там был третий Урал – я был бы против. Зачем осложнять отношения? Железа у нас пока хватает, а мира – нет.
Нат метнул на меня колючий взгляд – ему явно не по вкусу пришелся “третий Урал”. Все сходились на Южном полуострове. Это уже было ясно. Нат знал свое дело. И он знал Южный полуостров – это тоже была не последняя деталь.
И поэтому именно Южный полуостров мы решили предложить Совету. Окончательное решение выносил он, а не мы.
Через час я уже разыскал Вебера по радиофону.
– Ну, что ж, Южный так Южный, – сказал Вебер. – Вам виднее. Я лично не возражаю. Сегодня же соберу мнения остальных членов Совета. Монтелло можно не звонить?
– Да. Он согласен.
– Значит, сегодня вечером я тебя вызову.
– Хорошо, Тео, жду.
А на следующее утро мы уже знали состав экспедиции. Кроме нас пятерых летели техник силовой защиты Нгуен Тхи и помощник главного геолога Эрнесто Нуньес. Нам выделяли два вместительных грузовых вертолета, один из которых мы могли все время держать в своем лагере. Это было шикарно – при наших постоянных нехватках о большем и мечтать не приходилось.
За день до нашего отлета вернулся из стоянки ра Федор Красный, который был представлен племени как старший брат Марата. В тот же вечер Красный выступил по радио и порадовал всех нас тем, что со старейшинами племени удалось договориться. Мы в достатке обеспечиваем и ра, и гезов различной посудой, а гезов, кроме того, и сетями. Мы заботимся о том, чтобы даже у каждого ребенка в этих племенах была своя чашка и своя миска. Мы передаем охотникам-pa на ферме каждые шесть дней по бычку. Это, примерно, столько, сколько необходимо для детей племени. И еще мы начинаем снабжение племени ра тканями и обувью. Только начинаем – это наше предложение. Старейшины не просили, разумеется, ни ткани, ни обуви. А племя за все это перестает в нас стрелять.
– Правда, не все согласились с таким договором, – грустно признал Федор. – Не все, к сожалению, делается сразу. Группа охотников во главе с Чоком, о которой сообщал нам Амиров, заявила, что будет придерживаться закона предков, то есть убивать нас. Но старейшины предупредили их: тот, кто убьет “длинноногого”, будет изгнан из племени. Возможно, эта угроза и подействует. Будущее покажет. Но пока мы должны придерживаться всех тех правил предосторожности, которых придерживались до сегодняшнего дня. Всех до единого! Ни одно из них не отменяется.
И все-таки, даже несмотря на это строгое предупреждение Федора, у всех нас появилось какое-то чувство первой победы. Пусть и не окончательной – но все равно победы. И, как предсказывал Вебер, улетали мы спокойнее, чем полетели бы две недели назад.
Все благоприятствовало нам – даже погода. Редкое в здешних местах солнце светило в день нашего отлета с самого утра и на полную мощь. Почти безоблачное небо голубело над Материком. Отчаянно-ликующе пели какие-то птицы. Было почти жарко, и мы посдирали свои неизменные шерстяные куртки. И ничто, ну, совершенно ничто не предвещало для меня ужасного конца этого моего первого путешествия на Юг.
27. Самое страшное, что может быть с человеком
Вначале мы чувствовали себя на стоянке неуютно. Разбив палатки, мы разгрузили и отправили по радиолучу один вертолет и сейчас же стали собирать малое кольцо силовой защиты вокруг лагеря. Лишь когда оно было собрано и невидимая стена окружила нас, мы облегченно вздохнули, разбрелись по палаткам и выспались. До этого мы почти сорок часов работали не отдыхая.
