Владимир Михайлов - Фантастика 1969, 1970
Старик сидел, положив руки на массивную трость. Он вез в подарок своему детству только мудрый взгляд уставших глаз.
Поезд тронулся… Мимо проносились телеграфные столбы, размеренно стучали колеса, изредка раздавался свисток паровоза. Кто-то в соседнем купе потребовал у проводника холодного пива и еще долго ворчал, возмущаясь плохим обслуживанием.
Прошел грустный и задумчивый час. Вдали за поворотом уже можно было различить платформу.
— Приехали. Станция, — объявил проводник.
Все начали торопливо собираться. Потом сбились в проходе.
— Суздаль! — удивленно сказала моя соседка.
Это был Загорск. Для меня это был Загорск. А для нее — Суздаль. Для старика — Пенза или Сызрань. Каждый приехал в город своего детства. Я смотрел на стены Троице-Сергиевской лавры. А кто-то на тайгу, стремительное течение Енисея, ленивую гладь Онежского озера.
Загорск… А я даже и не знал, что это мой город. Я не помнил своего детства.
Вагон быстро опустел. Старушка увидела в толпе встречавших пухленькую девочку, замахала ей платком и заплакала. Пианист положил руку на плечо мальчугану, и они пошли к виадуку, очень серьезные и сосредоточенные. На платформе было шумно и тесно, но постепенно люди расходились.
Меня никто не встречал. Я несколько раз махал рукой мальчишкам, но к ним почти тотчас же кто-то подходил. Каждый раз это оказывался не я. Трудно представить, каким я был в детстве, тем более, что у меня не сохранилось ни одной фотографии от того времени. Я вообще сомневался, фетографировали ли меня тогда.
Через десять минут около поезда почти никого не осталось. Только на самом краю платформы десятилетний мальчишка в майке и не по размеру больших брюках сосредоточенно пинал носком ободранного ботинка стаканчик из-под мороженого.
— Сашка! — крикнул я. Но он, даже не взглянув в мою сторону, спрыгнул с платформы, пересек железнодорожные пути и скрылся за углом здания…
Искать в городе не имело смысла. Я бесцельно проболтался на вокзале около часа, дожидаясь, когда объявят посадку на обратный поезд.
Весь путь до Усть-Манска меня не покидало ощущение какой-то невосполнимой потери. Почему он не пришел? Почему? Соседи по купе были погружены в свои мысли, лишь одна женщина все время пыталась рассказать о своих проказах сорокалетней давности, но никак не могла найти внимательного слушателя.
Не успел я сойти с поезда на вокзале в Усть-Манске, как меня вызвали к диспетчеру.
— Простите, — сказал молодой парень в железнодорожной форме, когда я вошел в диспетчерскую и назвал свою фамилию. — Мы виноваты в том, что испортили вам настроение. Что-то произошло с системами волноводов темпорального поля. А может быть, темпограмма не дошла до адресата, и поэтому он не пришел вас встречать.
— Он мог не захотеть со мной встретиться, — я махнул рукой, собираясь выйти.
— В следующий раз это не повторится, — заверили меня. — Мы все проверим. Можете ехать в детство хоть завтра.
— Вряд ли в ближайший месяц у меня будет свободное время, — ответил я и вышел, не попрощавшись.
Я готовил важный эксперимент, и времени действительно не хватало.
И все же на следующий день я снова был на вокзале, снова ехал в дряхлом вагончике, снова стоял на пустеющем перроне.
На краю платформы, как и вчера, я увидел мальчишку.
— Сашка! — крикнул я. — Это же ты! — я чувствовал, я твердо знал это.
Он хотел спрыгнуть с платформы, но передумал и остался стоять, глядя себе под ноги. Я бегом кинулся к нему, схватил за плечи, сжал. И вдруг он прижался к моей груди. На секунду, не больше.
Затем оттолкнул меня и, глядя исподлобья, сказал:
— Так вот ты какой?! — в его голосе было очень много от взрослого мужчины. И вообще для мальчика он выглядел очень серьезным.
— Сашка! Значит, ты все-таки узнал меня?
— Еще бы. Но только я не Сашка. Меня все зовут Роланом… Ну, то есть Ролькой.
— Но ведь меня-то зовут Александром. Значит, и ты — Сашка.
Он пожал плечами.
Я в свои пятьдесят лет выглядел еще крепким человеком. А он был нескладный и худой.
— Послушай, Сашка. Я буду звать тебя Александром, а не Роланом. — Здесь он снова пожал плечами, как бы говоря: «Как хочешь». — Почему ты такой тощий, чертяка?! Тебе надо заниматься спортом, иначе долго не протянешь.
На мгновение мне показалось, что его глаза смеются надо мной, и я тоже расхохотался. Какую глупость я только что ляпнул. Ведь я стою перед ним живой и здоровый. Как же в таком случае он может долго «не протянуть»? Вот ерунда-то.
Он тоже засмеялся, и мы дошли до самого виадука, хлопая друг друга по спинам ладонями и даже не пытаясь что-либо сказать из-за распиравшего нас смеха.
Привокзальная площадь была не такой, какой я ее привык видеть.
Бывая в Загорске, я почти всегда заходил в кафе «Астра». Но сейчас его еще не было и в помине. Справа доносился гомон базарчика, который не могли заглушить даже паровозные гудки.
— Ну ладно, Сашка, — сказал я. — Трудно ведь сразу повести себя так, чтобы кому-нибудь из нас не было смешно. Я еще не раз попаду впросак. И это вовсе не означает, что мы с тобой не должны где-нибудь крепко пообедать.
— Я не хочу, — сказал Сашка. — Нас уже кормили.
«А что он думает на самом деле? — попытался сообразить я. — Если бы я хотел есть, то никогда бы не отказался, исходи приглашение от такого человека, как я сам. Ага! Но ведь я-то взрослый человек, я все это понимаю. А он?» — Не хочешь так не хочешь, — сказал я. — Расскажи-ка лучше, как ты живешь? Кто твои друзья?
— Только не надо допросов, — ответил он, и я понял, что мои вопросы действительно похожи на анкету, которую нельзя заполнить искренне.
Мы подошли к базарчику, и я спросил:
— А мороженого хочешь?
— Ага! — радостно ответил он.
— С орехами или пломбир?
— Ну да… С орехами! Такого и не бывает,
— Посмотрим, — загадочно сказал я, но у женщины, продающей мороженое, действительно не было ни того, ни другого. Я спросил ее на всякий случай, но лучше бы я этого не делал. Она вдруг раскричалась на меня: «Ишь чего захотел!» Сашка потянул меня за руку:
— Пойдем…
Но я все же купил порцию обыкновенного молочного мороженого. Сашка взял его, глядя в сторону, но мне еще пришлось раза два сказать ему: «Ешь, чего ты?» — прежде чем он развернул бумажку. И тут же, как мне показалось, он забыл про меня. Сразу стало видно, как он хотел этого мороженого. Обыкновенный десятилетний мальчишка, у которого мечты и желания еще не идут дальше этого. Он закапал мороженым свои широченные брюки и тут же вытер их локтем.
