Орсон Кард - Песенный мастер
Эфраиму исполнился всего годик, но он считал себя замечательным атлетом. Для его возраста у него была исключительная координация, но вот умения было недостаточно, и он сломал себе руку, упав с полки в развалинах Олимпийского Стадиона.
— Эфраим замечательно справляется, — пожаловалась Киарен. — Это ты, Йосиф, доводишь меня до кипения.
— Я обеспокоен этим.
— Ты слишком много беспокоишься, — заявила на это Киарен. — С ним ничего не случится. Пара недель отдыха, и все будет нормально. Я забочусь о нем. А вот ты заставляешь его нервничать.
— Но не могу же я сидеть и ничего нее делать. Поэтому они решили, что Йосиф присоединится к инспекции в Квебеке, а встретятся вместе уже в Европе, когда Эфраим полностью выздоровеет.
— Может, будет лучше, если ты поедешь, а я останусь? В конце концов, ведь это ты же личный консультант. Я всего лишь муж.
— Анссет сейчас во мне не нуждается. А Эфраиму ты тоже не нужен. Осматривай виды, изучай историю и позволь Эфраиму спокойно выздороветь вместо того, чтобы постоянно забавлять отца. Вчера он икал целых полчаса, так ты его рассмешил.
— Ладно, раз ты так хочешь, я поеду.
Киарен в ответ поцеловала его.
— Уматывай, — приказала она.
Йосиф вышел из комнаты, немного жалея, что оставляет семью, зато радуясь тому, что не потеряет времени в старой Европе, где древних народов сохранилось больше, чем в других регионах мира.
Анссет заметил его чуть ли не сразу.
— Ты уже вернулся к нам?
— Киарен осталась с ребенком. А меня выгнала, потому что я был невыносимым.
— Надеюсь, мальчик быстро выздоровеет.
А потом снова государственные дела, встреча с самозванным королем Квебека — титул, который император едва терпел, но терпел, поскольку короли Квебека в достаточной степени подлизывались к властям, а народ ненавидел их от всего сердца. Мятеж, похоже, здесь не намечался, так что никаких проблем решать здесь было не нужно.
В течение последующих дней Анссет с Йосифом все сильнее сближались друг с другом. Поначалу Анссет считал, что они встречаются случайно. Потом до него дошло, что это он сам организовывает эти встречи, что сознательно посещает те места, где ожидает найти Йосифа. В течение последних нескольких месяцев они редко контактировали — хотя Анссет по голосу сразу же узнал, что Йосиф не испытывает к нему антипатии, но муж Киарен все время старался избегать парня, не принимал участия в беседах, оставлял его самого с Киарен. Ему не нужно было объяснять причину своей робости перед Анссетом. И Анссет это уважал.
Но сейчас рядом с ним не было Киарен, своей ближайшей поверенной особы и приятельницы, ему просто необходимо был с кем-то говорить. Потому, он не избегал встреч с Йосифом. Анссет приглашал его разделить трапезы, беседовал с ним по вечерам. Анссет не понимал, почему Йосиф всегда как-то без особой охоты выражал согласие, тем не менее, никогда не отказывался от приглашений. Постепенно, с прохождением дней в Париже, Вене, Берлине, Страт форде и Байле Атха Клиатх, дни дождливые, приятно прохладные и туманные, Йосиф утратил свою сдержанность, и Анссет начал понимать, почему Киарен так сильно была привязана к этому мужчине.
Еще Анссет отметил, что Йосиф желает его в сексуальном смысле. Сотни мужчин и женщин уже проявляли такие желания. Анссет привык к этому, ему приходилось справляться с этим в течение всех лет, проведенных во дворце. Только Йосиф вел себя иначе. В его голосе было меньше плотского желания, но больше ласки, вытекающей из привязанности.
Он интриговал Анссета, хотя раньше подобного рода вещи его отталкивали. Теперь же он был заинтригован. А еще, с тех пор как занял должность в Вавилоне, он вырос на семнадцать сантиметров, голос его становился более глубоким. Изменился он и в других отношениях.
Его терзали желания, которых он не мог успокоить; вопросы, которые он не осмеливался задавать, поскольку словесный ответ ему был известен, а другой ответ он боялся узнать.
В Певческом Доме не много говаривали о лекарствах, которые давали певцам и Певчим Птицам. Разве что то, что они замедляли созревание и вызывали побочные последствия. Ходили слухи, что эти лекарства хуже действовали на мужчин, чем на женщин, но в каком смысле хуже, и в чем вообще заключалось их воздействие, этого никто объяснить не мог. Лекарства прибавляли им пять лет дополнительного детства, еще пять лет с волшебными детскими голосами.
Но, Анссет утратил свои песни, поэтому голос ему больше не был нужен, разве что для примитивных песенок, с помощью которых он подчинял себе всех национальных лидеров — легкая штучка, которой он потом все время стыдился. Пять дополнительных лет детства прошло, потому он хотел знать, что будет дальше.
После встречи с предводителем валлийцев, человеком с грубоватыми манерами, кельтский язык которого в ушах Анссета звучал словно музыка, управляющий планетой и вице-министр по вопросам колонизации отправились вместе в замок Каэрнарвон. Замок был накрыт защитным куполом несколько тысяч лет назад — последнее британское строение, в котором сохранилось несколько оригинальных камней. Вместе они прогуливались по стенам, глядели сверху на густую зелень травы и деревьев, на синюю воду, отделяющую замок от острова Анжелси. Единственным следом современности был флаер, охраняемый гвардейцами и полоса примятой травы на дороге, которой пользовались транспортные средства.
Понятное дело, что в замке были и другие современные средства передвижения — замок был переделан в шикарную гостиницу, и здесь гости должны были заночевать. Службы безопасности проводили последний осмотр. Но там, где сейчас стояли Анссет с Йосифом, никого не было, только птицы парили над морскими волнами.
— Что это за место? — спросил Анссет. — Почему оно так выглядит?
— Замок походил на военный корабль, — ответил ему Йосиф. — Все люди скрывались сюда, когда нападал враг, а стены удерживали атаку.
— То есть, тогда лазеров не было.
— Ни бомб, ни артиллерии. Только луки, стрелы и копья. Ну, еще несколько других особых штучек. Например, со стен выливали кипящее масло на людей, которые пытались на них карабкаться.
Анссет спустил взгляд, легко скрывая свое отвращение, но и заинтересованный, как далеко было от земли.
— Даже на стенах было опасно.
— Те люди жили во времена насилия.
Анссет подумал о нынешних временах насилия.
— Как и все мы.
— Тогда было по-другому. У кого был меч, тот обладал и властью. Он управлял всеми теми, кто был слабее его. Все время шли какие-нибудь войны. Люди все время убивали друг друга. Они дрались за землю.
