Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03
По-видимому, фантастика все же некий особый вид словесности, к которому обычные критерии литературоведения не слишком-то применимы.
Нас давно удивляло, что истовые поклонники жанра (фэны) упорно именуют фантастическое допущение (ФД) «идеей». Нам кажется, понятие «идея» в данном случае не вполне корректно. Нам ближе понятие «ФД».
За оригинальное фантдопущение (или неожиданную «подачу» известного) поклонник жанра готов простить автору многое: и слабый язык, и вяловатый сюжет, и невразумительных персонажей. «Да, — говорит он, — все так, и сюжет не ахти, и язык дубоват, и вообще… ЗАТО КАКИЕ У НЕГО ИДЕИ!» Отметим это множественное число, означающее, что фантдопущений в тексте может быть несколько, и двинемся дальше. Любитель фантастики особо ценит такие тексты, где фантдопущение демонстрируется не в лоб и не сразу, где порой лишь на последних страницах выясняется, что «не так все было».
Нет, без углубленного изучения этого «зверя» нам не обойтись. И лучше — на примерах.
Вот знаменитая тетралогия Симмонса «Гиперион». ФД этого текста формулируется следующим образом. Человечество по мере своей эволюции восходит (по Пьеру Тейяру де Шардену) к точке «Омега» — Богочеловечеству. Однако туда же эволюционирует и созданный людьми техноразум. Но «герой должен быть один»: в далеком будущем Техно-бог начинает непримиримую войну на уничтожение. Цель войны — произвести такие изменения в прошлом, чтобы возникновение Омеги людей стало невозможным. Фантдопущение «Гипериона» является мирообразующим: без него мир, созданный фантастом, неосуществим. Оно является и сюжетообразующим: при его изъятии большинство сюжетных коллизий попросту невозможно. Но самое интересное даже не это.
Способен ли читатель «расшифровать» ФД по прочтении первого тома? Ни в малейшей степени. Второго? Кое-какие намеки даны, но их мало. Пасьянс складывается лишь в заключительной, четвертой книге. Там же и раскрываются «ложные ходы» (например, Земля оказывается не уничтоженной техноразумом, но спасенной Человекобогом). Отсюда следует важнейший вывод: ФД обладает сюжетной самостоятельностью. То есть это не только «шампур», на который нанизаны, как шашлык, мир, сюжет, но — сам по себе сюжет, со своей логикой развития, с интригой и постепенным раскрытием перед читателем. Иначе говоря, ФД имеет самостоятельную художественную ценность.
Итак, озвучим четыре принципа, на которые мы опираемся: ФД образует фантастический мир; ФД структурирует сюжет; ФД несет важнейшую художественную нагрузку: на нем покоятся две части знаменитой «триады» — тайна и чудо (а достоверность, казалось бы, уже дело мастерства писателя; но и здесь, как выяснится позже, без ФД никуда); изъятие ФД из текста либо делает самое существование данного текста невозможным, либо выводит текст из области фантастики.
Таким образом, именно наличие/отсутствие ФД является тем водоразделом, который отделяет фантастику от прочей словесности, использующей «элементы необычайного».
В блестящей повести Любови и Евгения Лукиных «Сталь разящая» главное ФД (пресловутая разящая сталь) долгое время оказывается тайной не только и не столько для читателя (проницательный читатель все-таки может догадаться, в чем там дело), но и для главного героя. Поведение героя полностью обусловлено этим незнанием, а в дальнейшем — когда тайна раскрыта наоборот, знанием. На этом и построен главный конфликт. Исчезновение из текста ФД уничтожает все: и сюжет, и интригу, и этическую проблематику. Вернее, проблематику еще можно как-то воплотить в реалистических декорациях, но в том-то и фокус, что это будет уже не фантастика.
В цикле Генри Каттнера о Хогбенах полноценное фантастическое допущение имеется: Хогбены — мутанты, выходцы из Атлантиды, погибшей в результате игр с радиоактивными элементами. Причем в лучших традициях жанра читатель узнает об этом далеко не из первой же новеллы. Казалось бы, здесь-то наш мысленный эксперимент уж точно будет успешен: вырежем ФД из текста, пусть Хогбены будут вот такие — без всяких объяснений, «от фонаря». Ну, чудо оно и есть чудо, и все тут. И никуда сатирический запал, гротеск и юмор не исчезнут. Не так ли? Верно, не исчезнут. Но фокус в том, что текст ни малейшего отношения к фантастике уже иметь не будет! И поклонник жанра разочарованно вздохнет, откладывая книжку: «Ну вот, прикольно, конечно, но снова какая-то сказочка». Ибо фэн — это человек, который не утратил способности удивляться.
Кстати, замена НФ-допущения магическим не выведет цикл о Хогбенах за рамки фантастики, но переведет в другую ее «отрасль» — фэнтези. Секрет в том, что это тоже должно быть полноценное ФД. А не просто «чудо», взятое с потолка.
А теперь доказательство «от противного». Многие авторы пресловутой «Четвертой волны» подались в мейнстрим, при этом желая остаться и на поле фантастики. Это привело к неожиданным результатам. Яркий пример «неправильного» использования ФД — роман Вячеслава Рыбакова «Гравилет «Цесаревич».
В свое время нас сильно удивил финал этой в других отношениях замечательной книги. Было что-то обидное в том, что вся проблема свелась к творению «нехорошего парня, сумасшедшего профессора» Хаусхофера. И ведь действительно, за каким лядом понадобился этот котел с микро-Землей? Только чтобы показать контраст между двумя реальностями? Так это можно было сделать и по-другому…
А все дело в фантдопущении. Потому что ФД, во-первых, должно быть логически непротиворечивым и, во-вторых, не должно быть избыточным по отношению к тексту.
Логический прокол у Рыбакова (не мы первые, кстати, его обнаружили) — внесенные Хаусхофером в «котел» семена ненависти. Вопрос: а что, раньше в истории Земли ненависти было меньше? Да, не было мировых войн, но ведь они, очевидно, результат соответствующего развития производительных сил, а не чьего-то волюнтаризма.
Наконец, вполне хватило бы идеи существования мира не параллельного, а охватывающего наш, но это — естественный порядок вещей, так Мироздание устроило, а не сумасшедший профессор. И что души людей обоих миров связаны — тоже закон природы. Иначе выходит, что главное назначение этого котла — изящное объяснение феномена летающих тарелок. Так ведь и это объяснение возможно в рамках естественнонаучного подхода, а не волюнтаристского. Ну, открыл кто-то существование нашего мира, ну, придумал прибор для наблюдения. Ведь гораздо интереснее же могло выйти! Вот вам и третья часть «триады», достоверность, вылезла. Именно в связи с фантдопущением.
Произошло так потому, что Рыбаков писал Литературу, желая при этом играть на поле Фантастики. А раз фантастика, то нужно ФД. Просто «Четвертая волна» в то время еще не окончательно избавилась от «тяжкого наследия» НФ. Позже этот «недостаток» был благополучно ими преодолен…
