Геннадий Прашкевич - Шкатулка рыцаря (сборник)
– Инопланетянами?
– Ну да. Что в этом такого?
Оказывается, пока мы с Врачом зверски издевались над богобоязненной и законопослушной компанией Рубика, не давали читать им у костра интересную книгу, отстреливали палец слабоумному, жрали, вопя от восторга, теплую водку под небогатую закусь, выловленную из чужого погреба, а нажравшись, нагишом купались в реке, нравственно оскорбляя слабоумного, Роальд времени не терял. В душном городском маразме, в загаженном газами воздухе он пытался хоть как-то компенсировать отсутствие таких, как мы, энтузиастов-придурков. Архип Борисыч, объяснил он, почти десять лет провел в близком кругу Елены Чаушеску, даже руководил одним из хитроумных ответвлений охраны Особого отдела. Благодаря Ботанику чекисты своевременно получали отчеты о деятельности интересующих Лубянку людей, в том числе Нику Друяну. А фотка от Хоря и Калиныча, непринужденно ввернул Роальд, тоже попала в руки хороших специалистов. Пока вы тут развлекались, заказчика взяли с поличным. Кручинин, помнишь квартиру в элитном доме? Ну да, синий жигуленок, стильная блондинка. Она неспроста послала тебя на девятый этаж. Поэт-степняк, муж Осьмёркиной. Это он заказал собственную жену. Считал, что богатство должно принадлежать народу, тем более отнятое у народа. Знал, что его жена встречается с кучей самых разных подозрительных мужиков. Вот посмотри, Кручинин, посмотри, как разделались с куртизанкой-партизанкой…
Роальд бросил на стол фотографию.
Куртизанка-партизанка лежала лицом в изящном блюде старинного китайского фарфора. Я ведь мещанка по папиной родне. Конечно, с этими фотками пришлось повозиться. Первым выстрелом (сымпровизированном на компьютере) Ларису Осьмёркину якобы отбросило на спинку стула (густые потеки крови на стене), ну а второй якобы оказался смертельным.
«И это все ты, неугомонный Шурка Воткин!»
Я смиренно кивнул. Но если честно, я очень жалел.
Если честно, я очень жалел, что не могу еще раз подняться на девятый этаж в элитную квартиру примат-доцента. «Она здесь». Теперь я знал, как надо было правильно произнести эти два слова. Теперь я знал, как надо было правильно ухватить поэта-степняка за тугую косичку, стянутую зеленой резинкой. У него просторная кухня. У него широкие мраморные подоконники, дорогой музыкальный центр, на овальном столе – стильная ваза с розами, алыми, как кровь куртизанки-партизанки. Я бы показал примат-доценту чудесную страшную фотку, а он непременно процитировал бы что-нибудь к случаю. «Чего желать? К чему стремиться? Мы все по-своему велики. Есть постно-благостные лица, а есть – возвышенные лики…»
Но, черт побери, – инопланетяне в Трансильвании!
Роальд ткнул пальцем в большую сумку, стоявшую у дверей.
Продолжая стонать («Они увезли мой пазл… Они увезли мой пазл…»), Врач встал.
Я помнил про другую сумку (черную, спортивную), ожидающую нас на чердаке пустого пыльного домика. Голова прояснялась. Все тип-топ. Нас не убили, не искалечили, не увезли вместе с бандитами, плевать нам на пазлы и на румынских инопланетян. Даже на великую Дакию нам наплевать – от Вены до Черного моря, а может, и до Тихого океана. Черная спортивная сумка на чердаке здорово грела мое сердце. Архиповна пока не позвонила. Зато никто не бьет меня по голове бутылкой.
– Это же мой пазл!
– Не твой, – покачал головой Роальд.
– Как это не мой? – Длинные пальцы Врача любовно скользили по знакомым бортикам, касались темного полупрозрачного, нежно вздрагивающего желе. – Такой не подделаешь!
– Твой пазл в ФСБ. Они считают, что у них пазл румына.
– «Мефитический мясник». – Врач не верил. Он просто не хотел верить. – Ты хочешь сказать, что таких пазлов, как мой, несколько?
– А где ты видел поле, на котором бы рос только один колосок?
– Нет, подожди, Роальд! Ты только не торопись. Я, конечно, что-то такое подозревал, но зачем тебе торопиться? Ты думай, прежде чем сказать. Таких пазлов действительно два? Они идентичны?
Роальд покачал головой.
Он не знал, как относиться к полученной им информации.
Но, похоже, таких пазлов действительно два, и оба теперь находятся в России.
Один в ФСБ, другой у тебя, Лёня. Вроде бы Нику Друяну считал загадочный пазл резервным контейнером с топливом для инопланетного корабля. Он первый заметил, что темное желе совершенно не отражает солнечных лучей. Может, загадочный пазл – даже не контейнер с инопланетным топливом, а само, необычным способом свернутое, пространство-время? Заткнись, Кручинин, не сбивай меня с толку! Я сам плохо понимаю. У этого румына было несколько гипотез. Произнося слово «свернутое», обычно имеют в виду некую форму, близкую к шару. Но в случае с загадочным пазлом это не так. И ты тоже заткнись, грубо оборвал Роальд Врача. Нику Друяну совершил ряд правонарушений, вот я и занялся им. Во-первых, он прятался в России – как нелегал. Во-вторых, он подозревается в мошенничестве и в нескольких убийствах. Но в одном из своих отчетов (для Николае и Елены Чаушеску) румын намекал на то, что в коробке пазла может быть свернута целая Вселенная. В ФСБ подтвердят, так что теперь заткнитесь оба! Я только повторяю то, что узнал из предоставленных мне отчетов. Нику Друяну считал, что каким-то образом свернутое пространство-время можно активизировать. Он считал, что однажды можно будет в миллионную долю секунды высвободить всю спрятанную в пазле энергию, взорвать миллионы звезд, может, и галактик. Кондукатору нравилась идея держать палец на такой кнопке. Вспомните, что раньше в мире было румынского? Правильно! Кроссовки «Ромика», ботинки «Инсулейт», автомобиль «Дачия», футбольная команда «Стяуа», блокбастер «Даки», Надя Команечи на брусьях. А Кондукатор разглядел будущее! У него появился шанс заставить весь мир заговорить по-румынски. Конечно, Нику Друяну предупреждал Кондукатора об опасности. «А разве мы не смертны?» – написал на его отчете Николае Чаушеску. «Траяску Романиа маре!»
59Роальд подозревал, что Нику сам собирался поторговаться с правительствами.
Мы все наклонились над пазлом. Мы видели странные отсветы, некие затаенные полыхания. Архиповна – дура. Ей бы не в Австралии сейчас болтаться под руку с Бредом Каллерманом, а гулять по песчаному берегу искусственного моря, держась за руку писателя Кручинина. Дохлые лещи на берегу? Планктон цветет? Вода мутная? Зато если коробку наклонить, загадочное полупрозрачное желе обвисает мягкой сексуальной складочкой. На левой груди Архиповны есть крошечное тату… На пыльном чердаке лежит черная спортивная сумка… Мир прекрасен! Сквозь неясные облачка далеких туманностей в бездонной глубине пазла смутно проглядывали силуэты звездных мышек. Они обнюхивались. Тревожно.
