Сергей Болотников - Действо
И тогда Константин понял, что надо делать. Не обращая более внимания на демона, который прошел тоннель и сунул уродливую черную башку в помещение, он шагнул вперед, поднимая письмо, которое пронес через все Мертвые земли, многие километры радиоактивной пыли, Захоронения и плен мусорщиков. Письмо, которое он несмотря ни на что все же доставил по месту назначения.
Чувствуя странное освобождение, он опустил письмо в ящик. В спину дохнуло жаром, уши заложило от рева, когда страж кинулся к курьеру в бешеной попытке схватить и смять посягнувшего на знание древних.
Но не успел. Пол под ящиком бесшумно раскрылся и Константин Поляков рухнул вниз, успев только услышать, как демон со всего маху врезается в стену над ним.
Обиженные рев обманутого чудовища раздался откуда-то сверху, а потом затих, поглощенный расстоянием.
А потом был жесткий удар о паркетный пол.
-Костя! - вскрикнула жена, которую разбудил шум падения, - Ты чего, Костя?!
-Ничего... - сказал тот, с трудом поднимаясь с пола.
За окном разбушевавшийся ветер трепал кроны деревьев сдувая с них зеленую дымку. Внизу выла чья то разбуженная сигнализация.
-Что с тобой Кость, а? - жена выглядела испуганной. Константин усмехнулся про себя. Да, это тебе не от демонов удирать.
-Ничего, я же сказал... черт, скула болит, приложился...
-Ты все про письмо какое-то твердил. Заработался бедный.
Поляков поднялся на ноги и поплелся в ванную. Пощелкал выключателем и не добился эффекта - свет отключили. За окном царила тьма - значит во всем квартале. Чертыхаясь, Поляков поискал в комнате фонарь - был такой - на три батарейки со стальной, удобной ручкой. Нашел, и попытался отыскать кнопку включения. Похожая на маленькое испуганное привидение жена смотрела на него.
Кнопки не было. В голове мешались остатки сна - бормоча что-то под нос, Константин Поляков подошел к окну и подставил фонарь под лунный свет.
И замер - потому, что это был не фонарь. Четкий, знакомый адрес на боку цилиндра - сетка насечек на торце.
Жена что-то спрашивала у него, а Поляков все стоял у окна, сжимая в руках цилиндр и смотрел, как спускается все ниже и ниже луна.
Футляр от письма в его руках был пуст.
Но самое страшное было то, что он все-таки был.
Гробокопатель.
Кроха проснулся в полной тьме и некоторое время просидел, непонимающе вслушиваясь в отдаленную капель, приглушенную толщей камня.
Потом память вернулась к нему и он издал глухой стон. Их положение было страшным, мучительным, безысходным.
Вчера догорел последний прутик.
А ведь еще не так давно казалось, что они почти достигли своей цели.
Кроха потянулся во тьму и естественно наткнулся на Пеку. Тот спал, но когда Кроха злобно толкнул его, зашевелился во тьме, стал отпираться руками. Но Кроха его толкнул еще раз - просто из мстительности - еще бы, кто как ни Пека виноват в происшедшем. Впрочем, и Крохина доля безрассудства в этом была.
-Ч...что? - пролепетал Пека, - что случилось?
-Все то же... - ответил Кроха мрачно, - все как всегда.
-Есть хочется как, а мокрицы, поди, кончились...
-Вчера последнюю съели.
-Прутики...
-Кончились. Все кончилось Пека, да и мы, похоже, кончаемся.
Пека засопел печально - Кроха с удивлением понял, что почти не помнит, как выглядит давнишний приятель - тьма была похожа на всеобъемлющую грифельную доску с которой кто-то педантично стирал его Крохину память. Где-то там, за пределами пирамиды шелестел яркий солнечный мир, полный запахов, звуков и шевеления. Был там яркий рыжий песок, который иногда был белым, иногда черным, а на закате окрашивался багрянцем. Были пятилистные ярко-зеленые пальмы. Было синее-синее море, в котором водились акулы, а еще там можно было спасаться от жары. Да, там еще было тепло.
Здесь тепло не было. Здесь всегда было темно, холодно и что, пожалуй, больше всего удручало Кроху, всегда очень тихо. Собственное дыхание как никогда не ошибающиеся часы с каждым вздохом отмеряло оставшееся им время.
Вздохнув, Кроха поднялся. Ткнул приятеля в бок:
-Пошли Пека.
Тот поднялся беспрекословно, уже не нудил и не стонал, как в первое время, понимал - пока идешь, ты жив. Лег, значит оледенел, умер. Здесь слишком много было ледяной
неподвижности, слишком хотелось поддаться ей. Сесть и не двигаться, пока не обратишься в такой же холодный, сочащийся влагой камень.
Они пошли как всегда - Кроха впереди, чуть касаясь рукой гладких стен коридора, а Пека следом за ним, чуть касаясь Крохи. От стен веяло сыростью, и тьма обволакивала кругом как плотное, кожистое одеяло. Шаги стучали как метроном. Кроха уже научился отличать по звуку что под ногами - вот сейчас камень, потом утоптанная земля, а вот хрустят чьи-то тонкие косточки.
Да еще капала вода с сырых стен - кап-кап-кап, как исполинский, состоящий из бесчисленных водяных струй земляной метроном, что на пару с дыханием отмерял краткие мгновения утекающей жизни.
Тьма обволакивала кругом и потому идущий вперед, в неизвестность Кроха предавался воспоминаниям - это была единственная доступная ему забава - уж в мыслях то он был свободен, над ним был сияющий, высокий купол неба, а под ногами изумрудная, мягкая трава или на худой конец, жаркий желтый песок.
Но как всегда его мысли вернулись к началу - к тому проклятому дню, когда Пеке загорелось обогатиться и он втянул в свое грязное дельце Кроху - мало того втянул, так еще и повесил на него всю разработку плана - воспользовался чужими мозгами. Ну что ж, будет ему наука, как полностью доверять все другим. Хотя, по сути, Пека устроил бы еще хуже. С Пекой не прошли бы и первый кордон.
Кроха снова вздохнул. Он словно чувствовал полнящийся напряжением воздух того дня.
Вот они, щуплый, но умный Маки, которого за маленький рост прозвали Крохой, и Пека, его верный, хотя и несколько недалекий друг. Вот они стоят на песчаном уступе и жаркий ветер обдувает их, а позади видны черные свечки дыма от костров стражей третьего кордона. Стражи их не поймали - ни те, первые толстые и ленивые, разжиревшие на королевской службе, ни другие - из третьего кордона - поджарые, злые, славящиеся жестокостью. Говорили, что тех пролаз, которых не убивали сразу, они заводили вглубь города и оставляли, привязанными к столбу. А это, по слухам, был куда хуже милосердного, пусть даже тупого и зазубренного копья стража.
Но стражи были людьми, а людей всегда можно обмануть, подобно тому, как ловкий воин обманывает сильного, но тупого хищника, и Кроха сделал это - и вот они здесь, а под уступом простирается Некрополис, полнящийся островерхними рыжими пирамидами. Заповедный город мертвых, который живые оставили уже больше двух тысяч лет, со всеми несчетными его сокровищами. Опять же по слухам, богатые горожане и сейчас, за немалую мзду стражам проносят своих мертвецов в город, оставляя их в обнимку с золотом, а то и в золотом саркофаге. Слухи ходили разные, но то, что Некрополис богат и его мертвецам принадлежит в десять раз больше драгоценностей, чем у всей ныне царствующей династии, ни у кого не оставляло сомнений.
