Гоергий Гуревич - Человек-ракета
— Кажется, на-днях выяснится, что Надеждин и стайер тоже никакой.
— Но ведь он только что поставил рекорд на двадцать километров во Всесоюзном летнем кроссе!
— Как, — воскликнул Казаков, — ты ничего не знаешь? Никакого рекорда не было. Я всегда полагал, что он мошенничает, и наконец-то его поймали. В двух контрольных ящиках не оказалось его листков. Знаешь, зелененьких таких.
— Но как же это может быть?
— Не знаю как. Но я сам был в комиссии и проверял контрольные ящики. Назревает большой скандал, стоит вопрос о дисквалификации.
Валя слушала с широко раскрытыми глазами.
— Но как же, — сказала она наконец, — как он мог вообще миновать два контрольных пункта на дистанции?
— Дело в том, что эти пункты на петле. Я начерчу сейчас.
Коля вытащил из кармана записную книжку, и когда он раскрыл ее, на пол веером разлетелись вложенные в нее рубли и какие-то справки на белой и зеленой бумаге.
Валя ни за что бы не обратила внимания на них, если бы Коля только что не говорил ей о зеленых контрольных листках.
Валя подобрала одну бумажку, подлетевшую к ее ногам. «И. Надеждин. № 24», было написатно на ней.
— Что это? — спросила Валя.
Коля протянул руку.
— Пустяки! — сказал он. — Квитанция какая-то.
Валю взорвало. Она покраснела, закусила, губы.
— Квитанция?! — воскликнула она. — Кому ты говоришь! Это контрольный листок Надеждина! Ты хотел скрыть его и обвинить Игоря в мошенничестве.
— Он зазнался, — сурово сказал Коля. — Его надо поставить на место.
У Вали дух захватило от негодования.
— Игорь — настоящий спортсмен! — закричала она. — А ты… Ты — мелкий жулик! Но ничего не выйдет с этим фокусом. Я всем покажу украденный листок, и тебя не только дисквалифицируют, но…
Коля понял всю серьезность угроз.
— Я пошутил, Валя, — перебил он. — Дай сюда листок…
Валя отрицательно покачала головой.
— Дай листок, Валя! — сказал Казаков. — Ты не имеешь права брать его. Он из моей книжки.
— Тебе никто руки не подаст! — ответила упрямо Валя.
Коля протянул руку, чтобы вырвать листок, но Валя ловко отпрыгнула и загородилась столом.
— Как хочешь! Держи его у себя, — сказал Коля, притворяясь равнодушным. — Я просто так рассказал тебе, для смеха. Никто из нас не собирался подкапываться под Надеждина.
— Я ненатвижу лгунов, — сухо ответила Валя.
Коля перегнулся через стол, чтобы поймать ее, но промахнулся.
Несколько минут они гонялись вокруг стола, и Коля убеждал и упрашивал Валю отдать контрольный листок Игоря. Он грозил и умолял, льстил и ругался. Валя не поддавалась.
Вдруг Коля оперся руками о стол, одним движением перебросил тело и поймал Валю в углу. Вазочка с цветами опрокинулась, зеленоватая вода расплылась по скатерти. Молча боролись они в углу, натыкаясь то на стулья, то на буфет. Внезапно хлопнула дверь, кто-то кашлянул сзади.
— Прошу извинить! — сказал Игорь. — Я, кажется, помешал… Дверь была открыта.
Никто не ответил ему. Коля потирал ушибленную руку, Валя еле переводила дыхание. Игорь опустил голову и взялся за дверную ручку.
— Постой! — отрывисто сказала Валя. — Ты нужен мне. Сядь.
Игорь не сел. И Валя с Колей не сели.
— Так-с, — сказал Коля неизвестно к чему. Игорь молча барабанил пальцами по столу.
— Скажи ему… А то я скажу, — потребовала Валя, взглянув на Казакова.
— Я могу сообщить тебе приятную весть, Надеждин, — выговорил Коля, принужденно улыбаясь: — твои пропавшие контрольные листки нашлись. Так что вопрос о твоей дисквалификации снимается сам собой. Поздравляю тебя.
— Какая разница! — печально произнес Игорь, устало кивнув головой. — Я могу всегда повторить свое время. Только что я два раза подряд прошел стометровку за девять и восемь десятых секунды. Какое значение имеет вся эта возня с контрольными листками!
«Какая разница! — думал он. — Я побил мировой рекорд, а Валя из-за Казакова не захотела приехать».
— Ты думаешь так и оставить это дело? — спросила Валя с недоумением. «Она боится за Казакова», подумал Игорь и, взяв из рук ее смятый листок, разорвал на клочки.
Казаков вздохнул с облегчением и отер пот со лба.
— Ну, я пойду, — сказал Игорь.
— Я тоже пойду, — буркнул Казаков.
Валя видела в окно, как они уходили вдвоем. И вдруг широкоплечий Коля показался ей совсем незаметным. Игорь заслонял его. Это был не только большой спортсмен, но, что еще важнее, — большой человек. И он любил ее. Ради нее он сумел стать чемпионом. И вдруг Валя пожалела, что на такую любовь она ответила предложением ничего не говорящей и ни к чему не обязывающей вежливой дружбы.
Ах, если бы она ответила иначе, если бы она промолчала тогда! Но теперь Игорь считает ее бездушной. Любовь его увянет. Но, храня обет бесполезной дружбы, никогда, никогда, ни словом, ни намеком Валя не выскажет своего горя, и Игорь так и не узнатет о ее сожалениях, о ее любви… Да, любви.
14
Лукавая восточная мудрость гласит: «Человек — хозяин своего слова, потому что он всегда может взять его обратно».
Свадьба Игоря и Вали была назначена на первые числа сентября. Они решили никого не звать, чтобы были только свои: Валя и Игорь, Валины родители и две ее тети. А со стороны Игоря некого было пригласить. У него не было в Москве родственников.
— У меня есть один друг, — сказал он как-то, — старик… Он мне вместо отца и родных.
— Это твой тренер? — хитро спросила Валя.
— Это не тренер. — Игорь улыбнулся. — Он доцент. Фармаколог. Ткаченко Михаил Прокофьевич. Можно?
— Зови, кого хочешь, — шепнула Валя и улыбнулась Игорю одними глазами.
С трудом оторвавшись от Валиных глаз, Игорь отправился к своему другу. Он шел по центральным улицам в кипящей толпе и через головы людей улыбался солнцу. Московское солнце радовало его — чистое, свежее, с утра умытое. Незнакомые люди показывали друг другу на Игоря, кивали, приветливо улыбались.
Популярный журналист долго разговаривал с ним у остановки о перспективах развития спорта. Директор Театра Комедии, проходя мимо, приподнял шляпу. «Человек-Ракета… — все время слышал Игорь за спиной, — Человек-Ракета… Человек-Ракета…»
Он зашел в комиссионный магазин, приценился к зеркалу в бронзовой оправе и нескольким натюрмортам. У них с Валей будет уютная квартирка, хорошая мебель, картины на стенах. Впрочем, пусть Валя выбирает на свой вкус. Она говорила, что любит покупать вещи.
— Хорошо, я зайду в другой раз с женой, — сказал Игорь продавцу.
