Джек Вэнс - Королевская охота. Сборник.
Пожалуйста, считайте это письмо моим участием в вашем конкурсе.
Я могу точно назвать имя одного лица, представленного на вашей фотографии. Это дает мне право претендовать на 1/10 от призовой суммы. Это лицо, обозначенное под номером шесть, родилось в Стране Маукиша. Мать назвала его Говардом Аланом в честь телевизионного клоуна Говарда Алана Токфинна, и Арблезингером в память о ее дяде. Таким образом, полное имя этого человека Говард Алан Арблезингер Хардоа. Он не был примерным сыном и покинул нас еще в юношеском возрасте. Я слышал: что ему сопутствовал успех в жизни и надеюсь, что встречусь с ним на школьном вечере Встречи, куда он был приглашен.
В любом случае, я думаю, что правильно назвал имя этого человека и поэтому буду надеяться, что получу свою долю из конкурсных денег.
Меня зовут Адриан Хардоа.
Хоум Фары, Глэдбитук.
Страна Маукиша, Моудервельт,
Звезда Ван Каата».
Герсен мгновение помедлил, потом позвонил в Информационную службу.
Он узнал, что Моудервельт — это единственная населенная планета Звезды Ван Каата. Планета была несколько больших размеров, чем Старая Земля, с единственным континентом, протянувшимся на 2/3 длины экватора. Мир был очень старым и поэтому практически равнинным. Моудервельт был сначала колонизирован небольшими группами людей: религиозными сектами, кланами, спортивными ассоциациями, философскими обществами и т. п.
Они быстро истребили расу, заселявшую планету, разделили землю, установили границы для своих тысячи пятисот шестидесяти двух областей, и столетиями занимались собственными делами. Страна Маукиша занимала часть Прерии. Столица Клоути имела население три тысячи человек. В восьмидесяти милях к северу, в Флатер Таунсип на берегах реки Лиггал находился Глэдбитук с трехтысячным населением. Маукиш был основан приверженцами Чистой Правды: последователи этого Учения были любителями космических путешествий, поэтому ближайший космопорт лежал в трехстах милях к югу, в Феобалд Стайни, Стране Леландера.
Герсен отвернулся от коммутатора. Говард Трисонг родился деревенским мальчиком в одном из наиболее спокойных уголков Ойкумены. Герсен решил после скорых размышлений, что этот факт не имеет существенного значения.
Он вновь повернулся к коммутатору и связался с номером четыреста сорок два в гостинице «Святая Дайармида». Элис должна была вернуться в свой номер примерно в это время.
Его расчеты оправдались. Он услышал, как открывается дверь, потом шаги Элис, когда она шла по комнате. Несколько минут она ходила взад и вперед по комнате, потом села в кресло.
Она сидела минут пять, размышляя. Потом он услышал ее голос, говоривший решительно и твердо:
— Это Элис Рок.
Минутная пауза. Затем Говард Трисонг ответил скрипуче и резко:
— Да, Элис, Я слушаю тебя. Что ты смогла сделать?
— Все, что было возможно.
— Меня удовлетворяет только достигнутое.
— Где мой отец? Если верить газете, то он мертв.
— Не спрашивай меня. Докладывай.
— Я могу сообщить только то, что вы уже знаете. Мистер Лукас снова говорил мне, что он хочет взять у вас интервью.
Голос стал еще более резким:
— Он знает, что у тебя есть контакт со мной?
— Конечно, нет. Он такой же бездушный, как и вы. Он хочет опубликовать вашу биографию или вашу автобиографию, чтобы иметь возможность увеличить до ста миллионов тираж своего журнала.
— Он считает меня альтруистом?
— Сомневаюсь в этом, но я просто сообщаю его слова. Поступайте так, как считаете нужным.
— Это точно.
Элис помолчала, потом спросила:
— Конкурс завершен. Я выполнила условия нашего соглашения. Мой отец действительно мертв?
Голос Трисонга, снова изменившийся, стал еще более грубым, резкость еще более заметна:
— Теперь ты знаешь мое имя.
— Да.
— И ты знаешь, кто я.
— Я слышала о вас.
— Может быть, ты догадалась о моих планах?
— Вы планировали стать Триединым в Институции.
В голос Трисонга вернулась скрипучесть:
— Этот план был расстроен. Кто был Бенджамин Рок? Что он значит? Естественно, он мертв, и почему я должен беспокоить себя этим? План разрушили журналисты и их конкурсы.
— Значит, его нет в живых?
— Кого? Рока? Как может быть иначе?
— Вы уверяли меня в другом.
Раздражающий смех.
— Люди верят в то, во что хотят верить.
— Мы с вами в расчете.
— Иди своей дорогой. Ты разрушительно красива. Ты внесла разногласия в цвета моей души. Красный пылает страстью, Синий чувствует меланхолию, Зеленый вызывает у меня боль. Но ничего не выйдет: я оскорблен и страдаю. Нет времени, к тому же ты замарала себя — переспала с журналистом. Допускаю, что по моему приказу, но все равно мне неприятно.
— Мне вынесен жалкий приговор, — колко сказала Элис.
Когда Трисонг ответил, голос его был суровый и сердитый:
— Я уезжаю. Вега не принесла мне удачи, да и никогда не приносила. Я ранен и испытываю боль, но вскоре я поправлю свои дела — и тогда!.. Моя боль возместится тысячекратно.
— Что с вами случилось? — Элис говорила с неподдельным интересом.
— Мы встретили засаду. Демон в образе человека выскочил из дома Двиддиона и прострелил мне ногу.
— Я думаю, вам следовало ожидать подобной вещи.
Трисонг, казалось, не заметил замечания. Снова короткая пауза, потом он заговорил новым голосом, умным и притягивающим:
— Конкурс «Экстанта» заканчивается завтра?
— Нет, сегодня.
— Так и нет победителя?
— Да.
— Тогда выслушай инструкции: больше не звони мне.
— Я свободна от вас. Оставьте ваши инструкции при себе.
Трисонг игнорировал то, что его прервали.
— Продолжай, как и раньше...
Но тут связь прервалась.
В полдень Элис вернулась в контору, она выглядела бледной и усталой.
— Надеюсь, вы чувствуете себя лучше? — спросил Герсен.
— Да, спасибо, — она прошла к своему столу и села. Она переоделась в серо-зеленое платье с кружевным белым воротничком, ее рыжие волосы были в легком беспорядке, напоминали какой-то экзотический цветок, подумал Герсен. Она заметила его внимание и быстро взглянула на него.
— Что я должна делать?
— В общем-то, работы нет. Конкурс завершен. События развивались крайне интересно, как вы думаете?
— Да, это так.
— Все-таки, это не более, чем ограниченный успех. Трисонгу не удалось возглавить Институцию. Но с другой стороны, он жив и его карьера продолжается. Ваш отец умер, это ваша личная трагедия. Если вы знали, что Спаркхаммер был Трисонгом, то вы не могли рассчитывать ни на что другое.
