Джон Мини - Фактор жизни
Он почти скользил вверх по скале. Он был похож на механизм, преодолевающий препятствия и лишенный каких-либо чувств. Он продолжал подъем больше трех часов.
«Я почти у цели», — сказал он, взглянув наверх.
И тут началось…
Дождь обрушился на Тома, замолотил каплями по его спине. Поверхность скалы стала гладкой и скользкой. Всего в двух метрах над головой Тома был горизонтальный выступ скалы, гребень, тянущийся вдоль экватора.
Но под ногами была скользкая поверхность, безо всякой опоры, и Том держался только на одном пальце. Его мышцы, казалось, разрывались от боли.
«Двигаться вперед», — приказал он себе.
Нужен бросок, рывок через бездну. Это позволило бы ему схватиться за край экваториального гребня.
«Сделай это сейчас!» — приказал он себе.
Несколько секунд, которые длились вечно, Том висел на руке. От смерти его отделяла только сила сведенных болью пальцев. Затем он закинул правую ногу выше головы, отыскал опору и зацепился за нее пяткой.
«Сейчас!!!»
Дождь заливал лицо. Том закинул наверх и другую ногу. Потом повисел вниз головой. У него оставались в запасе лишь секунды, так как поверхность скалы становилась все более скользкой.
«Нужно подтянуться!!!»
И вот он уже сидит на гребне.
Ближайшее отверстие, через которое могли вылетать дроны, было закрыто. Том быстро пересек щель.
«Будь внимателен!!!»
Через мгновение его пальцы зацепились за край следующего, и он проник внутрь, в защищенное место.
Он очутился внутри туннеля трехметровой ширины, уходящего в глубь терраформера — горизонтальной трубы, предназначенной для выхода дронов в экстренных ситуациях. Однако, пройдя всего метр, он обнаружил, что туннель перегорожен мембраной.
Он не мог двигаться этим путем.
Том лег на пол, и его затрясло.
«Это шок», — объяснил он сам себе.
Его разум был отделен от тела, и он мог только наблюдать за тем, как все его тело сотрясается в судорогах.
* * *
Когда Том проснулся, ему уже не казалось странным то, что с ним произошло. Да, он не смог контролировать охвативший тело тремор, ну и что?..
Теперь тремора не было и в помине. Том открыл рюкзачок, отхлебнул из фляжки жидкость, возмещающую потерю сил, пожевал безвкусное печенье с высоким содержанием углеводов и почувствовал, как к нему возвращаются бодрость и энергия.
Дождь снаружи прекратился. По туннелю гулял свежий ветер. Небо было темно-желтым, с оттенками лилового на горизонте. Облака — темно-коричневые.
Пора снова в путь.
Том не стал обследовать мембрану, которая перегораживала путь к центру терраформера. Если бы у него были с собой какие-либо устройства, способные обезвредить ее, сенсоры сети уже обнаружили бы его присутствие.
Потрогав сквозь комбинезон свой талисман, он высунулся из отверстия, посмотрел на пестрый ландшафт внизу, вылез наружу и продолжил подъем.
Ветер почти высушил скалу, но маленькие трещины и впадины оставались скользкими, поэтому нужно было двигаться очень осторожно. Том находился на верхнем полушарии, лезть было легко, и чем выше он забирался, тем меньше становился наклон поверхности.
Те участки, где поверхность была изрезана, он пересекал с легкостью, кое-где даже мог идти по склону.
Теперь он постоянно видел клубы белого пара, вырывающиеся из вершины и образующие плотный слой, который распространялся во все стороны от терраформера. На мгновение Том остановился, чтобы определить, можно ли дышать этим воздухом, но выбора у него не было — с того момента, как он забрался в грузовую ракету, у него не оставалось выбора, — и он продолжил путь наверх по совсем уже легкому для восхождения склону и вскоре достиг балюстрады.
Вершина сферы была окружена кольцом перил. Над нею возвышалась украшенная орнаментом труба. Именно из нее вырывался и растекался вдаль, по всей атмосфере, густой белый пар.
Том перепрыгнул через перила и оказался на твердой горизонтальной площадке.
Арка входа была выложена мрамором и инкрустирована платиной, холл внутри оказался весьма просторным. Здесь не было мембраны. Не было также ни запаха озона, ни покалывания кожи, что могло бы указывать на присутствие сенсорного поля. И никаких воинов, стоящих на страже.
Мягко ступая, Том медленно вошел внутрь.
* * *
Тут были блестящие полы.
До Тома донеслись отголоски разговора, который велся на повышенных тонах. Даже спустя все эти годы Том мгновенно узнал характерный мужской баритон.
Это был Жерар д’Оврезон. Оракул.
— Я здесь, — прошептал Том и с трудом узнал свой голос.
В холл, где стоял Том, вошел крупный широкоплечий мужчина. У него была мускулистая шея и прекрасное бирюзовое с белым одеяние. Казалось, алые отблески света так и пляшут на его бородатом, красивом лице с тяжелой квадратной челюстью.
Он остановился, вгляделся в Тома и улыбнулся; его зубы сверкнули неестественно белым.
И Том почувствовал зуд нестерпимого желания сжать изо всей силы кадык этого человека и смотреть, как Оракул, задыхаясь, неотвратимо встречает свою смерть. Смотреть, смотреть, смотреть…
А потом д’Оврезон наконец заговорил:
— Приветствую тебя, Том! — На губах у него по-прежнему играла легкая улыбка. — Ты не поверишь… Но я ждал тебя.
— Конечно, ты ждал, — сказал Том после небольшой паузы. Все его чувства были напряжены.
— Я всегда знал, что мне предстоит беседа с тобой. — Д’Оврезон откинул плащ назад, через плечо. — Прямо сейчас.
Том метнулся в сторону.
Оракул быстро повернулся, удерживая Тома в поле зрения.
— Тебе предстоит утомительный танец, Оракул, — сказал Том, с трудом загоняя в душу злорадство.
На мгновение глаза д’Оврезона потемнели, и в них промелькнуло странное выражение.
— Я знал, что ты это скажешь. Том улыбнулся:
— Ваша ложь недостаточно убедительна, Ваше Мудрейшество.
Оракул устало вздохнул:
— Сказать тебе, чем закончится наша беседа?
Леденящий страх охватил Тома: он вспомнил то, давнее предсказание. О судьбе отца… Том загнал страх туда же, куда и злорадство. Вынул из ножен меч:
— Тебе бы следовало начать с вызова охраны или активации защитных систем. Но теперь уже поздно.
— Я так не думаю. — Оракул отступал под натиском наступающего Тома, но в лице его не было страха.
Только на один миг Том заметил в его глазах выражение напряженной покорности и вековой скуки. Затем к д’Оврезону вернулась неизменная учтивость.
— Нет никакой необходимости в физических действиях, — мягко заметил он. — Я всегда знал о том, что ты не сможешь противиться желанию увидеть ее.
