Михаил Сухоросов - Наемник
Тип с султаном тоже, вроде, знает, чем ему это грозит — вскидывает руку, навстречу моему Алому знаку с визгом снаряда устремляется что-то, напоминающее завязанную морским узлом молнию, проходит миг, в обычной ситуации слишком короткий для восприятия, а сейчас — как замедленное кино, знаки сшибаются в цветовую мешанину, потом — вспышка и темнота. Удар ветра вталкивает воздух в легкие так, что они вот-вот лопнут, сносит меня с ног и катит вниз по обрыву.
Через какое-то время, кажущееся невыносимо долгим, обнаруживаю, что лежу лицом вверх, раскинув руки, потом — охваченная пламенем сосна нависает надо мной, увеличиваясь в размерах, успеваю только перекатиться на живот, сверху — дождь углей. Качусь к реке, спасаясь от палящего жара, поднимаюсь, стряхивая искры с одежды, оскальзываясь, бросаюсь наверх — и только тут соображаю, что я без меча. А, неважно! Чавкаю башмаками по мокрому склону, огибая гигантский костер, пламя с новой силой рвется в небо — и вдруг до меня доходит, что бой окончен.
Сперва я заметил Германа, он сидел на земле, откинувшись назад и опираясь на руки и жадно хватал ртом воздух. Подобрав свой меч, я даже не потрудился его в ножны закинуть — просто уронил рядом, когда уселся. Конечности словно свинцовые… А теперь, когда все окончилось, снова холодно стало, да еще клешня разболелась — просто сил никаких. Я подвинулся поближе к догорающей на земле сосне:
— А где Ардах?
— Здесь, — Ардах, хрипло и тяжело дыша, выбрел откуда-то из темноты, его шатало, обе руки он прижимал к животу.
— Ранен? — вскинулся Герман.
— Точечный. Скоро отойдет.
— Сообщение принял, — Герман растянулся на земле во весь рост, пошарил за пазухой. — Берег, берег для себя… На, — он протянул мне сигарету. Я рассеянно поблагодарил его, прикурил от уголька — и тут только до меня доперло: он же только что красивым почерком расписался в том, что он — Пришлый, но говорить об этом не хочет в присутствии Ардаха!
Я круто повернулся и уставился на него, мысленно подвывая от боли в плече. Герман на меня не смотрел, он увлеченно созерцал догорающую сосну, пуская дым углом рта. Наконец, он пробормотал:
— Я, наверно, дурак. Ничего не понимаю. До рассвета еще часа два с лишним, навались они сейчас — и все, хана бы нам. А они уходят. Не понимаю…
— А чего тут понимать… — проворчал я. — Были — и ушли, мне лично от них ничего больше и не надо. Или Силу копят?
— Нет, — Герман упрямо помотал головой. — Они уходят, и очень быстро. Это ты их так напугал?
— Не их, а бруксу. А потом, этот, который у них основной, по-моему, без всяких проблем управился.
— Может быть, может быть. Просто не слишком мне это нравится, хотя бы потому, что непонятно. Ребра целы? — обратился он к Ардаху. Тот коротко кивнул. Похоже, не хочет он нас с Германом ни на миг из виду упускать… Боится, что мы за его спиной столкнемся?..Ладно, на данный момент у меня проблемки есть поважнее:
— Значит, дождемся рассвета — и разбежались? А то, если вас кто-то в компании отлученного увидит, хило вам придется, когда начальство узнает.
— А мы ему не скажем, — усмехнулся Герман. — Во всяком случае, я не собираюсь. Ардах?
— А мне-то что? — буркнул тот. — Грентвиг охоты не объявлял. Только вот Вигана ты зря убил.
— Чего?! — я аж подпрыгнул. Только таких предъяв мне еще не хватало для полного счастья! Ардах некоторое время пялился на меня, недоумевая, чего это я так вскинулся, потом нахмурился:
— На Забытом его нашли, как раз после тебя.
— Ну и сука же этот Даэл, — пробормотал я, ошалело потирая лоб. Герман протестующе вскинул руку:
— Легче. Это, как-никак, мой начальничек.
— Все равно сука. Уж в одном-то я уверен, Вигана я не убивал. А погоню на Забытом Даэл и возглавлял.
— Да, друг-приятель, вкололся ты в историю… — Герман потянулся. — Кто-то хочет, чтоб тебя убийцей считали.
— Кто-кто… Шеф твой. Только вот на кой ему все это?
— Хотят тебе кислород окончательно перекрыть. Где ты им на хвост наступил?
— Да так… Насчет твоего босса кое-что. Ты сам ведь в курсе, откуда он? Ну так вот, он раскрылся и пытался меня завербовать в свою команду. Ты же слышал о большой охоте на смертников?
Ардах недоуменно переводил глаза с него на меня. Ну, у нас кой-какие свои секреты…
Но Герман, похоже, тоже немного не врубился, о чем это я:
— Погоди-ка, это уже что-то новенькое. Ты не забывай, меня в Империи несколько лет не было, да и сейчас мне, в общем-то, в другую сторону. Что за охота?
— Даэл намерен объявить газават всем Пришлым. Я, кстати, до сих пор мишень номер раз?
— Насколько мне известно, да. Так что я бы на твоем месте пока в Империю не совался, там и так все на ушах стоят из-за этой смуты.
— Вот и могут не заметить, — внес свою лепту Ардах.
— А что вообще за смута? Кто там кого смутил?
— А, все как обычно. Драка за корону. Только я в этом слабо разбираюсь, да и не слишком интересовался.
— Типа Алой и Белой розы? — называется — тонкий зондаж…
— Типа, — согласился Герман.
Получается, мы с ним кое-что одинаково помним, в разных мирах и история разная. Ардах, услышав, что мы снова заговорили какими-то загадками, насупился и отвернулся.
А вот интересно, понял ли Герман, что я о себе мало, что помню? Если да, то может все весьма круто обернуться — раз он Пришлый и связан с Институтом, ему известно о существовании двойников. Насколько я понял, в тот период, что я не помню, мы с ним были друзьями, но вот с двойником-то его ничего не связывает.
А он продолжил после паузы:
— Сейчас бы я на твоем месте опять без вести пропал — уж очень ты всех интересуешь.
Так, в скобочках отметим, что я некоторое время числился пропавшим без вести…
— Кого это — всех? Кстати, раз ты в Братстве состоял, может, скажешь — им-то от меня что нужно?
— Всего ничего. Тебя. На побережье налет — специально в твою честь, можешь гордиться. Они почему-то решили, что ты к ним примкнешь.
— С какой это радости? — все чудесатее и чудесатее… Все-таки я слишком популярен.
— Толком не знаю, в Братстве рядовым, вроде меня, тоже избегают лишнюю информацию давать. Сдается мне, ты там, в стойбище, что-то наворотил — нежить вызвал, или что-то еще в том же духе.
— Нежить? — приподнялся Ардах. — Это ж запрещено!
— И что из этого? Сам понимаешь, орденские запреты для меня сейчас ничего не значат. А потом, раз Учитель считал, что мне можно это знать, то предполагалось, что я это использую.
Герман усмехнулся:
— А вот тут ты сам себя наказал — внимание привлек. На моей памяти такой погони, как за тобой, еще не устраивали.
