Орсон Кард - Песенный мастер
— Они что, подслушивают нас? — перепугалась Киарен.
— У них нет разрешения, — ответил Анссет, — но, наверняка, так. Если не местные, то имперские шпики. Не стоит этим беспокоиться. Они наверняка лишь прослеживают пульс и число человек. Все-таки, какую-то приватность мне позволяют. И я имею право этого требовать.
Голос его излучал покой. Киарен с Йосифом тоже почувствовали себя спокойнее.
Салат был готов. Киарен посыпала его горячими шампиньонами.
— Я не ожидал настоящей пищи, — сказал Анссет.
— Как правило, мы берем пищу из автоматов, — ответила на это Киарен, и в течение всего ужина они говорили о достоинствах, недостатках, расходах и опасностях настоящей еды.
Понятное дело, во дворце Анссет никогда не пробовал машинной пищи — у стола императора свои привилегии.
Йосиф говорил немного и немного ел. Он пытался сам себя убедить, что это по причине усталости. Но глаза его были широко открыты, и внимание его не ослабевало ни на мгновение. Он следил за Киарен и Анссетом, в основанном — на Анссета; он глядел, как ладони мальчика рисуют грациозные линии в воздухе, как его глаза радостно блестят, попробовав блюдо, после остроумной шутки или даже без причины, просто потому, что он радовался текущим мгновением.
Каждое слово Анссета говорило о любви, и молчание Йосифа соответствовало ситуации.
— А ты как считаешь, Йосиф? — обратилась к нему Киарен, и тот сориентировался, что не слушал беседы.
— Прошу прощения, — сказал он. — По-моему, я задремал.
— С широко раскрытыми глазами? — рассмеялась Киарен. Правда, голос у нее был усталым.
Анссет внимательно поглядел на Йосифа. Тот думал, что мальчик пытается ему что-то передать; тот знал, что Йосиф солгал, что он вовсе не дремал.
— Почему бы тебе не пойти спать? — предложил ему Анссет. — Ты же устал.
Йосиф кивнул.
— Пойду.
— Да и я тоже уже лучше пойду, — сказал Анссет. — Все было замечательно. Спасибо.
Он поднялся из-за стола и направился к двери. Киарен провела его, болтая по дороге. Но Йосиф пренебрег требованиями вежливости и вернулся в спальню. Ему не нужно было времени на раздумья. Он знал, что следует сделать. Анссет не был всего лишь случайным знакомым, а самым обычным начальником. Киарен будет приглашать его снова и снова. Потому Йосиф начал снимать одежду с полок и укладывать ее в сумку.
И все же, он был уставшим и потому вскоре уселся на краю кровати, держа края наполненной до половины сумки. Размышляя, а поможет ли это. Сама мысль о том, чтобы покинуть Киарен была для него невыносимой. Но мысль о том, чтобы остаться была еще более страшной.
Ведь я уже так делал, подумал он. Все это уже было, и что хорошего мне это принесло?
Он вспомнил Пиотера, и после того уже не мог попросту подняться, закончить сборы, уйти. Пиотера он любил первой любовью. Именно Пиотер научил Йосифа, робкого мальчика исключительной красоты, как давать и принимать любовь. Тогда Йосиф открыл нечто, чего о себе никогда не знал. А именно, что если кому-то доверял, то не скрывал ничего. Что если любил, не мог полюбить никого другого. Он и Пиотер ходили повсюду вместе, делали все вместе. Они столь часто говорили «мы», что слово «я» с трудом проходило сквозь уста. Всего лишь год разницы в возрасте сделал их любовь такой мальчишеской, такой подчеркнутой, что никто не замечал в ней какого-то сексуального подтекста; но Йосиф узнал и то, что не может любить, не занимаясь любовью. Что одно является частью другого, центром мечтаний и желаний Потому он с Пиотером делили все, и казалось, будто бы так останется навечно.
Пока не появился Бант. Тот сразу все понял. До Йосифа так и не дошло, что же вызвало перемену. Попросту, в один прекрасный день все было, как и раньше: Бант — далекий приятель, и Пиотер — заслоняющий весь мир. А на следующий день все изменилось. Пиотер сделался чужим, а Бант, который наконец взял Йосифа в постель, полностью заменил его.
Йосифа пугало то, что он смог измениться так быстро, что все его чувства изменились в течение одной ночи. Ему не хотелось думать, будто бы причиной является секс; он воспроизвел ход событий и отметил зародыши перемен уже несколькими месяцами назад, когда Бант принял его на работу в качестве секретаря, и когда они начали обмениваться шуточками в офисе. Теперь Йосиф вспомнил прикосновения, жесты, улыбки; он менялся все время, вот только заметил это спустя какое-то время.
Он не мог вынести своей неверности в отношении к Пиотеру. В течение нескольких недель он пытался удержать их былую связь. Но у него не было ни малейшего шанса. Пиотер не был глупцом, и он страдал все сильнее, по мере того, как все четче становилось понятно, что Йосиф ему уже не принадлежит. И, наконец, Пиотер сказал: «Почему ты не ушел сразу, вместо того, чтобы теперь вот так рвать меня на кусочки?» На сей раз, подумал Йосиф, на сей раз я обязан уйти. Пока я не уничтожил Киарен. Ведь я же не смогу устоять перед этим мальчиком, и, раньше или позднее, случится перемена, если я и дальше буду видеть его.
Очень скоро уже не в сторону Киарен стану я направлять свои мысли и чувства; и даже если этот мальчик никогда не станет моим приятелем, очень скоро он станет для меня навязчивой идеей, как было с Бантом, что с Киарен я уже не выдержу.
Наполовину заполненная сумка лежала у него под ногами. Почему я не ухожу? — спросил сам себя Йосиф. Ну почему я до сих пор здесь торчу? Я знаю, что мне следует сделать, знаю причину, таков уж я есть, и единственный способ, чтобы меня здесь удержать — это все прекратить, а все еще сижу здесь, и до сих пор не уложил вещи, и не ухожу — так почему же?
Ответ стоял в дверях с изумлением на лице.
— Ты что делаешь? — спросила Киарен.
— Собираю вещи, — ответил на это Йосиф, но уже знал, что не уйдет. Он не мог покинуть ни Пиотера, ни Банта по собственной воле; не сможет он покинуть и Киарен. Я не владею собой, дошло до Йосифа. Я предался ей и уже не могу принять решения, чтобы окончательно освободиться.
— Зачем? — спросила Киарен, уже оскорбленная, поскольку не понимала его поведения.
Если я останусь, то уничтожу ее, точно так же, как уничтожил Пиотера.
— Останемся друзьями, — сказал Йосиф.
— Что произошло? Почему сейчас, в три часа ночи? Что я такого сделала?
— Анссет, — ответил на это Йосиф.
Киарен не поняла.
— Как ты можешь ревновать к нему? Ему всего пятнадцать лет. В Певческом Доме им дают лекарства, он бесплоден, созревание задерживают на целые годы… у него вообще нет пола, Йосиф…
— Я ревную не к нему, — возразил тот.
Какое-то время девушка глядела на него, потом до нее дошло.
