Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя
Табита Фолкейн, видя, как он садится, пошла ему навстречу.
— Привет, Кристофер Холм, — сказала она на англике.
— Я здесь как Аринниан, — ответил он на планха. — Удачи тебе во всем, Грилл.
— Извини за бесцеремонность, — улыбнулась она. — Когда ты звонил, то сказал, что хочешь видеть меня по общественному делу. Должно быть, оно имеет отношение к пограничному кризису — ия догадываюсь, что, по решению вашего круата, Западная Корона и Северная Оронезия должны вместе разработать меры по защите Гесперийского моря.
Он неловко кивнул и отвел глаза, не одобряя ее веселого настроения.
Над ними сиял высокий небесный свод с грядами кучевых облаков. В нем парил моряк, высматривая рыбные косяки; летела стая ифрийских шуа под присмотром пастуха и нескольких уотов; туземный птероплерон кружил вокруг лежбища на рифе. Прозрачный зеленый прибой на краю индигового моря набегал на песок, почти такой же белый, как пена. В нескольких километрах от берега бороздили волну траулеры. За пляжем остров круто поднимался вверх. На вершинах холмов еще сохранился бледно-изумрудный сузиновый покров — лишь немногим кустам удалось проползти сквозь сплошную сеть его корней. Но ниже склоны были распаханы. Там шелестел красный ифрийский гроздевик — злак, служащий кормом шуа, и поднимались кокосовые, манговые, апельсиновые и ореховые рощи, насаженные входившими в Высокое Небо людьми. Дул ветер, теплый, но свежий, пахнущий солью, йодом и водорослями.
— Наверное, сочли, что птицы с птицами договорятся лучше, — продолжала Табита. — Вам, горным жителям, нелегко понять нас, морских, и наоборот — уж очень мы разные. Орни-тоиды будут встречаться с орнитоидами, а? Это понятно, что послали тебя. В твоем районе таких, как ты, мало. Но зачем было прилетать? Нет, я тебе рада — но ты мог просто позвонить…
— Наш разговор может затянуться — на добрых несколько дней. — То, что ему окажут гостеприимство, разумелось само собой: гость в любом чоте — особа священная.
— Но почему я? Я — сугубо частное лицо.
— Ты происходишь от Дэвида Фолкейна.
— Это не так уж много значит.
— Там, где я живу — много. И потом — мы с тобой не раз встречались прежде, и на круатах, и у себя дома, а стало быть, немного знакомы. С незнакомцами я бы не знал, с чего и начать. Ты, на худой конец, можешь подсказать мне, к кому обратиться, представить меня кому надо — правда?
— Конечно. — Она взяла его руки в свои. — Ия рада видеть тебя, Крис.
Сердце у него забилось, и он с трудом удержался от того, чтобы не отнять рук. «Почему я так ее стесняюсь?» Она была хороша, видит Бог. На несколько лет старше его, высокая, сильная, полногрудая и длинноногая, она предстала во всей красе в короткой тунике без рукавов. Курносый нос, большой рот, широко поставленные зеленые глаза под тяжелыми бровями; на правой щеке — белый шрам, который она не позаботилась свести. Подстриженные чуть ниже ушей волосы выгорели почти добела и развевались, как флаг, вокруг коричневого, чуть веснушчатого лица.
Аринниан хотел бы знать, как она относится к сексу — так же легко, как девушки-птицы Короны, или нет? Те никогда не ложились в постель с мужчинами-птицами, а всегда подбирали себе здоровенных, не слишком интеллектуальных рабочих парней. Может, Табита девственница? Вряд ли. Ни одна женщина человеческого рода, постоянно испытывающая любовный голод, не может сравниться чистотой с Эйат. Однако Высокое Небо — не Ворота Бури и не Каровые Озера — у Табиты нет здесь партнеров своего вида; впрочем, она часто и подолгу путешествует. Он отогнал от себя эти мысли.
— Да ты весь горишь, — засмеялась она. — Я что, нарушила одно из твоих драгоценных правил? — И она отпустила его. — Извини, если так. Но ты воспринимаешь эти вещи слишком уж всерьез. Не будь таким. Обряды или оплошности ничьей чести не затрагивают.
«Ей хорошо, — подумал он. — В этот чот приняли еще ее деда. А ее родители выросли в нем, не говоря уж о ней самой. Теперь у них в чаге каждый четвертый — человек. И здесь очень сильно человеческое влияние — например, коммерческое рыболовство, которое организовала Табита вместе с Драуном, — чисто частное предприятие…»
— Боюсь, что на веселье у нас нет времени, — сказал он. — Впереди нас ждут тяжелые времена.
— Вот как?
— Империя намерена расширить свои владения за наш счет.
— Пошли в дом. — Табита взяла его за руку и повела в поселок. Его крытые тростником деревянные хижины были ниже обычных ифрийских жилищ, но прочнее, чем казались с виду; эти места часто посещали авалонские ураганы. — Да, Империя сильно разрослась со времен Мануэля Первого. Однако что говорит история на этот счет, как она приобретала свою территорию? Некоторые просто присоединились к ней, находя это выгодным — например цинтианская цивилизация. Кое-что досталось ей путем купли или обмена. Кое-что было и завоевано — но это всегда относилось либо к примитивным обществам, либо к таким, которые никак не могли равняться в космосе с Большой Террой. Мы — орешек покрепче.
— Так ли? Мой отец говорит…
— Угу. Сфера Империи — это четыреста световых лет в поперечнике, наша — около восьмидесяти. Империя контактирует с несколькими тысячами систем вне своей сферы, мы — едва ли с двумястами пятьюдесятью. Зато, Крис, мы лучше знаем свои планеты. Мы более компактны. Общее число ресурсов у нас меньше, чем у Империи, но технология ни в чем не уступает терранской. И потом, мы так далеко от Терры. Зачем ей нападать на нас? Мы ей не угрожаем, просто настаиваем на своих пограничных правах. Если ей нужны новые пространства, она может найти их гораздо ближе к дому — там полно неисследованных солнц, и их легче получить, чем гордую, укрепленную Сферу.
— Мой отец говорит, что мы слабы и не готовы к войне.
— Думаешь, мы потерпели бы поражение?
Он не ответил, и некоторое время слышались лишь вздохи бриза над головой и хруст песка под ногами. Наконец он произнес:
— Никто, наверно, не начинает войну, думая, что проиграет ее.
— Я не верю, что они начнут воевать. По-моему, у Империи хватит разума этого не делать.
— И все-таки нам лучше принять меры. В том числе заняться гражданской обороной.
— Да. Только не так-то легко будет организовать добрую сотню суверенных чотов.
— Возможно, тут-то мы, птицы, и пригодимся, — заметил он. — Особенно старые птицы — такие, как твоя семья.
— Почту за честь помочь. И не думаю, что чоты будут очень уж противиться в этом случае, — она надменно вскинула голову, — когда надо доказать Империи, кто выше летает!
Эйат и Водан летели рядом. Они были красивой парой, оба золотоглазые и золоторукие, он коричневый с охрой, она цвета темной бронзы. Внизу простирались земли Ворот Бури — темные лесистые долины, утесы и обрывы, вершины, где снега граничили с голубовато-серым камнем, клинки водопадов и отдаленные вспышки ледников. Ветер пел «у-у» и гнал позолоченные Лаурой облака по ясному небу; тени облаков неслись по горам. Молодые ифриане пили холодное дыхание ветра, купаясь в его крученых, тугих, текучих струях. А ветер Ласкал их, проникая до самого стержня больших маховых перьев.
