Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1
— Отпустите мальчика, — приказал Бурковский. — Он в некотором роде мой спаситель.
Петю посадили за стол.
— Не смотри на меня волчонком, — подставив бокал, подошел к нему Бурковский. — Довольно вражды. Экие вы — русские… Успокойся и выслушай. Все люди, которых ты перед собой видишь — мои друзья по оружию. Мы вместе поднялись против твоего русского царя, против твоей деспотической России. Мы — поляки! И не позволим, чтобы нас унижали. Ты — русский мальчик, русский дворянин, конечно, ни в чем не виноват. Все зло совершили наши отцы и деды. Панове! — обратился Бурковский к сидящим. — Я провожу мальчика.
2 сентября, 23 час. 01 мин.
Они вышли к океану.
— Ну вот, Петя все. Прощай, — сказал Бурковский.
— Зачем вы всем нам врали про свободную землю? — спросил Петя.
— В жизни все не так просто, малыш… Моя крохотная Польша и твоя гигантская Россия… Я католик, ты — православный. Меня ждут мои товарищи…
— Вы решили нас бросить? Мы же Вам верили!..
— Мальчик мой! Я уже ничем не смогу вам помочь. У меня другие обязанности, другой путь. Но ты должен — слышишь? — должен создать нашу коммуну, нашу святую коммуну свободных людей! Обязан! Перед совестью своей и Богом сейчас же поклянись!
По щекам Пети катились слезы.
— Дядя Стефан, я не смогу без тебя…
— Прощай, — Бурковский обнял Петю. — Прости, — и зашагал к утесу.
В противоположную сторону, не разбирая пути, побрел мальчик.
3 сентября, 0 час. 10 мин.
Океан выходил из темноты, царапал белыми лапами пологий пустынный берег.
Опять взошла луна, и тут Бурковский увидел невдалеке незнакомый корабль.
К берегу бесшумно приближались лодки с вооруженными людьми. Одна… вторая… пятая…
Бурковский скрылся в манговых зарослях, напряженно, всматриваясь, пытаясь понять — кто они, ночные пришельцы?
Лодки одна за другой, с хрустом, врезались в береговую гальку. Из них, помогая друг другу, выпрыгивали солдаты. Бряцало оружие, звучала негромкая английская речь.
— И сюда добрались, сволочи… — прошептал Бурковский.
Оглянулся: в форте, где были его товарищи, безмятежно светились огни.
Бурковский бросился вверх по скользкой кремнистой тропе, но тут же понял — предупредить не успеет.
Англичане проворно карабкались следом — Бурковский затылком чувствовал дыхание молодых тренированных людей.
И тогда он выпрямился и вышел на площадку — одну из немногих, что остались на пути к форту.
Его неожиданно возникшая из тьмы фигура — темный силуэт на фоне освещенного дома — была одновременно и внезапной опасностью и идеальной мишенью.
Бурковский смотрел на застывших в растерянности врагов… И вдруг громко рассмеялся. Нет! Этого не могло быть! И тем не менее… Во главе отряда на скалистой тропе стоял… боцман.
— Здравие желаем, Ваше превосходительство! Принимайте гостей! — боцман вскинул ружье.
Бурковский успел выстрелить первым. И тут же в ответ — беспорядочные торопливые выстрелы, град пуль…
3 сентября, 0 час. 20 мин.
Петя продирался сквозь колючий кустарник. И вдруг услышал недалекую стрельбу.
Сомнений не было: там, на берегу с его другом — беда. Петя рванулся назад.
— Стой, капитана! — перед ним выросли два китайца. — Надо уходить отсюда, капитана. Бистро нада!..
— Вы что, сдурели?! Там — Бурковский гибнет! За всех за нас!
— Не нада, капитана, мы не поможем!
— Отойдите — вы! — Петя, бросившись вперед попытался увернуться, но китайцы тоже были ловки — Петя попал в капкан крепких рук.
— Не нада, капитана! Бистро уходить нада!
Петя и китайцы подошли к угасающему костру. Люди спали. Петя и его помощники, перебегая от одного к другому, пытались растормошить заморенных товарищей. Некоторые, похмельному ворча, нехотя поднимались. Но большинство отмахивались, оставались лежать на земле.
— Те, кто встали — идите за мной! — приказал Петя. — А остальные — что ж, пусть остаются. Значит, не судьба им…
И почему-то все эти люди, такие разные по возрасту и пониманию жизни, почувствовали вдруг в худом подростке вожака.
— А куды пойдем, Петь? — спросил Ваня.
— А ты, Вань, знаешь?
— Нет.
— Вот и я. Все равно надо идти.
И они двинулись вдоль берега. Мерно шумел прибой и высоко горел в черном небе Южный Крест.
3 сентября. О час. 30 мин.
Бурковский метался на камнях.
«Зефир прекрасный и игривый», — напевал задушевный вкрадчивый голос. Но видел он иное. Шла в его воспаленном мозгу беспрерывная беспощадная борьба.
На широкой варшавской улице дрались русские гренадеры и польские гусары. Все они были прекрасны, и они убивали друг друга. Убивали молча, под тихую незнакомую песню. Это было страшно и великолепно. Потому что павшие под ударами штыков, вновь воскресали, вставали и устремлялись в бой. И опять падали под ударами. И вновь воскресали… И так до бесконечности.
Бурковский вскрикнул, открыл глаза, вскочил. Перед ним на коленях, прижимая кувшин с водой, стояла Анна.
— Кто ты?
— Успокойся, милый, — Анна провела по губам влажным платком. — У тебя лихорадка. Скоро пройдет.
— Спасибо, любимая, — прошептал Бурковский. Образ Анны становился все более зыбким. Растаял. Остались только черное небо и звезды. Бурковский опустился на камни. И закрыл глаза. Уже — навсегда.
5 сентября. 12 час. 00 мин.
Петя и его спутники вышли к пустыне. До самого горизонта лежал сверкающий под полуденным солнцем белый горячий песок. Не было ему ни конца ни края.
— Как же жить тут, Петр? — спросил Ваня.
— Будем думать, — Петя с тоской оглядел огромное песчаное пространство.
— Что тут думать? Вода нужна. Копать надо.
— Где копать, чудак?
— Да хоть где! Авось докопаемся!
— Нет, не хорошо «авось», — возразил азиатский лекарь, вылечивший Петю. — Надо правильно искать.
— А почему не здесь? — заупрямствовал Ваня, глядя на обугленного солнцем худого старика с седой бородкой. — Ты почем знаешь?
— Нет. Не здесь, — отмахнулся от него старик и заковылял вверх по склону песчаного холма. — Не здесь.
— У них, в этой чертовой Африке, нигде живого места нет, — вздохнул Ваня. — Сейчас бы в Россию — куда не ткнешь, везде живой колодец.
— Найдем, — всматриваясь в песок, пообещал старик. — Надо найти. Иначе плохо. Умрем.
Неожиданно замер.
Из песка, из-под маленького скрюченного кусточка, выпорхнула ящерица, проскользнула между ног, исчезла.
