Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II
Калныня легко спрыгнула на землю и жестами показала Моррисону, как лучше спуститься.
Он спросил:
— Что будет со скиммером?
Она беспечно ответила:
— Если погода продержится, я вернусь на нем в Грот. Пойдемте в вашу комнату. Там вы сможете немного отдохнуть, и мы подумаем, что делать дальше.
— В комнату с охраной?
Она нетерпеливо ответила:
— Там не будет никакой охраны. Считается, что вы не попытаетесь сбежать. — Быстро оглядевшись вокруг, она добавила:
— Хотя я бы предпочла охрану.
Моррисон также огляделся, начиная нервничать, и подумал, что он в ней не нуждается. Ему пришло в голову, что если Конев попытается вернуть его, как этого опасается Калныня, то он скорее всего прибудет с охраной. Затем он подумал: «А этого ли нужно опасаться? Она ведь просто помешана на Юрии и поверит всему, что он скажет». Эта мысль также не добавила спокойствия.
Моррисон в прошлый раз не видел отель при ярком дневном свете. Сейчас он решил, что в нем останавливаются только официальные чиновники и специальные гости, такие, как, скажем, он. Интересно, а бывает он когда-нибудь полон людей? Те две ночи, которые он здесь провел, были очень спокойные. Он не помнил ни шума в коридорах, ни людей в ресторане во время обеда.
В этот момент они подошли к центральному входу и увидели полную рыжеволосую женщину, греющуюся на солнышке и уставившуюся в книгу. С ее носа свисало пенсне. (Моррисон был поражен этим предметом старины. Сейчас, когда корректировка зрения стала обычным явлением, и очки-то редко увидишь). Пенсне и задумчивое выражение лица так изменили ее, что Моррисон не сразу понял, кто это. Женщина была той самой официанткой, к которой он три вечера обращался с призывом о помощи и которая выдала его. Валерия Палерон. Он строго и враждебно сказал:
— Доброе утро, товарищ Палерон.
Не похоже было, что она пришла в замешательство. Палерон подняла голову, сняла пенсне и сказала:
— А, товарищ американец. Вы вернулись целы и невредимы. Поздравляю.
— С чем?
— Об этом говорит весь город. С успешным экспериментом.
Калныня резко вмешалась:
— Город не должен говорить об этом. Нам не нужны болтуны и хвастуны.
— А кто болтает и хвастается? Покажите мне хоть одного человека, который бы не работал в Гроте или у него не было родственника, работающего там. Почему нам нельзя знать, что там происходит, и говорить об этом? Как я могу не слышать этих разговоров? Мне что, уши затыкать? Я не могу одновременно нести поднос и затыкать уши. — Она повернулась к Моррисону: — Я слышала, что вы отлично справились с заданием.
Моррисон пожал плечами.
— И этот человек,— она снова повернулась к хмурой Калныне, — хотел сбежать отсюда. Он обратился за помощью ко мне, к официантке. Я, конечно же, сразу доложила об этом, и он был очень огорчен. Даже сейчас, посмотрите, как он смотрит на меня,— Она погрозила ему пальцем.— Но подумайте только, какую услугу я вам оказала. Если бы я не остановила вас, разве вы добились бы такого грандиозного успеха? И маленькая царица Софья наверняка влюбилась в вас.
Калныня сказала:
— Если вы сейчас же не прекратите этот дурацкий разговор, я доложу о вас руководству.
— Давайте,— Палерон уперлась руками в бедра и удивленно подняла брови. — Я выполняю свою работу, я — благонадежный гражданин и не сделала ничего дурного. О чем вы доложите? Кстати, вас ожидает потрясающий автомобиль.
— Не вижу никакого потрясающего автомобиля, — сказала Калныня.
— Он не на парковочной площадке, а с другой стороны отеля.
— Почему вы думаете, что он ждет меня?
— Вы — единственная важная персона в отеле. Для кого же он еще? Для портье? Или, может быть, для администратора?
— Пойдемте, Альберт,— сказала Калныня, — мы зря теряем время.
Она прошла так близко от официантки, что наступила ей на ногу. Возможно, не случайно. Моррисон смущенно пошел за ней.
— Ненавижу эту женщину,— проговорила Калныня, поднимаясь по лестнице на третий этаж.
— Вы думаете, она здесь работает по заданию Центрального Координационного Комитета? — спросил Моррисон.
— Кто знает? Но что-то здесь не так. Она просто одержима бесом дерзости. Она не знает своего места.
— Своего места? А что, в Советском Союзе есть классовые различия?
— Ваш сарказм здесь ни к чему. Может быть, считается, что их нет и в Соединенных Штатах, но ведь это не так. Я знаю, что говорит по этому поводу наука, но никто не может жить голой теорией. Если отец Аркадия и не сказал ему однажды этого, то должен был бы.
Они поднялись в ту комнату, в которой Моррисон жил неделю назад.
Он осмотрел ее с каким-то неприятным чувством. Здесь было неуютно, хотя солнечный свет делал ее не такой мрачной, да и надежда вернуться домой прибавляла всему происходящему оптимизма. Калныня села в лучшее из двух кресло, закинула ногу на ногу. Моррисон уселся на кровати и задумчиво уставился на ее ноги. У него никогда не было случая порадоваться собственной невозмутимости в трудной ситуации, поэтому видеть, что кто-то нервничает еще больше, чем он, было для него странным и необычным.
Он спросил:
— Похоже, ты очень беспокоишься, Софья. В чем дело?
Она ответила:
— Я уже говорила вам. Меня беспокоит эта женщина, Палерон.
— Она не могла так тебя взволновать. В чем дело?
— Я не люблю ждать. Дни сейчас длинные. Еще девять часов до захода солнца.
— Надо удивляться, что мы говорим о часах. Переговоры дипломатов могли бы затянуться на месяцы.— Он сказал об этом легко, но подобная мысль заставила его сердце сжаться.
— Только не в этом случае. Делом занялись шведы. Прилетит не американский самолет. Пропустить его вглубь территории страны — на это наше правительство еще не может пойти. А вот шведский... Они выступают в роли посредников и стараются свести все возможные недоразумения к минимуму.
— Мы в Штатах считаем, что шведы, в лучшем случае, относятся к нам равнодушно. Я думал, что это будет Великобритания.
— Ну-ну, с таким же успехом вы бы могли назвать Техас. Может быть, к вам Швеция и равнодушна, но к нам она относится лучше. В любом случае, чтобы разрядить ситуацию, нужны шведы и их принципы.
— Послушайте, это я должен торопиться, я больше всего на свете хочу уехать. Почему вы так волнуетесь из-за нескольких часов?
— Я уже говорила вам. Он — рядом.
— Юрий? Но что он может сделать? Если ваше правительство выдает меня...
— В правительстве есть люди, которым вовсе не хочется отпускать вас, и наш... друг знает кое-кого из них.
Моррисон приложил палец к губам и огляделся.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
