Виктор Малашенков - Бутылка для Джинна
Анна встала и подошла к шкафу, вытащила чистую рубашку и подала мне.
– Переоденься, не к лицу командиру появляться перед подчиненными в мокрой от пота рубашке.
– Анна, я уже не командир и мне все равно…
– Это ты для меня не командир, а люди в чем перед тобой виноваты? А я чем перед тобой провинилась, что ты выставляешь меня перед другими в таком неприглядном виде?
– Да ты-то здесь причем? – я удивленно уставился на нее.
– А ты думаешь, мне было приятно, когда экипаж упрашивал меня поговорить с тобой, чтобы ты одумался? Ты ведешь себя как маленькая девочка, а краснеть приходится мне. – Анна стояла надо мной, уперев свои маленькие кулачки в бока, и мне стало смешно.
Я громко и безудержно захохотал.
– Чего ты смеешься, кретин? – Теперь очередь удивляться была за ней.
– Действительно, кретин, – сквозь смех выдавил я и, обхватив Анну за талию, усадил ее себе на колени.
Она прильнула ко мне и запричитала:
– Генри, миленький, ну что же ты так, а? Посоветовался бы с кем-нибудь, хотя бы со мной, что ли. Ты же хороший… – она замерла, почувствовав, как я напрягся. – Что ты?
– Ничего, – сквозь зубы процедил я, но все-таки смог взять себя в руки, хотя страшно не любил, когда меня жалели. – А что ты? Начала за здравие, а кончила за упокой! Жена командира должна быть какой?
– Что ты хочешь сказать?
– Не хмурься. В первую очередь она должна быть ко всему готова, к любым неожиданностям. К тому же, что это значит, что я тебе не командир? Это бунт? – Я вытер слезы на ее щеках.
– Если ты шутишь, значит, будешь жить, – Анна облегченно вздохнула и поднялась. – Тебя ждут в кают-компании.
– Подождут, – я снова потянулся к ней.
– Прекрати, сумасшедший. Люди же волнуются, – она шутливо отбивалась, но совершенно напрасно.
Глава XIII
Оказаться беспомощным может каждый, кем бы он ни был. Ученый, в очередной раз потерпевший неудачу, проведя многочисленные бесплодные эксперименты. Писатель, после долгих попыток не сумевший вдохнуть жизнь в свои любимые персонажи. Полководец, принесший в жертву тысячи жизней в безуспешной попытке спасти сражение. Беспомощность порождает отчаяние, а что может быть хуже отчаяния? Только…
Я сидел и тупо смотрел на экран компьютера. На нем было сообщение с Земли, которое мы с большим нетерпением ждали уже вторую неделю. Все наши попытки проникнуть на безмолвно висящие корабли, ни к чему не привели и тогда мы запросили помощи с Земли.
Сообщение пришло, но лучше бы оно не приходило. Я судорожно вздохнул. Саммерс от имени многочисленных организаций уведомлял, что практической возможности помочь пострадавшим экипажам сейчас нет и, по всей видимости, в ближайшем будущем не будет. Образно выражаясь, мы научились закатывать варенье в банки, но еще не научились их открывать. Только вот вместо варенья у нас оказались люди, и беда становилась непоправимой. Основной упор земляне делали на то, что экипажи сами сопротивлялись какому-либо контакту, и потому заставить их раскрыться никто не мог.
У меня создалось впечатление, что никто на Земле не будет заниматься этой проблемой. Что значат пара сотен человек для многомиллиардного населения! Разве что найдется какой-нибудь гуманист, который сможет поднять движение в их защиту, да и то вряд ли. У них сейчас другие проблемы и задачи. Эпоха перемен, глобальных и перспективных. Стоит ли отвлекаться на мелочи?
После отупения пришла злость. На все и на вся. На эгоистичное человечество, бросающее своих соплеменников. На жестокий внешний разум, почему-то забывший освободить заложников. На себя, по известным причинам, а еще и потому, что я не мог улететь просто так. Все вокруг сложили руки, а я не мог. Не знаю, как бы я себя повел, если бы на одном из кораблей не было бы моих друзей. Я перебирал в памяти каждого из них и все больше убеждался, что никуда я не улечу, пока не найду решения. Назло всем. И пусть тогда им будет стыдно, если это вообще возможно.
Я стер сообщение из памяти компьютера, пусть все на корабле думают, что ответ еще не пришел. Что-то в моей душе шевельнулось, ведь я снова нарушал обещание не подчиняться настроению, а принимать только коллективные решения, но я безжалостно растоптал эту мысль, она мне не просто мешала, я ее не мог переносить. Другие нужны мысли, совершенно другие. Рассчитывать на кого-либо не приходилось, только на себя.
Дверь открылась, вошел мой помощник.
– Командир, сейчас в кают-компании…
– Я прошу не мешать мне, – сорвался я, – оставьте меня в покое хотя бы на немного!
Помощник опешил, с минуту разглядывал меня, потом пожал плечами и, уже выходя, произнес:
– Есть, сэр.
Я встал и запер дверь. Сейчас меня не покидало ощущение, что решение есть, и я должен его найти. Надо только не отвлекаться и искать, иначе провал. Только вот где искать? Где лежит этот пресловутый золотой ключик? Голова трещала от напряжения, но толку от этого не было никакого. Пульсировала одна мысль – «Земля отказалась помочь». От этой мысли было нехорошо, но отогнать я ее не мог, как не старался. Наконец, я устал. Просто измотал себя.
Проснулся я оттого, что занемела шея. Немного размяв мышцы, я принялся бесцельно нажимать на клавиши компьютера, затем просмотрел несколько случайно попавшихся под руку файлов, пока не натолкнулся на перечень фильмов. Подсознание зафиксировало опасность, связанную с прошлыми приключениями, но чувство опасности также быстро ушло. Рука дернулась выйти из этой директории, но я все-таки просмотрел все до конца. Конечно же, фильма с названием «Выбор» не было, да и не могло быть. Нас пока оставили в покое вместе с нашими проблемами. А ведь могли бы помочь, не так уж это для них сложно. Да, не вовремя они отключились. Постепенно меня начинало охватывать желание попытаться связаться с ними. Я понимал, что надежды нет никакой, но почему бы не попробовать? Только вот чем эта попытка закончится? Вдруг они снова начнут выделывать выкрутасы? Но уж очень хотелось помочь ребятам. Нет, не хотелось, я должен был помочь.
Дрожащими руками я создал новый файл со злополучным именем. Подключил телекамеру и установил ее так, чтобы мое кресло находилось в поле ее зрения. Сел в кресло и посмотрел на экран. К сожалению, экран – это не зеркало, а потому посмотреть самому себе в глаза возможности нет. Хотя, почему к сожалению? Может быть, совсем наоборот. Что дальше? Я снова оказался неподготовленным к дальнейшим действиям. В который раз приходится импровизировать. Придется, если я не способен что-то спланировать.
Закрыв глаза, я попытался представить себе штурманскую на «восьмерке». Сделать это было нетрудно, так как я провел в ней не одно дежурство. К тому же она мало чем отличалась от штурманской на моем корабле. Спустя несколько мгновений я ощутил, что кресло стало немного жестче. Я открыл глаза и оказался в полной темноте. Очертания аппаратуры проступили через несколько минут, когда глаза стали привыкать к отсутствию света. Я повернул голову и увидел в кресле, стоящем рядом, темную фигуру с едва светящимися глазами. Этот взгляд заполнял мое сознание, и волосы на моей голове поднимались дыбом от ужаса. Мысли, хаотически носящиеся в моем мозге, понемногу успокаивались и гасли. Голова стала ясной и чистой. И я все понял. Я могу помочь своим товарищам, но это будет стоить очень дорого. Лично мне. И я вправе платить или не платить. Теперь выбор был только за мной. Частные проблемы решаются на частном уровне.
