Николай Грязнов - За дверью в лето
По команде Алисы Роджер тут же отключил все свои мысли и погрузился в режим глубокой маскировки, следуя за девушкой на полном автомате. Поддерживать предельную скорость в течение долгого времени леомуры не способны. Пробежав с полкилометра, утомленные спринтеры были вынуждены перейти на быстрый шаг. Три раза Таира запутывала следы, используя ручьи, камни и даже поваленные деревья, впрочем, надеяться на то, что ее маневры собьют магистра с толку, не приходилось.
Девушка пыталась выиграть хоть какие-нибудь минуты, чтобы сэкономить своему подопечному драгоценное время для отдыха. Впереди справа по направлению их движения послышались какие-то лязгающие звуки. Светлый небосвод с той стороны говорил о наличии обитаемой зоны. Объявив пятиминутный привал, чтобы восстановить дыхание, барса помогла своему подопечному выбрать место для отдыха и принять горизонтальное положение.
— Если не ошибаюсь, мы вышли к железнодорожной станции. Это наш шанс оторваться. Поезда ночью ходят не реже, чем днем.
— Подозреваю, что Рыжий тоже догадывается об этом.
— Я бы на его месте поставила там засаду, но у нас нет другого варианта, поэтому предлагаю прорываться. Отдохни, восстанови дыхание, твои силы сейчас могут понадобиться. Помнишь «Джин» с «Грогом»?
— Мне кажется, что сейчас даже глотнуть не отказался бы.
— Боже упаси. Я один раз попробовала водки. Как мне было хреново.
— Тоже входило в программу подготовки? — усмехнулся Роджер.
— Угадал. Почти. Это из программы посвящения в курсанты.
— Я так и не понял, как тебя, девочку-переростка, согласились взять на обучение.
— Викинг умел убеждать. У него запредельный авторитет. Если б он не отошел от дел, еще неизвестно, кто бы был лучшим: он или Рыжий.
— Как? Мики тоже барс?
— И еще какой! Экстра класса. Впрочем, мне кажется, что ректор согласился взять меня лишь по одной причине. Он был уверен, что я не доберусь до выпуска.
— А почему наставник отошел от дел?
— Ты сам ответил на свой вопрос. Великий боец неожиданно обнаружил в себе талант педагога. И понял, что это его истинное призвание.
— Ни фига себе! Но откуда ты так хорошо знаешь Мики, если он тебя еще несмышленышем отдал в школу барсов?
— Оттуда и знаю. Он же регулярно приезжал навещать меня.
— Что? В школу пускают родителей? Или только наставников?
— Да никого туда не пускают. Это закрытый секретный интернат. Просто Антвар входит в состав совета наблюдателей, точнее, он его председатель.
— Так он воспользовался своим служебным положением? — усмехнулся Роджер.
— Зря смеешься. Если б ты знал, как мне завидовали все курсанты.
— Могу себе представить. А Рыжий тоже был учеником Мики?
— Если честно, я не знаю, кто был наставником Этьена, он же окончил школу еще до моего поступления. Но, что не Викинг, это точно.
— Не понимаю. Если он был лучшим из барсов, что могло толкнуть его на предательство? Превратиться из легенды в изгоя. Что может быть хуже?
— Скорее всего, жажда власти и славы. Барсы исполняют волю соронгов, но сами они ничего не решают. Ты же в курсе, по нашей идеологии править должны мозги, а не кулаки.
— Подожди, а как же Антвар? Ведь он же соронг, — изумился Роджер.
— Да, это еще одна из удивительных загадок наставника. После того, как он ушел из спецназа, Мики заново прошел тропу познания и обрел дар дальней телепатии.
— Чудеса! Но с Этьеном все равно неясно. Какую же власть можно обрести предательством?
— Насколько я понимаю, Рыжий рвется возглавить школы боевых монахов. Вольные пока не склонны доверять ему, но число сторонников отступника в Храмах постепенно растет.
— Хочешь сказать, что монахи могут составить конкуренцию барсам?
— Пока нет, — ответила Алиса после небольшой паузы, в ходе которой она вслушалась и всматривалась в окружающую их местность. — Но если отступник раскроет им секреты подготовки спецназа, равновесие будет нарушено.
— О каком равновесии речь? — не понял юноша.
— Церковники уступают нам по качеству, но превосходят количеством, поэтому обе стороны пытаются сохранять хрупкое перемирие.
— А мне показалось, что война уже началась.
— Нет, операции против зарвавшихся храмовников, встающих на тропу разбоя, проводятся регулярно. Это помогает Храму очищать свои ряды от преступных элементов и редко вызывает серьезное возмущение его руководства.
— Представляю, сколько крови прольется, если начнется война.
— Два раза она уже начиналась.
— Серьезно? И давно это было?
— Ты же изучал историю. Значит, в курсе. Первая и вторая мировые.
— Что? Так это же были войны четлан.
— Ну, да, так учат молодежь из идеологических соображений. Но сам подумай, кто бы позволил своим слугам самим решать вопросы жизни и смерти?
— Шайтан. Я даже и не задумывался об этом.
— Нам пора, Тоби.
— Откуда ты знаешь мое родительское имя? — насторожился юноша.
— Извини, подслушала. Когда тащила тебя бессознательного, ты бредил. Или тебе не нравится, когда тебя так называют?
— Почему? Нравится. Просто когда ко мне обращаются так, я чувствую себя маленьким мальчиком. А рядом с тобой мне хочется быть мужчиной.
— Поверь, что даже когда я называю тебя малышом, то не забываю, что рядом со мной мужчина.
— Тогда называй, как тебе нравится. — Он подарил ей свою улыбку. — Идем. Я готов к бою.
Осторожными перебежками они добрались до окраины леса и почти ползком пересекли открытое пространство, отделяющее последние кусты от железнодорожного полотна. Двигаясь вдоль насыпи из щебня, достигли небольшой станции, на которой стояло два состава, и маневрировал один суетливый тепловоз. Четлан было мало, а леомуров не наблюдалось вовсе. Если Рыжий и организовал засаду, то его бойцы замаскировались профессионально и грубых ошибок не допускали. Разведав ситуацию, беглецы выяснили, что один товарный поезд должен был отправляться в северном направлении буквально через четверть часа, а другой застрял надолго.
Не имея вариантов выбора, Роджер с Алисой начали выискивать подходящий вагон для посадки, но пустых платформ не было, а на продуваемых цистернах особо не покатаешься. Пройдя почти половину состава, они обнаружили укрытую от ветра и посторонних глаз площадку. Безбилетники забрались на нее, используя валявшийся поблизости пустой ящик, и затаились. Они предполагали воспользоваться транспортом исключительно в целях отрыва от погони и надеялись покинуть его при первой же подвернувшейся возможности. На станции все было тихо, если не сказать, сонно, и юноша не удержался от очередного вопроса:
