Александр Саверский - Камень Шамбалы, или Золотой век
- Я жду ответа, мой ангел. - Я ласково напоминаю старцу о себе.
- Ты знаешь основное отличие Черных Сил от Белых?
- Да. Первые работают корыстно, а вторые только сотрудничают и не позволяют себе вмешиваться в чужие судьбы без понимания со стороны партнера целей сотрудничества.
- Вот, - поднял указательный палец Кардалеон, - теперь вспомни все, что с тобой сегодня произошло.
- Да, меня фактически изнасиловали.
- Не фактически, а именно это. На астральном уровне, конечно, что блестяще подтвердил твой сон.
- Значит, Оги Валентайн - Черный.
- Кажется, я уже это объяснил.
Я перемалываю в своей голове события прошедшего дня с этой точки зрения, и произношу:
- Поняла все, кроме одного: он говорил что-то о дополнительных энергиях, которые открываются во время полового возбуждения.
- Открываются, - иронично повторил Кардалеон. - Ты знаешь, что такое сингулярная реакция?
- Реакция, во время которой выделяется какая-то невероятная энергия.
- Человечество может ее контролировать?
- Насколько я знаю, нет.
- Здесь то же самое. Валентайн, сам того не понимая, а может быть, ему это было безразлично, пробудил в тебе силы, которые человечество не так давно взяло под контроль ради благополучия на планете. Лишь немногие люди способны управлять этой самой сакральной энергией. Может, ты слышала выражение от своего мужа: повернуть воды Иордана вспять?
- Что-то было, только при чем здесь река в древнем Израиле, мне непонятно.
- А притом, что это символ энергий, о которых мы говорим, кстати, не только сексуальных. Человек же, являясь зеркалом Вселенной и подобием ее, способен превратиться из подобия в ее аналог, когда токи всех энергий в нем самом будут не зеркальными, а соответствующими токам Вселенной. Тогда он становится бессмертным, как сам Космос. Вот так-то, - кивает головой старец, - а я здесь для того, чтобы заключить с тобой договор.
Мы беседуем еще около часа, потом Кардалеон тает на глазах, а я спокойно засыпаю.
7.
Утром снова застаю Валентайна за монитором. Мельком бросаю взгляд на компьютер. Кандидат пробирается сквозь лабиринты задач и ситуаций пятой серии тестов. Он снова удивляет меня, и я говорю:
- Доброе утро, вы что, не спали сегодня?
- А-а, - оборачивается он ко мне, - Джой, доброе утро, - его глаза блестят от удовольствия, - сон - это глупость, когда есть такие задачи!
- Вчера у вас было другое мнение.
- Но и вы, как мне показалось, не собирались возвращаться ко мне.
- Конечно, - подтверждаю я, - но ночь порой преподносит сюрпризы.
Валентайн изучающе смотрит на меня и говорит:
- Хм... Нехороший сон из прошлого, а что же случилось потом?
Из его замечания я понимаю, что небесные друзья закрывают от Валентайна мои воспоминания о встрече с Кардалеоном и о договоре с Небесами.
- Мне показалось, что я могу многому научиться у вас.
- Научиться? - Впервые вижу удивленное лицо кандидата.
- Почему бы и нет. К тому же вам предстоит интересная работа в обществе, а знакомство с такими людьми всегда обещает многое.
- Хм, пожалуй, что так, - соглашается Валентайн, - а чему вы радуетесь?
Я спохватываюсь, поскольку начала мысленно аплодировать Кардалеону, подсказавшему, как мне правильно себя вести. Ведь набиваться в друзья не в характере нашего времени, и я не смогла бы додуматься до этого сама.
- Радуюсь вашему согласию, - я отчаянно вру, но лишь наполовину.
- А я разве согласился на что-нибудь?
- Ну, вы же согласились с ходом моих мыслей.
- И только.
- Жаль, - искренне огорчаюсь я, - вы мне были бы интересны.
- Посмотрим, - буркнул Валентайн и отвернулся к компьютеру.
- Вы завтракали? - спрашиваю я.
- Да, пил кофе с бутербродами, - он не отрывается от экрана. Я просматриваю результаты еще трех серий тестов и сравниваю их с распечаткой детектора лжи. Все однозначно и "идеально". Я вздыхаю.
- Что-то не так? - откликается тестируемый.
- Нет, напротив, все слишком хорошо.
- По-моему, там написано другое слово.
- А вы колючий!
- Это потому, что вы делаете ту же ошибку, что и вчера.
- Какую же?
- Вы атаковали мою личность, поставив под сомнение мой уровень интеллекта, не дождавшись даже результатов теста.
- Вот как? - говорю я. - Извините, это ненамеренно.
- Верю, - доносится до меня, - кстати, может, вы посоветуете мне решение?
- Какое решение? - не сразу доходит до меня.
- Я рассматриваю алгоритм возникновения так называемой Второй мировой войны, которая произошла в конце Кали-Юги.
- Вы же знаете, что никто не должен вмешиваться в процесс тестирования, прерываю я собеседника.
- Да? - Он быстро оборачивается. - Я не знал.
- Таковы правила.
- Жаль. - Он опять погружается в тест, но я заинтересована в возникшем контакте, а потому говорю:
- А в чем все-таки проблема?
- Мне достаточно ясно все, кроме одной детали. Здесь написано, что Гитлер был в своем роде оккультным мессией, то есть, обладал тайными знаниями, позволившими ему настроить свою нацию против всего мира.
- Да, я что-то припоминаю.
- Конечно, вы ведь тоже проходили пятую серию, - соглашается собеседник. Так вот, возникновение Второй мировой войны, согласно тесту, в значительной степени зависит от правильной оценки этих знаний Гитлера. Здесь дан перечень знаний, и мне нужно проставить коэффициент, оценивающий их уровень.
- Да, если вы не угадаете, возникновение войны неизбежно.
Валентайн внимательно смотрит на меня и произносит:
- Это уже подсказка.
- Разве? - откликаюсь я. - По-моему, это очевидно.
- Да нет, вы своими словами дали мне понять, что эти знания Гитлера были единственными при возникновении войны.
- Тогда я больше ничего не скажу, - сержусь я на себя и на проницательность собеседника.
- Да, - соглашается он, - иначе я буду чувствовать, что мой рейтинг не заслужен.
Неожиданно он переходит на другую тему:
- Я закончу тесты сегодня к вечеру. Загляните ко мне часов в шесть, пожалуйста.
- Вы уверены, что успеете? - Я уже перестаю удивляться чему бы то ни было.
- Да, - он снова отворачивается к монитору.
Вечером я возвращаюсь в комнаты Седьмого Уровня. Валентайн играет в какую-то компьютерную игру.
- Откуда взялась игра? - спрашиваю я.
- Я сам ее сделал, - отрывается он от экрана.
- Когда же вы закончили тесты?
- Три часа назад.
- Неплохо.
- Почти идеально, - произносит он, оборачиваясь ко мне, и повторяет: Почти идеально.
Я смотрю итог. Восемьсот двадцать одна тысяча триста двадцать четыре - это сотый рейтинг среди всего человечества. С одной стороны, результат обрушивается на меня своей величиной, ибо он очень высок, но с другой, я ему не очень верю. Почему не лучший?
