Альфред Ван Вогт - Лунный зверь
— Мне кажется, я могу дать объяснение случившемуся, — Высокий худощавый Умник Стапли протиснулся вперед среди людей, стоявших в хмуром молчании. — Предположим, Перратин действительно стрелял дважды и что две эти пули остались в старом магазине. Он, наверное, успел вставить новый магазин, но было слишком поздно. Джоунс мог быть настолько взволнован, что даже не заметил этого действия Перратина.
— Джоунс не из тех, кто волнуется, — пробурчал Проже, однако по его ворчанию чувствовалось, что неохотно, но ему придется согласиться с этим объяснением.
— Но тут имеется еще одна вещь, которую не так легко объяснить. — Стапли продолжал напрягшимся голосом. — Учитывая то обстоятельство, что акулы способны перемещаться со скоростью до семидесяти миль в час, как могло такое случиться, что они обнаружили эту тварь почти в том же самом месте, что и вчера. Другими словами, Джоунс лжет, когда утверждает, что они видели это существо, если только…
Он замолчал, и Корлисс спросил:
— Если только…
Умник не решался продолжить несколько секунд, но потом, наконец, неохотно произнес:
— Я снова вернусь к теме, о которой я уже говорил — о владыке акул.
Он торопливо продолжал, прежде чем кто-нибудь успел его перебить:
— Только не говорите, что это натянуто. Я сам это вижу. Но мы все уже не один год провели в этих южных морях, и мы все видели вещи, которые не поддаются объяснению. За это время в наших сознаниях произошел любопытный психологический поворот в сторону иррациональности. Я знаю это: любой ученый или психолог назвал бы меня суеверным простаком, но я дошел уже до тех пределов, чтобы не согласиться с подобным заключением: я считаю, что я уже приспособился к таинственному миру, который нас окружает. Я могу видеть разные вещи, ощущать их, приниматьто, что показалось бы бессмысленным западному человеку.
Уже много лет я исследовал места, где нет людей, прислушивался к волнам, тихо накатывающим на сотни далеких берегов. Я наблюдал за Луной здесь, в Южном полушарии, и весь преисполнился ощущения безвременности этого мира воды — невероятного первозданного безвременья.
Мы, белые люди, пришли в этот мир со свойственным нам шумом, и мы принесли сюда корабли, приводимые в движение мощными двигателями, построили города на берегах. Иллюзорные города! В самом сердце безвременности они наводят на мысль о бренности, и вы знаете, что им не просуществовать здесь долго. Придет день, когда в этой части планеты не останется белых людей — останутся только эти острова и народы, их населяющие, океан и его обитатели.
Вот к чему я веду: я сидел среди костров туземцев и слушал старые-престарые истории о владыках акул, о формах его тела в воде. Все сходится. Поверь мне, Корлисс, все сходится с рассказом Перратина. Сначала мне показалось любопытным, что на самом деле это может оказаться и какая-нибудь акула. Но потом я принялся размышлять над этим, и чем больше я размышлял, тем больше проникался тревогой.
Потому что, видишь ли, владыка акул способен принимать форму человека. И, по правде говоря, нет иного объяснения тому, что на этом острове появился человек, в тысяче миль от ближайшего порта. Джоунс — это…
Его прервал громкий язвительный голос. К удивлению Корлисса, это был голос Проже, полный сарказма:
— Хватит нести эту бредовую суеверную чушь! Умник, пошел бы ты остудить в воде свою голову. Мне по-прежнему не нравится поведение этого парня, его глаза. Мне не нравится все в нем. Но в тот день, когда я поверю в подобные бредни…
— Перестаньте болтать, — перебил его коротышка англичанин Дентон. Корлисс увидел, что тот стоит у края здания, откуда была видна часть острова. — Если вы подойдете сюда и увидите то, что вижу я, вы оба перестанете городить всякую чушь. Там плывет какой-то туземец в каноэ, и он уже за ломающими волнами и направляется вдоль берега в нашу стороны. И это является доказательством, что Джоунс мог приплыть сюда на лодке.
Туземцем оказался красивый молодой человек с загорелой кожей, статный и мускулистый. Вытащив свое каноэ на каменистый в этой части острова берег, он приближался с широкой дружественной улыбкой и естественной доброжелательностью островитянина к белым людям. Корлисс улыбнулся в ответ, но слова его были обращены к Проже и «Джоунсу»:
— Дентон прав… и Джоунс, поверь, мне очень жаль, что мы причинили тебе столько хлопот.
Тварь выслушала извинения и слегка кивнула головой. Но она не дала послабления своему телу или разуму. Существо не сводило немигающего холодного взгляда с приближающегося туземца, напрягая каждый мускул. Его тревожила мысль о том, что жители островов обладают особенной способностью опознавать их.
Полностью сосредоточившись, оно сделало полуоборот, когда туземец остановился в нескольких футах от Корлисса. Частично прикрытый группкой людей, оно опустилось на колени и притворилось, что завязывает шнурок на ботинке. Оно услышало, как Корлисс произнес на одном из островных диалектов:
— Что привело тебя сюда, дружище?
Юноша ответил низким, мелодичным голосом, характерным для своего народа:
— Приближается шторм, белый брат, а я заплыл далеко в море. Шторм идет со стороны моего острова, поэтому я отправился сюда искать убежище. Я…
Он вдруг замолчал, и Корлисс увидел, что туземец пялится широко раскрытыми глазами на Джоунса.
— Эй, — сказал руководитель, — ты знаешь его?
Чудовище поднялось на ноги, словно загнанный тигр. В ледяном взгляде, с которым оно уставилось в глаза смуглого человека, на секунду мелькнула безжалостная неконтролируемая лютость. Невероятная яростная ненависть нахлынула на мозг хладнокровного рыбьего существа, устремляясь от него к туземцу. Тот открыл рот и попытался что-то произнести, но лишь облизнул пересохшие губы, после чего молча повернулся и кинулся бежать обратно к своей лодке.
— Какого дьявола! — воскликнул Корлисс. — Эй, вернись!
Туземец даже не обернулся. Не сбавляя ходу, он достиг лодки. Одним движением столкнул ее в воду и запрыгнул в нее. И в сгущавшихся сумерках наступающей ночи он начал яростно грести, позабыв об опасности, по извилистой дорожке глубоких вод, вьющейся среди скал, которые превращали лагуну в ловушку для неосторожных.
Корлисс резко крикнул:
— Проже, уводи людей к складу! — Его голос сорвался на визг: — Эй, глупец! Нельзя выплывать в такой шторм. Мы дадим тебе надежное убежище!
Наверное, туземец это все слышал. Но в темноте было невозможно рассмотреть, обернулся ли он. Корлисс повернулся лицо к чудовищу и подозрительно поглядел на него.
