Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12
Как же так вышло, что эти-то — не разглядели? Не судьбу человечества (с нею у них все было в порядке — описывали, и не раз!), а свою собственную… Вот вам и чутье на будущее.
НАДБАВКА ЗА ФАНТАЗИЮВ журнале научной фантастики нет нужды подробно повторять то, о чем уже писано-переписано, в том числе и автором этих строк. В книге «Четыре путешествия на машине времени», вышедшей полтора десятилетия назад, я подробно разбирал судьбу некоторых фантастических предвидений. То, что писатели-фантасты на самом деле никакого будущего не предсказывают, для любителей и знатоков этой литературы — мысль очевидная, тривиальная.
Однако, прежде чем делать какие-то окончательные выводы на сей счет, стоит напомнить некоторые классические примеры. Значение которых, на мой взгляд, не столь очевидно.
Умение развернуть перед читателем веер возможных будущих миров — и даже невозможных, бредовых по нашим нынешним понятиям — дар полезный. Оказывается, он помогает и тем, кто к фантастике обращался эпизодически, а в жизни был занят другим. Реалистической литературой, наукой, даже политикой.
Взять хотя бы Свифта, высказавшего в «Путешествиях Гулливера» догадку, которая позже чуть не свела с ума астрономов. Речь об открытии спутников Марса, совершенном безумными свифтовскими академиками с летающего острова Лапута, причем, с приложением численных параметров орбит обоих! Когда американский астроном Асаф Холл спустя полтора века после Свифта действительно обнаружил оба спутника, он был поражен! С расстояниями от Фобоса и Деймоса до Марса великий сатирик изрядно промахнулся (в два и полтора раза, соответственно), зато периоды обращения обоих спутников предсказал исключительно точно.
Кстати, его мудрецы-лапутяне еще много чего навыдумывали. Один из них, к примеру, пережигал лед в порох и готовил трактат о ковкости огня! Можно представить язвительную ухмылку великого сатирика, подбрасывающего тогдашнему читателю подобную чепуху (гнать надо этих дармоедов-академиков!). Но любопытно взглянуть, как изменилось бы выражение лица Свифта, узнай он о современной технологии добычи дейтерия из воды или о термоядерном реакторе-токамаке.
Можно вспомнить и других великих «нефантастов» (не science fiction была их профессией, не она давала им средства к существованию), чьим профессиональным успехам нимало способствовала развитая, натренированная фантазия. Это философ и политик Фрэнсис Бэкон, оставивший нам поразительный каталог будущих научных открытий, полноту и точность которого мы смогли в полной мере оценить уже в середине XX века. И совсем уж хрестоматийный «родной» Циолковский — если говорить о его работах по космонавтике, а не о философских трудах.
Если б только к пророкам прислушивались — ив родном отечестве, и за рубежом! Впору было бы ставить вопрос о серьезной прибавке к жалованью — за «выслугу» не лет, а фантазии. Что ж говорить о результатах творческой деятельности тех, кто фантазировал, как говорится, по долгу службы.
Не стану повторять всего того, что уже подробно разбирал в упомянутых «Четырех путешествиях…». Триумфально предсказанный Космический век (и Атомный), а с другой стороны — почти вчистую «прозеванная» экология и более чем путаная и противоречивая картина прихода в мир интеллектроники… Эти истории и эпизоды сегодня стали хрестоматийными.
Да и главные выводы той книги за полтора десятилетия не претерпели изменений: я лишь укрепился в них под давлением новых фактов. Выводы обязательно будут повторены в конце статьи, а вот эти-то новые факты считаю нужным привести.
Тем более, что они относятся к истории предвидений — и поразительной слепоты, как обычно, сопровождавшей успехи провидцев, — в такой сфере, как коммуникации, связь, информатика. Которые прямо на наших глазах, за какие-то несколько десятилетий решительно перекрашивают уходящий век из Космического или Атомного в Информационный.
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ПРИ СВЕЧАХКонечно, фраза: «Ямщик, гони к почтмейстеру — нужно факс послать!» — это перебор. Никто ничего подобного не описывал. Но описали другое. Чтобы в полной мере осознать, что именно, позволю себе привести несколько длинных цитат, которые встретились мне в произведениях прошлого и даже позапрошлого века.
Сначала — фрагмент из романа «Год 2440-й» Луи-Себастьяна Мерсье (1770):
«Но еще более я был поражен, взойдя в залу оптики, где оказалось сосредоточенным все, касающееся света. Это было какое-то бесконечное колдовство. Глазам моим предстали различные виды, пейзажи, дворцы, радуги, метеоры, светящиеся цифры, моря — ничего этого на самом деле не существовало, то была иллюзия, но более достоверная, чем-сама реальность… Не меньшие чудеса предстали мне в зале акустики. Здесь научились подражать всем членораздельным звукам человеческого голоса, крикам животных, пению различных птиц: стоило нажать какую-то пружину, и вам казалось, будто вы вдруг перенеслись в девственный лес. Слышен был рев львов, тигров, медведей; казалось, они пожирали один другого…»
Даже и приведенного отрывка достаточно, чтобы серьезно потеснить на пьедестале первопроходцев Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга, даже Станислава Лема, словом, признанных гуру и пророков киберпространства, виртуальной реальности, киберпанка и прочих новомодных развлечений. Но Мерсье на том не остановился — и из своего временного далека высказывает еще одну поразительную идею. На сей раз не техническую, а социальную.
Итак, «всегда преследовавший нравственные цели народ этот даже из сего редкостного изобретения сумел извлечь пользу. Стоило какому-нибудь молодому государю завести речь о сражениях или проявить воинственные склонности, как его препровождали в особую залу, которую с полным на то основанием нарекли «адом»; здесь машинист тотчас же пускал в ход соответствующие рычаги, и ухо монарха поражал оглушающий грохот сражения — крики ярости и боли, жалобные стоны умирающих, крики ужаса и громыхание пушек — эти звуки гибели, этот жуткий глас смерти. И если при этом в душе его не просыпалась природа, если вопль отвращения не вырывался из груди его, если чело его оставалось спокойным и бесстрастным, — тогда его запирали в этой зале до конца его дней; и каждое утро давали ему вновь послушать сию музыкальную пиесу, дабы он мог наслаждаться ею, не принося этим ущерба человечеству».
Каково, а? Хотелось бы, чтобы подобные «наивные» идеи поскорее внедрялись в практику…
Аналогичный пример можно найти и в отечественной литературе — это уже давно и справедливо причисленный к классикам русской фантастики Владимир Одоевский с его неоконченной утопией «4338-й год. Петербургские письма». Публикация отрывков из нее началась в 1840 году, и вот что, к примеру, сообщает современникам автор:
