Тихон Непомнящий - Казуаль
Полемический задор обоих поостыл, но, когда Авилов рассказал о том, как в полночь возник за линзами казуали великий зодчий Растрелли, это вызвало у Мавродина беспокойство.
- Вы знаете, Леонид Христофорович, я не могу до сих пор понять, был ли это сон... может быть, я устал и вздремнул, и пригрезилось, - признался Вадим Сергеевич. - А может быть, особое свойство казуали... И я увидел...
- Наяву? - насмешка Мавродина рассердила Авилова. - Иллюзия!
- Ну хорошо! Вы можете себе представить предельное, немыслимое, адское напряжение - вдумывание, вчувствование, вглядывание в материалы далекого времени?.. - Вадим Сергеевич пробовал объяснить свое состояние. - Я понимаю несуразность вызывания духов, но...
- И от усталости начало казаться, - усмехнулся Леонид Христофорович. Галлюцинации.
- А что такое наше воображение? Зримые образы, возникающие в мозгу, когда мы о чем-то думаем, что-то себе представляем? - запальчиво спросил Авилов.
- Все строится из знакомых... м-м... "кубиков" виденного, - пояснил механику сновидений Мавродин.
- Но бывают сны о том, чего человек никогда не видел? Будто сон наяву и воображение... Я-то нигде не видел, например, Растрелли за работой... Авилов сник, слишком велико было напряжение и минувших дней, и сегодняшней беседы. - А как вообще возникает в мыслях то, что никогда не существовало и что изобрел Архимед или Жюль Верн?
Уходя, Мавродин сказал Авилову, что если самовнушение и самообман ему помогают в работе, то пусть. Только не следует других убеждать в особом своем зрении.
5
Чудо - событие, описанное людьми, которые
услышали о нем от тех, кто его не видел.
Э.Хаббард
Мудр не тот, кто знает много, а тот, чьи
знания полезны.
Эсхил
Перенапряжение свалило Вадима Сергеевича, и он быстро уснул; медики говорят, что в подобных ситуациях организм защищается, требуя отдыха.
Утром Авилов решил позвать соседского мальчика Андрюшу, паренька смышленого, но шумного, - первый футболист летом и хоккеист зимой; его зычный голос слышен и сквозь стены, но он же отлично поет и играет на скрипке.
Вадим Сергеевич предложил Андрейке через казуаль посмотреть картинки, двигая, вращая линзы. "Вот здорово!" - завопил Андрейка. Авилов стал расспрашивать, что же он увидел, что его так удивило.
Мальчик говорил о картинках, которые "как живые и, кажется, что вот-вот там кто-то появится". Вадим Сергеевич пробил рассказать подробно именно об этом - "кто появится", но Андрейка не сумел объяснить свое впечатление, он лишь сказал: на рисунке открыты двери в другие комнаты, там темно и, похоже, кто-то стоит. А дальше уже Андрейка сам стал расспрашивать о линзах. Услышав, что это прибор древний, Андрейка воскликнул:
- А знаете, что я сейчас подумал? Как в сказке! Правда?
Авилов улыбнулся. Он был огорошен этим невинным открытием соседского отрока - так можно заставить поверить в любое шарлатанство... Но ведь казуаль действительно дает неожиданное впечатление, меняет, углубляет рисунок и в восприятиях ребенка. Это по-своему объяснял и мальчик. Он сказал, что не просто увеличивает, как лупа, а "меняется там все"... Андрейка спросил, не может ли Вадим Сергеевич дать ему лупу поиграть, показать ребятам во дворе и школе, что через нее "здорово интересно марки смотреть"... Авилов объяснил юному соседу - эта вещь не его, лупа уникальная, и ею детям играть не следует. Тогда Андрейка с детской прямолинейностью спросил: зачем же его звали - "только подразнить"?.. Вадим Сергеевич с трудом выпутался из этого объяснения и проводил юного гостя, дав ему "только посмотреть" книгу своего друга Аничкова, книгу о блокадном Ленинграде, иллюстрированную множеством кинокадров из документального фильма. Андрейка увидел эту книгу на столе, стал листать ее, и Вадим Сергеевич, чтобы увести мальчика от разговоров о казуали, разрешил взять книгу до вечера.
Авилов невольно подумал об Аничкове, которому, конечно же, было бы интересно посмотреть казуаль, ведь Аничков занимается и научно-популярным кино, связан со многими деятелями науки... "Но зачем мне объяснения?!!" рассердился на себя Авилов. Присев к столу, выбирая лист ватмана для работы, Вадим Сергеевич вспомнил, что жена Аничкова занимается логопедией - делом, которое всегда поражало Авилова своими конкретными результатами. Она восстанавливала речь больных, вкладывала в свою работу столько эмоций, душевных да и физических сил. Видимо, не зря логопедам был установлен, быть может, самый короткий рабочий день в стране - три часа, - слишком велико нервное напряжение. Однажды Вадим Сергеевич видел, как она работает. Он был удивлен, что без физического (может быть, хирургического), медикаментозного вмешательства, только усилиями направленной воли, стараниями логопеда у больного почти восстанавливалась или исправлялась речь... И вот сейчас, не переставая думать о необыкновенных свойствах казуали, пытаясь как-то оправдать свою приверженность к непонятным явлениям, Авилов продолжал искать аргументы в схожих случаях, областях знаний и труда, где также "нечто рождается из ничего"...
Эти размышления прервал телефонный звонок Инны Ростиславовны. Она говорила торопливо и сбивчиво - необходимо срочно, немедленно увидеться; она была в издательстве, где предложили поправки к их заявке на книгу. Инна Ростиславовна успела кое-что набросать, но уверенности в том, что "материал хорошо монтируется", у нее нет, и необходимо Вадиму Сергеевичу немедленно посмотреть, почитать, ибо истекает срок заявки, и она к нему готова сейчас приехать. Напор Беневой был столь стремителен, что Вадим Сергеевич согласился на встречу, хотя очень дорожил утренним рабочим временем. Положив трубку, Вадим Сергеевич подумал, что, видимо, следует убрать разложенные всюду листы, так как знал - Инна Ростиславовна непременно заинтересуется работой, тем более что и она много знала о трудностях нового проекта Авилова. Он с ней советовался, она так же, как и другие коллеги, щедро делилась своими "закромами" - накоплениями материалов. "Нет, неловко от нее скрывать... А кстати, почему бы и ее не попросить взглянуть на свойства казуали профессиональным оком?"
За эти дни уже не раз в душу Авилова закрадывалось сомнение - зачем он связался с "этой чертовщиной", но ощущал, что не силах отказаться от ее помощи. Обескураженный всем, что породило появление казуали, особенно потерей душевного равновесия да и неприятным осадком после разговора с Леонидом Христофоровичем, Вадим Сергеевич вообще не собирался рассказывать Инне Ростиславовне о казуали - в чудеса она, естественно, не поверила бы: она резка бывает в своих суждениях, но сейчас решил - надо непременно именно ей показать.
