Николай Симонов - Солнцеворот
Обычаи хунхузов не исключали возможности замужества их царицы, если потенциальный жених, неважно какого рода и племени, источает запах, соответствующий определенному эталону, хранителем которого является родная мать царицы или мать-регентша. Этот эталон был составлен в незапамятные времена и предназначался для совершения "священного зачатия", то есть появления на свет новой расы хунхузов. Юная царица хотела выкрасть эталон, понюхать, а затем самостоятельно произвести некоторое количество этой жидкости для своего возлюбленного, но план не удался.
Во время второго свидания их застукали, а на другой день за завтраком ей подали еще дымящееся сердце, якобы, молодого оленя. Узнав о том, что она съела сердце возлюбленного, которого убил ее родной отец Хор, она не выдержала и проткнула свое сердце длинной костяной иглой. А так как хунхузы очень ее любили за изысканные букеты запахов, которые она им дарила на утренних церемониях, то многие из них вслед за ней добровольно ушли из жизни.
После своей смерти по воле древних земных богов она обрела человеческую душу и собственное имя в Книге мертвых. В Царстве Теней ее стали звать Сенусерт. Но и о своих бывших подданных она не забывала и иногда, на рассвете появлялась перед ними, надеясь на то, что воспоминаниями о своем запахе она пробудит у них любовь ко всему сущему и отвратит от бессмысленной жестокости и грязной похоти.
О том же, что произошло дальше, она обещала рассказать позже, так как у них впереди еще много неотложных дел: ей надо было нейтрализовать опасные для жизни людей запахи, а ему разобраться с пленными и рабами. Самым опасным запахом, по ее мнению, был тот, который оставила на его холщевой юбке младшая сестра Сенусерт по имени Тцхальтумар. Эту юбку Сенусерт забрала себе, а взамен предоставила новую, мгновенно выкроив ее из своего платья, которое после этого превратилось в балетную пачку, а затем снова приобрело прежнюю длину.
Пока Сенусерт дезодорировала местность, Павлов освободил пленных, находившихся в дубовой роще. Это были москиты, кайяпо, черные араты и даже джурджени, — всего 13 человек, пережидавших наводнение на сопках и холмах в бассейне реки Припять. Джурджени представляла семья из Ротона — города-государства Империи джурджени: пожилой купец по имени Урхан и два его взрослых сына: Меликхан и Чикохан. Все пленные попали в лапы к хунхузам два дня тому назад. Их участь еще не была решена, но ожидание ее определенности было поистине ужасно: либо позорное рабство, либо мучительная и бессмысленная смерть на жертвенном помосте от ножа Верховного хунхузского жреца.
Пленные совершенно не понимали, что происходит, однако, убедившись в том, что хунхузы куда-то пропали, после освобождения от пут, воровато озираясь, стали разбегаться. Осталась только джурджени, которых подкупило то, что их освободитель может объясняться с ними на их родном языке. Джурджени рассказали Павлову, что, по некоторым сведениям, хунхузские рабы содержатся в Зловонных пещерах на берегу Черного озера под охраной таких же, как и они, несчастных людей, которые еще более несчастны хотя бы потому, что хунхузы считают их своими младшими сородичами. Они вызвались найти это место и сообщить рабам благую весть о том, что они свободны и могут возвращаться к своим родным и близким.
Только джурджени отошли, как в дубовую рощу пожаловала Урсула, расцеловала и искренне поздравила его с самой убедительной победой над противником, какую вообще можно представить. К ним подлетела Сенусерт и еще раз показалась перед Урсулой в своем физическом облике, а потом взяла ее под руку и отвела в сторонку, чтобы о чем-то поговорить по секрету.
Общение с Белой феей оставило у Урсулы самые незабываемые впечатления. Во-первых, она почувствовала необычайный прилив сил; во-вторых, у нее перестала болеть ушибленная при падении с ели нога; в-третьих, она получила в подарок два хрустальных флакона с эксклюзивными запахами. Потом Сенусерт и Урсула вернулись к Павлову и выразили восхищение его "безрассудной храбростью". То ли это была ирония, то ли намек, — во всяком случае, он полагал, что самое страшное уже позади.
Показав рукой на полуденное солнце, Сенусерт объявила, что вынуждена покинуть столь приятное ее сердцу общество, поскольку время, которым она располагала, закончилось, и она, вольно или невольно, обязана вернуться в Царство Теней.
— Не исключаю того, что мы еще когда-нибудь встретимся! — сказала она им на прощание и растаяла светлым облачком, оставив после себя аромат чистейшей морозной свежести.
III
В дубовую рощу под звуки бубна и с пением торжественного гимна вошел вооруженный до зубов отряд бывших хунхузских рабов из двадцати человек под командованием илинойца Присядько, чтобы "покончить с остатками хунхузской нечисти" и собрать "на поле сражения" оставшиеся после бегства противника военные трофеи. Павлова и Урсулу командир отряда принял за пленных и потребовал доложить текущую обстановку.
Языки орландов и илинойцев, по определению программы-переводчика Арнольда Борисовича Шлаги были похожи, примерно, как русский и украинский, поэтому Павлов сразу понял, что от него требуют. И он пожал плечами, не зная, что сказать. Зато Урсула за словом в карман своего комбинезона не полезла, и с издевкой спросила:
— Сколько раз "храбрый илиноец" становился перед хунхузами на четвереньки, чтобы после этого ею командовать?
Присядько густо покраснел и заорал что-то про орландских мужиков, которые прячутся за спинами наемников из племени амазонок, которых, по правде сказать, он в жизни никогда и не видел. Тогда Урсула заявила, что она и есть "амазонка" и предложила померяться силой в честном поединке. Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы из кустов орешника не вылезла хунхузская царица Тцхальтумар, и, пошатываясь, не пошла в их сторону.
Очнувшись от наваждения, она, оказывается, все это время пряталась, но, заметив своих рабов, решила выйти из своего укрытия. Урсула быстро сунула Павлову хрустальный флакончик духов — подарок Белой Феи.
— На колени, подлые! Перед вами царица! — закричала Пришедшая Красавица, разумеется, по-хунхузски.
Половина отряда рабов немедленно выполнили ее приказ. Некоторые даже выбросили подальше от себя оружие, чтобы их не обвинили в попытке покушения на царственную особу, за что им по обычаям хунхузов грозило сжигание на медленном огне. Но илиноец Присядько не растерялся и начал хохотать. Подленько захихикали и остальные. Тогда хунхузская царица повернулась к ним спиной и выстрелила струей столь отвратительно воняющей жидкости, что они, забыв об оружии, разбежались в разные стороны, как угорелые. На Павлова и Урсулу вонь не подействовала, так как они нюхали духи из подаренных им Сенусерт хрустальных флаконов. Опознав Павлова, хунхузская царица опешила, и с криками ужаса снова вернулась в свое укрытие.
