Владимир Малов - На солнце ни облачка
— Человечков никаких не вижу! Так Нинка звонила или нет, что-то я не пойму? То есть Нина Ивановна. Хотя она, конечно, запросто может и в дверь тебе позвонить. Никакого чувства такта. У Нины Ивановны.
По лицу маленького человечка, отчетливо понял Веня, расплылась широкая улыбка.
— Он и не должен меня видеть, — объявил маленький человечек. — И слышать тоже. Ты тоже не должен меня видеть и слышать. Однако ты, похоже, видишь и слышишь?
— Вижу и слышу, — растерянно признался Веня, чувствуя, как гулко колотится его сердце. Промелькнула мысль, что завтра надо бы заглянуть в поликлинику. Начать следует с кабинета невролога.
— Мне надо подумать, — снова молвил маленький человечек и опять исчез. Похоже, что в часах.
Теперь Веня налил себе и соседу сам. Наливая, он косился на стол с телефоном. Маленького человечка на нем не было.
— Скажи мне, Леша, — начал Веня, — у тебя так бывает… ну, если…
Но Алексей Васильевич только досадливо отмахнулся. Как раз в этот момент в нем снова включилась остановленная было программа.
— Самая большая ошибка Петра, — заговорил он, глядя куда-то мимо Вени, — состояла в том, что он…
Веня обхватил голову руками. Ясно как день: если здоровый человек Алексей Васильевич не видит маленького человечка, то появляющегося, то исчезающего, а сам он видит, значит, дело плохо: налицо сильнейшее переутомление.
Этот кровосос Эдуард Борисович, хозяин «Вольного вечера», драл со своих сотрудников три шкуры. Хотя, надо признать, платил, по сравнению с тем, что Веня получал в прежних местах, где трудился, несравненно лучше.
Поэтому в первый же свой отпуск, который, правда, случился не скоро, Веня смог поехать в Испанию… то есть в Каталонию, где…
Веня еще крепче сжал ладонями виски.
Признаки сильнейшего переутомления проявились, конечно, уже там, в Каталонии, в уютном городке Салоу на берегу Средиземного моря.
Потому что никаких часов фирмы Casio на самом деле просто не могло быть. Как и владельца их стоматолога Николая.
Не мог же человек, уважаемый владелец нескольких стоматологических клиник, ни с того ни с сего вознестись в небо.
«А что если, — подумал Веня, — и Каталонии никакой тоже не было?» Откуда у него время на заграничные вояжи, если с Эдуардом Борисовичем работы невпроворот.
Веня подозрительно оглядел комнату. В углу стоял его замечательный чемодан на колесиках, купленный в славном городе Салоу.
Он встал и подошел к столу. Кандидат наук продолжал свой монолог, не обращая на него никакого внимания. Веня взял часы, лежащие рядом с телефоном, перевернул и зачем-то вслух прочитал английскую надпись на обратной стороне корпуса:
CASIO 709 MQ — 61 W STAINLESS STEEL BACK WATER RESISTANT DMНадпись как надпись, ничего она не объясняла. Зачем-то встряхнув часы, Веня положил их на место и вернулся к столу.
Опустевшая бутылка «Флагмана» исчезла, однако на ее месте уже стояла другая, полная. И тоже «Флагман». Алексей Васильевич, как и положено кандидату наук, отличался дальновидностью и положил в объемистый пакет не одну только закуску.
Веня сам открыл новую бутылку, покосился на стол, где лежали часы, на секунду зажмурился, снова открыл глаза — на столе никого не было — и налил.
Дрогнувшим голосом Веня сказал:
— За любовь!
Алексей Васильевич на миг прервал свой монолог, которого Веня, конечно, не слышал, и, словно эхо, отозвался:
— За любовь!
Маленький человечек словно только и дожидался этих слов. Немедленно он возник снова. Похоже, что из часов.
— Мне все понятно! — объявил он, обращаясь к Вене. — Николай по какой-то причине передал часы тебе. Так?
— Так, — согласился Веня.
Потом он еще раз спросил соседа — на всякий случай:
— Ты и теперь этого… — он поискал слово, — этого карлика не видишь?
— У Анны Иоанновны шут был карлик, — ответствовал Алексей Васильевич.
На лице маленького человечка на столе возле телефона снова расплылась широкая улыбка.
— Это все объясняет. Но сейчас тебе, вижу, не до меня, — добродушно сказал он Вене. — У Николая тоже бывают схожие ситуации. Позже поговорим, когда ты будешь один.
Он снова исчез. Похоже, что в часах.
— Анна Иоанновна, между нами, та еще была штучка, — сообщил Алексей Васильевич. Подчиняясь заложенной в него программе, он уже стал резко жестикулировать. В руке, словно дирижерскую палочку, он держал вилку.
А Веня вдруг полностью успокоился. Раз сказал маленький человечек, что разговор состоится позже, значит, позже все и выяснится. Всему свое время!
— За любовь! — сказал Веня, поднимая стакан.
— За любовь! — ответил сосед.
Словно отзываясь на такой тост, на столе вдруг резко зазвонил телефон. Кандидат наук вздрогнул, и его рука с наполненным стаканом замерла.
Веня пошел к телефону, мельком глянув на лежащие рядом с ним часы.
— Нинка, что ли? — тревожно выдохнул сосед. — То есть Нина Ивановна?
Однако это была не Нина Ивановна, а брянская офис-менеджер Ольга. Она по-прежнему говорила короткими энергичными фразами, и каждая была похожа на резкий скачок стрелки вольтметра. Из этих электрических фраз можно было понять, что ей очень хотелось знать, как Веня добрался до родного дома из далекой прекрасной Каталонии.
Веня удовлетворил ее любопытство. «Зря я ей дал номер телефона», — подумал он вдруг. Хорошо хоть, что номер мобильника не давал, что-то остановило.
Ольга пообещала в недалеком будущем приехать по делам в Москву.
Веня, как положено, ответил, что будет очень рад.
«Зря я ей дал номер телефона», — подумал Веня еще раз. Бьющую через край энергию и общительность офис-менеджера, говоря по правде, к концу недолгого и ни к чему не обязывающего курортного романа он выносил уже с трудом. Но тогда спасали испанские вина, Средиземное море и каталонское солнце. А что спасет в Москве?
Тем не менее после разговора с офис-менеджером напрашивался естественный тост, который Веня и провозгласил:
— За любовь!
— За любовь! — с готовностью отозвался кандидат наук.
Глава третья
«Николай называл меня Инструкцией»
Несмотря на то, что машина простояла две недели без движения, но с включенной охранной сигнализацией, у аккумулятора вполне хватило силы раскрутить стартер, который в свою очередь завел двигатель. Веня удовлетворенно хмыкнул и обернулся назад.
Выехать из Вениной ракушки было непросто: возле ракушки, что располагалась напротив, приткнувшись багажником к ее воротам и перегородив дорогу, стоял, как всегда, «Москвич-2141» соседа Алексея Васильевича. Многократные просьбы загонять автомобиль внутрь, чтобы не мешать Вене, успеха не имели: Алексей Васильевич утверждал, что, занимаясь частным извозом, вынужден отъезжать-приезжать по сто раз на дню, а каждый раз поднимать и опускать ворота ракушки ему мешает радикулит.
