Тихон Непомнящий - Казуаль
Авилов присел на подлокотник кресла, скрестил руки; вся его поза выражала несогласие с подобными аргументами коллеги. Он уже привык к тому, что главный инженер, с которым Вадим Сергеевич разработал и осуществил за десятилетия не один проект реставрации памятников зодчества, был человеком трезвым, с четким инженерным мышлением. Хотя Мавродин столько лет работал бок о бок с людьми искусства, но редко поддавался чувству восторга, какое вызывает великое произведение. Он мог восхищаться оригинальностью, смелостью, необычностью инженерных решений, открытий, но главным для Мавродина оставалась рациональная сущность, элементарная подлинность сделанного. И тем не менее Авилову всегда было интересно беседовать с Леонидом Христофоровнчем, ибо его рационализм обострял мысли и чувства, побуждал к поискам, но чаще всего помогал познать реальность, истину.
- Я слышал, один наш именитый писатель, - начал Авилов, - считает: эмоции всех людей не исчезают бесследно, даже когда они иссякают и человек успокаивается... Все вместе эмоции людей образуют как бы огромное биополе планеты... Как вы его объясните или опровергнете?
Мавродин поднял голову и стал слушать внимательно, хотя еще и не понимая, к чему конкретному может привести подобный новый виток рассуждений Вадима Сергеевича.
- И еще, - продолжал Авилов, - не помню уже кто написал. Вещь считается фантастической, но сейчас, после того, что помогла мне увидеть казуаль, я верю и в подобную гипотезу.
- О чем вы, Вадим Сергеевич? Простите, не понял. Какое все это имеет отношение к тому, что нам нужно просто... построить вновь дворец.
Авилов будто и не слышал этой простой отрезвляющей мысли своего коллеги.
- О том, что все ваши слова не пропадают, они как бы консервируются в атмосфере... или в порах растений и до поры до времени могут там сохраняться, пока люди не изобретут что-то волшебно сильное... может быть, какой-то прибор, аппарат, который может вычитывать, Выделять из тысячелетнего скопления слов целые фразы, диалоги, и люди много узнают.
- Это какая-то мистика... - постарался спокойно скорректировать разговор Мавродин. - А я говорю о нашей конкретной заботе - строить.
- Ну, знаете... еще недавно... на памяти... одного-двух поколений и генетику, и кибернетику, и психологию считали... мистикой... А космос? Освоение космоса?
- Простите, Вадим, - терпение Мавродина иссякало, - ну при чем тут все эти размышления? Они столь далеки от проектов Радужного дворца, что смешно говорить. Казуаль только отвлекает вас от дела. Все это вы говорите лишь с одной целью - убедить меня в том, что можно увидеть несуществующее... Это иллюзия!
- Если не будете верить - не увидите! - отрезал Авилов.
- Ну, допустим, - Мавродин улыбнулся, - новое платье короля, которое никто не видит, я сумею разглядеть...
- "Нет. В этом так нельзя. Нужно или верить, или нет! - настаивал Авилов. - Казуаль - это фантастическая реальность.
- Но ведь на амфоре, о которой вы упоминали, тоже плоскостное изображение, откуда же вдруг появляется трехмерность? - напомнил Мавродин. - На акварели также нет трехмерности... Как же мне в это верить?
Несколько сникший Авилов, который лишь с запальчивостью выстреливал возражения, теперь принялся рассуждать спокойнее, увереннее.
- Художник, вложивший свои чувства, но не научившийся рисовать, это... кубист, который на картинах, как в голографии, изображает вещи в трех измерениях... Те древние художники сообщили рисункам и свои эмоции, но не в виде красок, линий... Что-то здесь есть непознанное... пока, но то, что люди со временем познают... Может быть, мы столкнулись с первым случаем? подвел итог Авилов. - Иллюзия и есть реальность!
Леонид Христофорович щелкал зажигалкой и никак не мог раскурить трубку, меж тем он говорил:
- Вот вспомните о том, что в стереокино вам выдают очки с двумя разными стекляшками, вернее, слюдой, но ведь вы через них смотрите на изображение, снятое и проецируемое на экран специальной оптикой... и... кажется, с двух пленок... не знаю. Может быть, ваша казуаль сразу что-то и вроде очков для стереофильма, и оптики при съемках?
Авилов, почувствовав, что Леонид Христофорович в чем-то начинает соглашаться с его суждениями, заговорил с воодушевлением:
- С помощью оптики мы приближаем к себе Луну, другие планеты, приближаем настолько, что, кажется, их можно рукой достать... Может быть, действительно можно, если додуматься, как-то воспользоваться оптической скоростью и связью?.. Да-да! Не удивляйтесь. Со временем непременно это откроют, в этом меня убедила казуаль. Оптическая ось... Отстранитесь от традиционных привычных гипотез... мне представляется такая ось колеей, по которой может мчаться поезд со скоростью человеческой мысли...
- Знаете, Вадим Сергеевич, эта ваша... находка от наших дел увела в мир ненужных размышлений.
- Вы так думаете? - с вызовом спросил Авилов.
- Мне так кажется. - Мавродин был озадачен, он не знал, как умерить пыл оппонента. - И пожалуйста, никому о ваших... м-м размышлениях не говорите.
- Подумают, что я сбрендил? - с улыбкой, с вызовом спросил Авилов. - Ну и пусть... Циолковского также... некоторые считали... местным чудаком.
- Вы претендуете на роль открывателя в области сверхъестественных сил?
- Ни на какую роль я вовсе не претендую! Ни в одной области. - Авилов, насупившись, заходил по кабинету. - Ну если человек увидел что-то... необычное... И пока никто мне этого объяснить не может.
- Хорошо, хорошо, Вадим Сергеевич! - Мавродин стремился вразумить друга. - Давайте здраво разберемся. Можно ли поверить, что с помощью самой загадочной лупы есть возможность проникнуть... ну за изнанку картины и попасть... в ту жизнь, которую она изображает?.. Подумайте... Это же... простите, пустая мечта о Зазеркалье...
- Но мне кажется, Леонид, что здесь соединяется энергия накопленных знаний о том, что представляла прошедшая жизнь... на картинке и сила оптической оси... того, кто хочет сегодня в нее заглянуть... Если их максимальная сила пересекается - возникает проникновение... Сила знаний и энергия чувств. В этом я вижу основу, объяснение, почему для меня возникает трехмерность рисунка.
- И этого может добиться каждый? - Мавродин хмыкнул. - Все члены научного совета?
- Если накопят нужные знания и если напрягут свое желание познать то, что за пределами картины... Это творческая энергия, которую пока не измерить, ни вообще исследовать никому не удалось... Что и как творилось, на какой энергии, напряжении работал Микеланджело или Лев Толстой... академик Королев и Курчатов... или сегодняшние творцы. Здесь нужно соединение медицины, психологии, физики, химии, всех наук.
- Ну зачем это вам, дорогой мой друг, архитектор-реставратор? Что это дает вам конкретно? - вопрошал Мавродин.
