Алексей Артамонов - Вечная Война
— Секунду. Сдаётся мне, что эта твоя история не совсем похожа на правду, — стал разбираться Джон. — Ялмез — это ведь Земля, только сказанная наоборот, да и все остальные названия, кроме Тномаугу, всего лишь перевёрнутые имена планет нашей солнечной системы. Ты всё выдумал.
— Нет не всё. Я только показал тебе противоположность человечества.
— В каком смысле?
— Какие качества ты заметил у тномаугу?
— Они великолепные строители и тысячелетиями развивали инструменты, помогающие им создавать большие архитектурные памятники, к тому же жили они в сочетании с природой, не вредили ни ей, ни животным, обитающим в её царстве.
— А что делали люди? Они тысячелетиями совершенствовали оружие, инструменты для убийства. Они настоящие мастера сеять вражду между собой и истреблять себя вместе с природой и всеми тварями земными.
— Ты ведь не можешь видеть только плохие черты человеческого характера.
— Конечно нет, но они преобладают и народы этого союза знают это. Таково их мнение и мнение Номроина. Люди просто не готовы к межпланетным контактам. Они должны без посторонней помощи отдалиться от своих инстинктов и разрешить разуму править собой, только тогда смогут стать полноценными членами этого сообщества. Ты защищаешь людей, потому что это твой народ, но, когда поживёшь в стороне от него и познакомишься с другими расами, то будешь видеть всё иначе.
— Скажи мне вот ещё что, разве Рохон-Кур выглядит таким же старым, как Номроин?
— Нет.
— Почему?
— Всё зависит от его душевного состояния и самого желания жить. Номроин, хоть и очень медленно, но стареет. Он сам уже подозревает это, но противится признать. Он чувствует, что его союз вот-вот будет уничтожен, что близится конец, и это сказывается на нём. Рохон-Кур же не стареет, он стремится к своей цели и не собирается останавливаться. Сейчас он подозревает, что конец войны приближается, но кто победит ему неизвестно. По его мнению жизнь только начинается, в то время, как Номроин устал, но продолжает бороться ради жизни других. Или же ответ гораздо проще. Всё может заключаться в том, что тогезеры имеют большую продолжительность жизни, поэтому выглядят моложе фоуртов, которые являются им ровесниками.
— А почему они, вообще, бессмертны.
— Потому что они Последние.
— Также, как и Сайракс, — вспомнил Джон недавнее обращение Шока к чёрному воину. — Но, что это значит?
— У Вселенной существует одно правило. Это правило должно поддерживать сохранение разнообразия и исключать полнейшее вымирание. Если вдруг одна раса гибнет от чего-либо и выживает только один её представитель, то он становится бессмертным. Его можно убить или он умрёт от болезни, или голода, но в любом случае не от старости. У Последнего есть ещё некоторые преимущества, например, он неподвластен телепатическому влиянию, даже если его род, в принципе, не может противодействовать этому.
— По-моему, это очень хорошее правило.
— Согласен.
— Куда мы идём? — спросил Джон, когда вышли из купола и по узкому, подземному проходу двинулись в неизвестном направлении.
— Ко мне домой. Ты будешь жить у меня, пока не избавишься от души Хранителя.
— Это же твой корабль, — удивился юноша, увидев звездолёт, когда снова оказались на поверхности. — Как он здесь оказался? Он же был состыкован с космической станцией у другой планеты.
— Ночью я починил важные системы, а остальным ремонтом занялся он сам, закончив, прилетел домой.
— Он что может такое?
— Как видишь.
Обернувшись, Джон увидел, как далеко они ушли. Гигантский купол едва виднелся вдали. И вдруг прозрачный коридор, по которому они шли к кораблю Шока, обрывало энергетическое поле. Спутник избранника без проблем прошёл сквозь него и на другой стороне тут же исчез. Через секунду он появился и вместе с ним стало видно плохо освещённое помещение, которое прикрывало энергетическое поле. Преграда исчезла и Джон вошёл.
— Это, значит, твой дом, — проговорил он, осматриваясь. — Но здесь ничего нет, пустая комната без окон и с одним входом.
— Все удобства только на корабле, — объяснил Шок. — Это место предназначено для другого.
— Для чего?
— Узнаешь сам. Это невозможно передать словами, каждый принимает это по-своему.
— Я не помешаю? — спросил Сайракс, появившись.
— Да, — ответил хозяин. — Пока избранник со мной, ты можешь заниматься другими делами.
— Я должен заботиться о безопасности Джона.
— Номроин подтвердит мои слова. Что касается моего дома, ты раньше никогда не заглядывал сюда и, прошу тебя, в дальнейшем не делать этого.
Пока между Шоком и Сайраксом завязывался не очень приятный разговор, юноша стоял в стороне наедине с собой. Его глаза заволокла тяжёлая пелена грусти и лицо помрачнело, но это мгновение длилось недолго.
— Не-ет! — вскричал он вдруг и принялся махать руками и ногами, будто хотел ударить невидимку. — Почему? Почему? — То, что выражал его взгляд, метающийся по комнате, словно внезапно ослепший, трудно было разобрать, но ясно было какая сильная боль горит в его сердце, рождая гнев, и тот прожигает избранника насквозь, выбираясь наружу. — Почему? — Юноша кинулся на стену и начал молотить её со всей силы, а её у него сейчас было много.
Сайракс хотел остановить парня, но Шок помешал.
— Не трогай, — прошептал он. — Это должно пройти сквозь него.
— Что с ним?
— Память тянет его в топь прошлого. Если он тот, за кого мы его принимаем, то он выберется, сбросив лишний груз, если нет, останется на дне и потеряет будущее. Наше дело — не вмешиваться.
— А, если он убьёт себя?
— Ему безусловно придёт такая мысль в голову, но в этой комнате нельзя покончить с собой. Пойдём. Завтра я заберу его отсюда.
Оба вышли, оставив избранника одного в кромешной темноте. Энергетическое поле отделило маленькое помещение от всей Вселенной.
— Почему? — кричал Джон внутри, разбивая руки до крови, но совершенно не чувствуя физической боли. — Я ведь только одного хочу. Ничего больше. Почему? Кому это мешает? Почему? Ну, почему? — Он накинулся на другую стену, со слепу нарвался на третью, упал, казалось, успокоился. — Вылезай! Убирайся! Прочь я сказал! — Он снова вскочил и принялся махать руками, разбивая воздух. — Вон отсюда! Я хочу совсем другого. Ну, уходи. Пожалуйста. Проваливай!
26. Что это было?
— Компьютер, доступ к личному дневнику, — скомандовал Оал Гнак, сидя у себя в квартире на Колонориусе 7. — Сегодня я снова весь день прождал, но ответ на мой запрос не пришёл. У нас много работы. Мы продолжаем выращивать новые пласты органической брони, чтобы починить повреждённые в бою Бури Света, а также накладываем её на остальные крейсера, которые достраиваем. Теперь эта работа не приносит мне такого удовольствия, как прежде. Я рад, что получил её, но сейчас мне этого мало. Недавно я копался в банке данных и обнаружил, точнее говоря, случайно наткнулся на один проект. Его начинала разрабатывать группа учённых, которые одними из первых рассматривали возможности применения технологии Тик-Шаа. Им не удалось убедить руководство развернуть свой проект. Вместо него программа «Буря Света» получила одобрение и была в настоящее время успешно завершена. Ей остаётся ещё совершить необходимые испытания и доработки, но, в общем-то, работа подошла к концу. Сер Нолк говорит, что лучше было бы не питать больших иллюзий на возрождение отклонённого проекта, хотя он сам помогал мне составить запрос. По его мнению, это интересное занятие для учёного биолога, но при этом очень опасное. Я с ним полностью согласен, но польза, которую может впоследствии принести этот проект, просто заставляет идти на риск. Мне довелось видеть крейсера Тик-Шаа в действии. Пусть их огневая мощь не так велика, как у наших разрушителей, но отличная манёвренность и координация в соответствии с силой и бронёй делают их самыми опасными кораблями во Вселенной. Учёные занимавшиеся проектом «Сердце машины» хотели перенять именно ту часть технологии Тик-Шаа, которая, по их мнению, являлась самой важной из всех. Мне очень понравилась их идея и я решил продолжить работу над ней. Корабли чёрного народа работают самостоятельно, то есть у них нет команды. Всех заменяет превосходно, я бы даже сказал, уникально сконструированный искусственный мозг. Тик-Шаа позаботились о том, чтобы эта технология не досталась никому. Мы нашли этот нервный центр, но он имеет настолько сложную систему защиты, что из него невозможно вытащить никакую информацию, не уничтожив его. Проект «Сердце машины» должен был осуществить строение одного корабля, оснащённого, насколько возможно, всем, что удалось перенять у истребителя Тик-Шаа. Вместо команды кораблём должен был управлять один пилот. Он соединялся с машиной с помощью специального ядра, которое позволяло бы управлять техникой, как собственным телом. Это повысило бы эффективность в бою и снизило бы число жертв во много раз. Старое руководство, отклонившее эту программу, сменилось новым и моя надежда на возрождение крепка. Компьютер, сохранить запись, наложив сегодняшнюю дату.
