Алексей Свиридов - Человек с железного острова
Вода начинает уходить вниз, и вскоре уже можно различить отдельные валы – и первые, и девятые. Мелькает белая полоска прибоя, и самолет начинает маневрировать, выходя на прямую снижения. Скорость ощутимо падает, и теперь земля уже просто ползет под нами, даром что высота невелика. Темные пятна сосняков и ельников, грязно-коричневые полоски озимых, желто-серые травы. Пыльная ниточка дороги, небольшая деревушка с таким густым пучком дымных веревок, что кажется – горит, а потом светло-коричневые скалы – ага, это уже близко. Скалы обрываются в залив, и машина проваливается вниз до тех пор, пока не бухается в воду, подняв тучу брызг. Волнение и вправду несильное, но все же неприятное, и наверное пилот немало нервов потратил, чтобы без повторов выйти к нужному месту на берегу. Мой отряд уже у двери стоит, не терпится, видать, и когда колеса касаются земли, удар чуть не валит всех на пол. Винты снова взревывают, вытаскивая тушу самолета из воды, а потом облегченно стихают и дверь с тихим сипением отъезжает в сторону. Меня пропускают первым – ну спасибо! – первым начинаю мокнуть под дождем. Наш транспорт стоит на широкой, выложенной плитняком дороге, одним концом полого уходящей в море, а другим через сотню метров упирающейся в довольно странное строение – две высоких каменных стены и балки для крыши. А дальше вдоль берега еще несколько таких дорог и зданий, но размером поменьше, на те подъемчики мы бы не влезли. Около плит на песке стоит телега с прицепом, вроде той, что в свое время нас на бербазе была. Возле нее средних лет мужчина в самом что ни на есть прозаическом плаще с капюшоном, а в телеге за рулем сидит еще один – вообще лица не разобрать. Стоящий делает широкую улыбку:
– Ну как добрались?
– Да ничего, неплохо. Мы с собой тут кое-что притащили, вы лучше подгоните телегу к правому люку, у нас все там.
Водитель трогает с места в обход, за ним цепочкой и мой народ.
Контраст со встречающими плащами разительный: пятнистая серо-зеленоватая маскировка, кармашки, вздутия там, где проложена витая кольчуга, шлемы с пелеринами – орлы, хоть сейчас в огонь и драку, хотя лучше бы обойтись без нее. Встречающий представляется: «Леший, помощник старшего поста, историк.»
Жму руку:
– Алек, командир спецотряда, водитель.
Леший скептически усмехается – слыхал он про меня все, наверное, кроме того, что я и вправду танк водил.
– Не веришь, – говорю, – сам телегу поведу.
Леший никак не решит, как себя вести, надо бы его расшевелить, а то мало удовольствия жить этакой заезжей шишкой.
– Слушай, – обвожу рукой берег, – эти сараи каменные, полоса эта – дело рук эльфов? А я слыхал, что они и сами здесь еще живут?
Леший собирается с мыслями и поясняет:
– Это не та Гавань, та немного северней, километров тридцать. Там да, еще живут. А это Старая Пристань, они здесь сто с лишним лет назад строили корабли, как филиал это был. Мы сюда стараемся особо не ходить. Вот я ваш самолет вижу, и до того он дико выглядит…
Леший осекается и соображает, то ли он сказал.
А телега уже просела под тяжестью контейнеров, да и прицеп наполняется, и когда мы подходим, самолетные манипуляторы выкладывают из темноты люка последнюю колбу с коллоидом, а следом в прицеп грузится и моя великолепная пятерка. Я сажусь спереди, Леший вручает мне водительское место и второй в плаще молча лезет назад. Рычаги знакомые, туда-сюда шуранул и пожалуйста – веду транспорт, а Леший дорогу показывает. Сзади слышно, как самолет сползает в воду, разворачивается и уходит в небо, растворяя жужжащий грохот винтов в промозглом небе.
Дорога сворачивает в лес и идет между редких, но матерых елей. Дождик потихоньку набирает силу и его дробь по моему шлему заглушает шорох песка под колесами. Дорога малозаезженная – как когда-то проложили просеку да прошлись по грунту стоп-насадкой, так до сих пор все и есть, даже колея не заметна. Путь ведет вверх, и Леший по собственному почину объясняет:
– Сейчас пара поворотов, ручей и мы дома.
Я киваю и наддаю газу насколько это можно, а когда после помянутых поворотов начинается поле, снова торможу – и со скоростью почтенной кобылы въезжаю в деревню. Непривычного конечно вида деревушка, но все же побольше сходства с нашими, не то что приморянские колеса или вахлаковские каменные шалаши. А тут – нормальные домишки с огородами и сараями, тропинки натоптаны.
Дорога идет вдоль поселения – оно слева а поле справа, и сейчас нам путь пересекает лошадь, запряженная в широкую арбу, на которой сидит толстый краснощекий пейзанин. Завидев нас он останавливается, ждет пока мы поравняемся, а затем громко окликает:
– Здравствуйте, господин Леший! Здравствуйте, господин Андас и господа незнакомые.
– Здравствуй Бэл, как дела? – Леший отвечает с деревенской дружелюбностью, в тон, видимо пообвык.
– Дела, господин Леший, разные, и я бы попросил вас немного остановиться.
– А может, в другой раз?
– Да нет, в другой не получится, сейчас нужно.
Леший кивает – останавливаюсь, а Бэл подтаскивается поближе.
– Был сегодня утром у нас посланник, не простой, а с печатью королевской. И слова передал: с сегодняшнего дня с вашим народом никаких дел не иметь, товары не продавать, в дома не пускать, разговоров не говорить. И что кто ослушается, наказан будет строго, и с этим на пути сюда уже десяток королевских всадников. И еще сказал: ежели же кто-нибудь вам вред причинит или неудобство какое, напротив, отмечен будет. Такие вот у нас дела. Я-то, конечно, не рад, да и никто особо, но найдутся такие, что потом пальцем укажут. Так что вы уж, господин Леший, если что надо будет от меня, находите способ без лишних глаз говорить, да и я тоже постараюсь, а пока прощаюсь я, и так небось уже за окнами пялятся.
Бэл нахлестывает свою животину, арба скрипло удаляется в глубь дворов, а я сижу без движения. Леший вздыхает:
– Поехали, что ли… Вот тебе и на, хотя к этому мы в общем-то и шли.
Еще один вздох и сзади ко мне лезет второй – как там его, Андас? Уступаю место и дальше еду уже пассажиром. За деревней опять поле, по нему дорога серо-желтой лентой поднимается к бахроме елового леса – это уже почти гребень холма, и всю дорогу до него Леший молчит. Я тоже рта не раскрываю, и все вместе напомнило бы похоронную процессию, если бы не веселые голоса с прицепа – ребятушки явно не расслышали разговора. Когда мимо проплывают первые разлапистые деревья, Леший снова оживает. В полном отрыве от темы он начинает выспрашивать базовские новости. Я вкратце докладываю – так мол и так, живем помаленьку. Лодка идет вдоль восточных заливов, там уже есть несколько контактов и, видимо, в одном из них будет поставлен форт-пост. На базе построили новое здание для техники и сейчас настраивают слуховую аппаратуру, вроде той, что здесь. Вроде бы кто-то из захребетья напал на след Серчо, но ничего определенного не известно. Старик Маршал в знак вечного мира снял ворота со стены, правда, саму стену оставил. Пресноморская вольница опять сожгла наш склад в устье – сто тонн керосина коту под хвост. И на саму бербазу уже раза три пытались набежать какие-то неясные, Маршал открещивается и клянет неизвестных на чем свет стоит. Погода последний год плохая, штормит раза в два против прежнего. Ну, что еще? Говорят, скоро будут менять все старые самолеты и вертолеты, теперь все будет только на лучевых реакторах, новая модель и по мощности и по весу подходит, хватит воздух травить. Ах, да!
