Андрей Прусаков - Древолюция
Профессор слушал. Все это было правдой, и волновало не одну Ольхину. Он и сам разделял мнение своего сотрудника и при личной встрече рассказал Курмаеву о странном образе врага, навязываемом дендроидам. Да, в какой‑то мере они могут быть опасны, но только если их задеть или мешать их продвижению. Исследуя живые деревья, профессор убедился, что они воспринимают человека как любое животное и относятся к нему абсолютно равнодушно, как человек относится, например, к муравьям. И они вовсе не такие монстры, каковыми их хотят представить. Сколько людей гибнет ежегодно от нападения тигров и львов, укусов змей и так далее. И ведь никто не призывает истребить этих животных под корень!
Курмаев ответил, что каждый должен заниматься своим делом. Дело Галеева — предоставлять всю информацию о дендроидах, а его дело использовать ее в интересах государства. Профессора это покоробило, он почувствовал, что, несмотря на обнародование ситуации с появлением дендроидов, информация о них не доходит до простого человека. В обществе курсируют жуткие и неоправданные слухи о деревьях–убийцах. И повлиять на эту ситуацию скованный подпиской профессор не мог.
— Да, это не так, — согласился с Ольхиной Галеев. — Но ты ведь ученый. И должна понимать, что любые открытия могут таить в себе как величайшее благо для людей, так и величайшее зло. А время все расставит по своим местам. Будь мудрее и осторожнее. Не забывай, что работаешь в закрытом институте. А теперь иди домой.
— Ильдар Махмудович, я только…
— Никаких «только»! Отдыхай, как следует. Я даю тебе выходной на завтра.
— Мне не нужен выходной, — запротивилась Светлана.
— Вопрос решен, — жестко сказал профессор. — Тебе пора развеяться и отдохнуть. Все.
Когда Светлана вышла на улицу, то увидела, что профессор ждет у крыльца. Моросил дождик, и Галеев стоял под большим черным зонтом, хотя мог бы встать под «козырек» дома.
— Я провожу тебя до остановки, — сказал он, приподнимая над Светланой зонт, — хорошо?
— Хорошо, — удивилась Света.
Минуту шли молча. Потом Галеев взял ее под руку и произнес:
— Тебе надо быть осторожнее, Света. Ты встречаешься с журналистом, который украл документы экспедиции, и об этом уже знают.
— Кто? — остановилась она. Сердце в груди заколотилось.
— Этот человек просил предупредить тебя. И просил меня не раскрывать его имя. Я обещал. Я не спрашиваю, зачем тебе это нужно, но будь осторожна, Светлана, будь очень осторожна!
— Это мое личное дело!
— Допустим. Но этот человек уверен, что ты передавала ему какие‑то сведения. Хорошо, что он сказал об этом мне, а не пошел в службу безопасности. И я не могу гарантировать, что он не пойдет туда завтра. Я хочу знать, Света: если ты делаешь это из‑за денег или из‑за любви… тогда лучше тебе уволиться, пока не поздно.
Светлана не отвечала.
— Но я думаю, тобой движет нечто иное, — сказал Галеев. — Не хочешь говорить — не говори. Но учти: это Москва, а не Екатеринбург. Здесь спецслужб на единицу населения…
— Я поняла. Ильдар Махмудович, я уверена, что все делала и делаю правильно.
— Ну, хорошо, ты умная девочка, следи за собой.
* * *После разговора с Галеевым Светлана задумалась. Кто же видел ее с Алексом? От кого ждать удара в спину? И вдруг ее осенило: в лицо Поборцева, кроме нее, знали только два человека из института — Павел и Игорь! Вот оно что. Но кто из них? Может, Нефедов, он всегда относился к ней покровительски, а Павел…
С Павлом она старалась не встречаться, но, несмотря на это, не думала, что он может стать доносчиком.
Картавин перехватил ее у крыльца, как когда‑то Галеев:
— Нам надо поговорить, Света.
— Мне некогда сейчас.
— А завтра будет поздно.
— О чем нам говорить? Ты разве не понимаешь, что я больше не хочу с тобой встречаться?
— Почему? — оторопел от неожиданной откровенности Павел.
— Я не обязана объяснять. Мы встречались с тобой по взаимному согласию. Теперь его нет.
— Я считал, что мы встречаемся по любви!
Света посмотрела на Картавина:
— Что ты называешь любовью, Паша?
— Как что?
— Ответь.
— Все, что было между нами! Цветы, подарки, верность, дружба, постель, наконец!
— Это не любовь!
— А что — любовь? — едва не закричал Павел. — Что тогда любовь?
— Ты, Паша, не поймешь.
— Нет, я пойму! Ты скажи!
— Любовь — это чувства. Притом взаимные, понимаешь, взаимные! Смешно объяснять это тебе, как ребенку…
Павел по привычке задумчиво подвигал челюстью.
— А с Поборцевым у тебя любовь? — спросил он. Света вздрогнула. Картавин даже улыбнулся: удар получился эффектным.
— С каким еще Поборцевым? — неуверенно спросила она, уже понимая, что Павел все знает.
— Я видел вас в кафе, — пояснил Картавин. — И видел, как ты на него смотрела.
— И что? Это не твое дело!
— Моё!
— Значит, это ты! — уверенно проговорила она. — Ты сказал Галееву. Я так и знала. Ведь только ты и Игорь видели лесника.
— Я, — подтвердил Павел. — Потому что я люблю тебя и не хочу, чтобы тебя посадили! А ты веришь этому вору, и не веришь мне! Думаешь, его интересуешь ты? Да он выудит из тебя сведения и продаст куда‑нибудь на запад, станет миллионером! А ты попадешь в тюрьму! Вот и вся любовь!
— Замолчи!
— Почему ты веришь человеку, который обманул, предал нас?
— Он не предавал!
— А зачем он это сделал тогда, ты не спрашивала? Очень интересно узнать?
— У него были причины, и я не хочу об этом говорить!
— А мне все же интересно!
Света промолчала. Она шла быстро, почти бежала, но понимала, что от этого разговора не уйти.
— Ладно, — сказал Картавин. Он не отставал и шел рядом, не обращая внимания на лужи под ногами. — Тогда вот что. Слушай меня внимательно. Я не отдам тебя ему ни при каких обстоятельствах. Ты не будешь с ним встречаться. Иначе… мне придется обратиться в соответствующие органы и рассказать, что журналист Поборцев вымогает у тебя сведения, содержащие государственную тайну.
— Ты не сделаешь это!
— Сделаю, Света. Пойми, я хочу спасти тебя от этого человека. Нельзя верить тому, кто однажды обманывал. Я никогда не обманывал тебя, и ты это знаешь. Я хочу тебе добра, Света.
— Ты гад, Паша, какой же ты гад! — сквозь слезы проговорила она.
— Я твой спаситель, — невозмутимо ответил Картавин. — Ты еще благодарить меня будешь. Боже, какая ты наивная! Я никогда не думал, что ты можешь совершать такие глупейшие поступки. А еще кандидат наук.
— А я не думала, что ты можешь быть таким…
— Каким? — удивился Павел. — Я борюсь за свою любовь, Света! Помнится, ты сама признавалась, что любишь таких мужчин!
— Я не думала, что ты можешь так поступить со мной! — Она смотрела на Картавина и не понимала, как раньше не видела, не замечала. — Ты ничтожество, Павел!
