Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)
– Опять ты! – недовольно сказала она. – В чье тело ты на сей раз вселился?
– Я так и не узнал его имени, – ответил мальчишка.
– В прошлый раз ты тоже не соизволил сказать, кто ты.
– И сегодня не скажу.
Зора опустилась в плюшевое кресло и откинула голову на его высокую спинку. Она вынула и закурила сигарету, изготовленную специально для мазохистов: курящему грозил не только неприятный вкус во рту, но и нанесение серьезного вреда дыхательным путям, а благодаря специальным добавкам еще и раздражение мочеполовых органов. Зора намеренно глубоко затягивалась, глотала дым, сама себя ненавидя за это и за то презрение, которое вынуждена к себе испытывать, проделывая такое, и за то, что продолжала оставаться с Карлосом, лодырем и хамом, которого она все-таки любила, хотя презирала не только его самого, а и все, что он думал и делал.
– Что от меня требуется на этот раз? – спросила она.
– Человек по имени Дерринджер. Он пытается поговорить с тобой. У него проблема.
– Что-то важное? У меня тоже куча проблем. Я говорю на тот случай, если ты этого не заметил.
– У всех у нас проблемы, – тихо заметил мальчик.
– Спасибо. Мне стало легче. Что нужно этому Дерринджеру от меня?
– У него к тебе один вопрос.
– Ну и что? У этих клиентов всегда одни вопросы. Ты не думаешь, что однажды мне могут надоесть их глупые вопросы?
– Но ты же отвечаешь на их вопросы, – напомнил ей мальчик.
Зора стряхнула пепел сигареты на пол.
– Я знаю об этом человеке, – сказала она. – Карлос не разрешает мне встречаться с ним. Он что-то имеет против него.
Мальчик пожал плечами.
– Ты знаешь настоящую причину, почему Карлос так ведет себя.
– Я не хочу ее знать. Но почему это интересует тебя?
– Я просто оказываю услугу своему другу.
– У тебя есть бумага и карандаш?
Мальчик уже приготовил и то, и другое.
Зора написала: «Свайн-херд-бенд, бар „Горошина“. Завтра в полночь». И передала записку мальчику.
– Ты правильно поступила, Зора, – сказал он. – Твой поступок будет оценен.
– Кем?
Мальчик улыбнулся и покачал головой.
– До свидания, Зора.
Глава 48
В этот вечер Карлос был в неплохом настроении и потому выглядел еще более отвратительно. Он лежал на диване в шелковой сорочке белой в красную полоску и отрывистым голосом отдавал Зоре приказания.
– Гуляш готов? – спросил он.
– Гуляш готов, – ответила она. – Где же твои друзья?
Раздался стук в дверь, и в комнату вошли трое мужчин со злодейскими лицами. Ничего не говоря, они направились к холодильнику и нашли там банки с пивом. Пока они открывали их, Зора накладывала гуляш в большие глиняные миски и ставила еду перед каждым из мужчин, уже севших за длинный дощатый стол. Мужчины, глубоко погружая ложки в мясо, ели, громко чавкая. Когда они покончили с едой, Карлос поднялся со стула и потребовал внимания.
– Как вы знаете, джентльмены, – начал он, – я давно вынашиваю план ограбления. С удовольствием могу сообщить, что время его осуществления уже совсем близко. Каждый из нас получит почти по миллиону чистыми.
– Однако не могу взять в толк, – заметил Сантини, самый высокий из дружков Карлоса, – как потом их потратить. При этих законах и порядках, которые все действуют против нас.
– Я уже объяснял вам как, – ответил Карлос.
– Объясни еще раз. Так будет лучше.
– Тогда слушайте и мотайте на ус, – сердито сказал Карлос. – Вишну недавно создал на планетоиде С-23 Зону Злодеяний. Там криминальной братве выделена территория, где их никто не преследует и где они могут жить да поживать, проматывая свои нечестно добытые денежки. Вы бы давно знали об этом, если б читали газеты. Вишну считает, что людям нужно место, где бы они могли жить так, как им хочется.
– А там хорошо, в этой Зоне? – спросил Шорделштейн. Он был коротышкой с еще более смуглой кожей, чем у Карлоса. У него одного была стрижка «ежиком».
– Вишну сказал: «Представьте себе Лас-Вегас, где деньги так и текут. Вот такой будет наша Зона Злодеяний».
– Звучит здорово, – задумчиво сказал среднего роста Худой Том, с лицом ребенка и ледяным холодом в голубых глазах. – Что ж, неплохо бы попробовать. О'кей?
– Главное, верно выбрать время, – заметил Карлос. – Я сообщу, когда оно придет. А сейчас у нас музыкальный перерыв. Зора, потанцуй нам с кастаньетами.
Зора слишком хорошо знала, что будет, если она ослушается. Она влезла на стол, думая про себя: «Хоть бы это было в последний раз».
Глава 49
Когда мальчишка передал ему записку Зоры, Дерринджер порядком удивился. Но он уже научился не задавать вопросов. На следующий вечер в назначенный час он был в баре «Горошина». Зора сидела за столиком в углу, что-то попивая. Он узнал ее сразу по ее трехцветной длинной юбке и маленьким серебряным кастаньетам в волосах.
– У меня к вам вопрос, – сразу же начал Дерринджер.
– Знаю, – ответила Зора. – Пойдемте со мной. Я сняла для этой цели комнату в каком-то паршивом отеле.
– Входите и садитесь, – пригласила она Дерринджера. – Вид у вас озадаченный, даже потерянный. Вы действительно что-то потеряли? Я умею находить потерянные вещи.
– Если можно так сказать, я ищу то, что потерял кто-то другой, – пояснил Дерринджер.
Она сочувственно посмотрела на него.
– Если можно так сказать, на самом деле он этого не терял.
– Да, так можно сказать.
– Хотите чашечку чаю? – неожиданно быстро меняя тему, спросила она.
– Да, было бы неплохо выпить чаю, – согласился он.
Зора поднялась и подошла к самовару, стоявшему в конце комнаты. Следя за нею, Дерринджер отметил изящество ее движений. Пышная юбка с голубым, зеленым и пурпурным лиственным узором колыхалась на крупных бедрах цыганки. Зора налила чаю, протянула ему чашку и пододвинула коричневые в крапинках кубики сахара. Дерринджер, взяв кубик, шумно втянул через него горячий чай. Неловкость сковывала его. Он сам не знал почему: возможно его смущало присутствие танцующего медвежонка в углу, вяло дожевывающего что-то похожее на губную гармошку.
Зора словно чувствовала глубокую и темную, как лесные сумерки, печаль, охватившую Дерринджера. Она взяла его руку в свои узкие ладони и стала изучать ее.
– Путь ваш будет долгим, – сказала она. – Если можно так сказать.
– Да, так можно сказать.
Они неожиданно рассмеялись, почувствовав и ответственность, и нелепость этого момента. Молодая цыганка – ей было не более двадцати, – поджав тонкие губы, покосилась на Дерринджера своими продолговатыми глазами. Инспектор почувствовал, как вдруг по его телу приятно разлилось тепло, навеянное чем-то знакомым, что казалось невозможным, но по дикой случайности было правдой.
