Юрий Самсонов - Последняя Империя
- Ваше королевское величество, - смиренно проговорил он. - Не умоляю о прощении. Ведаю, что его не может быть, но...
- Вольно, брандмайор! - прервал король Людовик. - Я здесь инкогнито, он уселся в кресло, снял корону, положил ее на колени. - Ну, брандмайор, как наши пожары?
- Осмелюсь доложить, мы больше не тушим пожаров, ваше величество.
- А что же вы поделываете? - спросил король.
- Мы, ваше величество, с корнем выкорчевываем рыжую опасность. Железной рукой ловим и арестовываем рыжих.
- Но, по-моему, это дело жандармерии, - заметил король Людовик.
Брандмайор объяснил:
- Обратите ваше августейшее внимание на масштабы проводимого мероприятия: нужно арестовывать всех рыжих - раз, их родственников, как полурыжих, до четвертого колена включительно - два, их друзей и единомышленников, как зараженных рыжим духом, - три, друзей их друзей и родственников этих последних, чтобы выжечь даже почву, зараженную ядовитыми семенами, - четыре. Кроме того, ведется большая работа по выявлению скрытых рыжих...
- Понимаю, - перебил король. - Все как обычно. Однако при чем тут вы?
- В полиции ощущается недостаток кадров, ваше величество. Поэтому пожарные, а также чиновники почтовой службы и других ведомств мобилизованы для проведения...
- Можете не продолжать, - остановил его король. - Мой кузен и сюзерен, как всегда, проявляет подлинную государственную мудрость и невиданный размах. Нет слов. Но, брандмайор, умоляю: скажите этим вашим рыжим - в тюрьме, чтобы они чуть потише вопили.
Брандмайор поклонился.
- Я передам августейшую волю начальнику тюрьмы немедленно, ваше величество. Но позволю себе выразить опасение, что выполнить ее не удастся.
Король поднял бровь.
- Это еще почему?
- Такое дело... - брандмайор замялся. - Там ведется следствие. Ведь каждый должен признаться. А как признаешься, что ты рыжий, когда ты от рождения брюнет? Вот и приходится... - он сделал жест, изображающий не слишком вежливое обхождение. - Так что...
- Ясно, - с досадой заключил король. - Хоть бы рты им затыкали... при этом. Из гуманных соображений: надо же дать населению столицы покой! Вы свободны, брандмайор.
- Нет, ваше королевское величество, - сказал брандмайор с грустью, - я обязан выполнить свой долг.
Он медленно повернулся на каблуках и очутился лицом к лицу с рыжим, на которого до сих пор никто еще не обратил внимания. Рыжий залепетал неслышно:
- Не на... Поми...
Но брандмайор и не поглядел на него. Командным тоном он выкрикнул:
- Пожарные! Чего вы ждете? Не знаете, что делать с человеком, который оскорбил августейшую особу? Действуйте!
Пожарные подбежали все разом, набросились на брандмайора, опрокинули его на пол, принялись топтаться по нему коваными сапогами. Брандмайор молча вытерпел это.
Потом на него надели наручники, подняли за шиворот и поволокли к двери, подгоняя ударами и пинками.
А потом стало тихо. Трактирщик зажег свечу. На полу блестела перевернутая каска брандмайора. Все молчали.
Первым заговорил Людовик XXIV.
- Понимаю вас, друзья мои. Как это все здесь грубо, примитивно, как лишено того, что у меня в Париже называют шарм. С другой стороны, конечно, государственная необходимость... и аппарат у них организован превосходно... а дисциплина, дисциплинка-то какова? Без этого нельзя! - он строго поднял палец. - И все-таки... вот хоть это последнее указание: нельзя больше ходить. Этак - фланировать. Всему населению, включая и нас, королей, предписано в общественных местах маршировать под государственную музыку. Марши транслируются по радио с шести до одиннадцати. Когда передают последние известия, делай стойку, как пойнтер. А? Каково? Вот вы, - кивнул король профессору, - что вы об этом думаете?
- Не знаю, - сказал профессор отрывисто, - я ведь почти никогда не выхожу.
- О! Это мысль! - воскликнул король, оживившись. - Я тоже не буду выходить - и точка. Устрою, так сказать, - он понизил голос, - забастовку. Что скажете? Ха-ха-ха! Но как же, как это грустно, как царапает душу, привыкшую к более тонкой атмосфере. Грустно, грустно...
Он встал, забрал плащ и маску и ушел, помахивая короной.
- Они... не тронули меня! - потрясение вымолвил рыжий.
Профессор, глядя в книгу, ответил:
- И не тронут. Посмотрите в зеркало.
Рыжий дрожащей рукой поднял свечу перед закопченным зеркалом, повел ею вверх, вниз, глядя округлившимися дикими глазами: волосы его были чернее угля!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРОФСОЮЗ КОРОЛЕЙ
1. ДЕВУШКА В ПАЛИСАДНИКЕ
А утро было неожиданно ясное и холодное. Высоко в небо пронзительный ветер гнал белые мячики облаков, не желая спускаться вниз, в каменные жабры города, где ему пришлось бы крутить вихри на пыльных перекрестках, путаться в черных подолах старух, идущих к утренней мессе, раскачивать султаны жандармских киверов, занавески в окнах, белье на веревках, штандарты над правительственными зданиями, громыхать жестяными вывесками лавок, трактиров и мастерских. В городе было тихо и немного сумрачно, медленно дымились мостовые, теневая сторона хранила ночную промозглую сырость.
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Пип и Джип вышли из дома, в котором провели остаток ночи. Хозяева этого дома, разумеется, отсутствовали, о чем Джип горько сожалел: некого было поблагодарить за гостеприимство. Он даже хотел написать записку, но благоразумный Пип вовремя напомнил ему, что на таких вещах легко оставить отпечатки пальцев, кроме того, в буфетах не нашлось ничего съестного, что значительно охладило признательность самозваных гостей.
Они пошли по пустынной окраинной улице, покуривая, с видом самым благодушным. Но первый же прохожий - пожилой господин в черной одежде, завидев их, перешел на противоположную сторону, ускорил шаги воспользовался первым переулком, чтобы юркнуть в него и скрыться.
- Что-то неладно. Джип, - произнес Пип, почесав затылок. - Ты заметил, как он поглядел? Будто я носорог, а ты жирафа, ей-богу! К чему бы это?
- К телеграмме из банка, - сказал Джип. - Нам хотят открыть неограниченный кредит.
- Шутишь... А может, он угадал, какое у меня ремесло?
- Это ты шутник, Пип. У него же не было с собой сейфа.
Потом навстречу им попался нагруженный пакетами мальчишка-рассыльный. Неизвестно, что его напугало, но он сразу кинулся прочь, роняя пакеты. Тогда приятели остановились и придирчиво оглядели друг друга. Решительно ничего пугающего в их облике не было. Оба были одеты в слегка подержанные, но вполне пристойные костюмы и напоминали деловых людей - Джип сортом выше, а Пип - несколько ниже коммивояжера. Фраки были оставлены в чемодане. Оба пожали плечами.
И тут из раструба динамика, укрепленного на столбе, грянул голос:
