Андрей Дай - Столица для поводыря
– …вот мы тут на последней консистории с архимандритами Моисеем и Виктором и подумали, что ежели губернская гражданская власть на юг, в дикие земли, людишек переселяет да закон империи тамошним инородцам привить желает, так неужто в тамошних дебрях для еретиков сих места не сыщется? Какая-нибудь удаленная долина вроде искомого этими… христопродавцами Беловодья. Вот и мы бы вам, Герман Густавович, помощь оказать смогли бы, закрыв глаза на то, что там ведь могут и храмы они свои бесовские строить…
– Это что же, ваше преосвященство? – решил сразу расставить точки над буквами я. – Вы предлагаете всех так называемых старообрядцев силами губернского правления сослать в отдаленные уголки края? То есть принудительно. А чтобы не бунтовали, пообещать не заметить воздвигаемых там церквей? Я верно вас понял?
– Как можно! – вскинулся, совершенно по-женски всплеснув руками, епископ. – Разве вместно мне, пастырю душ человеческих, указывать вам, цареву наместнику, как с сектами еретическими поступать! Чай, не латиняне мы, чтобы людишек в костры бросать. А вот помощь оказать… слово такое сказать, что оне сами… Кхе-кхе… Наделы же ихние, мнится мне, куда полезнее будет новым поселенцам передать. Государь наш законом своим премудрым путь для людей, истинно верующих, в наши края открыл. Так что ж нам с вами силами малыми не потворствовать…
Змей! Где тут блондинка по имени Ева прячется, еще не знающая, что хочет яблочка? Почему задерживается? И плод уже приготовлен, и искуситель присутствует! Одним движением и ускорить процесс заселения Южного Алтая, и освободить уже распаханные, обихоженные земли под православных переселенцев – истинно византийское коварство. Уберет с глаз долой неудобных староверов, а взамен получит несколько десятков тысяч прихожан. Причем все собирается проделать чужими руками! Моими то есть! Кто посмеет потом в чем-либо обвинить епископа?
И ведь не боится, что я вместо славян голштинцев туда поселить могу. Значит, и в отношении них уже планы разработаны. У православной церкви здесь инструменты давно настроены. Духовная миссия с полудикими теленгитами практически справилась, что для них наивные европейцы? В один миг перекрестят.
Зачем эта глобальная программа ссылки старообрядцев на край света местной церкви – понятно. А что это даст мне? У староверов десятки направлений. Часть из них совершенно не приемлют какой-либо гражданской власти. Соответственно они не стремятся платить подати и служить в армии. Но эти люди совершенно не употребляют ни табака, ни водки и невероятно трудолюбивы. Если кто-то и сможет быстро освоить целину в верхнем течении Катуни, так это они. Я имею в виду прекрасные, плодороднейшие долины, настоящие житницы Горного Алтая, в моем мире называвшиеся Усть-Коксинским районом. Однако, насколько мне известно, эти направления православия церкви и церковнослужителей не жалуют. Беспоповцы они.
Другая часть староверов более социализирована. Эти готовы сотрудничать с властью. С рекрутской повинностью у них тоже тяжело, но с тех пор, как стало можно за деньги выставлять вместо себя кого-то другого, и этот вопрос тайные общины научились решать. Они отлично организованы, предприимчивы и изобретательны. И действительно есть шанс сманить их на юг, если пообещать свободное строительство церквей.
Интересно… У кого бы спросить, насколько мирно могут ужиться ортодоксальные староверы с новостароверами? А как красиво бы вышло! Первых подальше отсюда, вторых поближе к цивилизации. Матерые купцы-старообрядцы скупали бы излишки зерна у беспоповцев, а взамен возили бы туда промышленные товары. Мощный сельскохозяйственный район мог бы кормить не менее мощный промышленный. Неподалеку от Кош-Агача и медь с железом, и серебро есть…
Только мерзко как-то на душе. Гаденькое такое чувство, будто планирую поманить ребенка конфеткой, чтобы потом заставить его красить забор. Юродивая говорила: станет старичок злое предлагать – соглашайся. Как бы покровитель твой, Господь, в курсе и полностью согласен с проектом. Но кивни я тогда этому отвратительному попу и кем бы стал? Кем-то похожим на фашистского карателя на суде в Нюрнберге, пытавшегося оправдаться тем, что он, дескать, солдат и привык исполнять приказы?! Сколько таких выло от безысходности в том Ничто, откуда я сумел сбежать…
– Я не стану принуждать людей к переселению, – выговорил я.
– И не опасаетесь? – Куда только плаксивые, страдальческие интонации из голоса делись! Теперь передо мной сидел совершенно иной поп. Да, все тот же сухонький замухрышка. Только теперь из той самой, советских времен «синей птицы» – истощенного голубоватого цыпленка, громко обозванного на ценнике курицей, превратился в готовящегося атаковать сокола-тетеревятника. – Ваше превосходительство, о ваших деяниях и так уже сообщений в Главном управлении довольно набралось. То вы нигилистам покровительствуете, то иудеям. Князем себя удельным возомнили. Торговые пути устраиваете и посольства принимаете. Солдат иностранным оружием снабдили. Зачем же еще вам и в небрежении к церкви обвинения?
– Гражданское правление готово поддержать добровольных переселенцев в отдаленные долины, – твердо заявил я, выделив слово «добровольных» и надеясь, что сидящий напротив подонок в рясе не заметит, как меня трясет от отвращения. – В силу своего происхождения и вероисповедания я не слишком разбираюсь в нюансах взаимоотношений православной церкви и некоторых ее ответвлений. И не могу определить, кому дозволяется строить храмы, а кому нет. Думаю, что это и не мое дело. Я достаточно ясно выразил свою мысль, ваше преосвященство?
– То есть вы, ваше превосходительство, признаете, что такая долина есть, и готовы позволить поселиться там… верным подданным государя императора? И как же сие место называется?
– Уймонская степь. Можете начинать свою агитацию, ваше преосвященство.
Уходя из Богородице-Алексеевского монастыря, поймал себя на мысли, что совершенно серьезно размышляю на тему, сколько суждено еще прожить старичку-епископу и можно ли как-то аккуратно и без последствий вмешаться в Божий промысел.
Миша, видимо, каким-то шестым чувством ощутивший мое кровожадное настроение, шел молча и только возле коляски решился напомнить, что у меня на сегодня назначена встреча с Магнусом Бурмейстером, кораблестроителем из Дании.
– Да-да, Миша, конечно. Я помню, – рассеянно ответил я и взглянул в обеспокоенные глаза своего секретаря. – Позволь полюбопытствовать… Исключительно в теоретическом плане… Вот если бы ты очень сильно желал кому-то смерти, но сам не мог бы… гм… это сделать. К кому бы ты обратился?
