Майкл Муркок - Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик
— Он и должен быть могуч, если смог перебросить себя через три столетия. Я немного почерпнул известий на эту тему. Как оказывается, чем больше временной промежуток, через который шаман может себя перебросить, тем сильнее должна быть его магия.
— Может, вы узнали и что-то еще?
— Не много, но достаточно, чтобы сориентироваться, какие шаги я должен предпринять. Наверное, вы слышали о Гиче Маниту, Великом Духе? Так вот, здесь мы имеем дело с духом, или маниту этого конкретного шамана. Видимо, он очень могуч, что означает то, что даже его предыдущая жизнь, в 1650 году, была четвертой или пятой реинкарнацией. Видите, при каждом появлении на земле в человеческом облике маниту обогащается силой и знанием. Когда же достигнет седьмой или восьмой реинкарнации, то маниту уже готов, чтобы навсегда соединиться с Гиче Маниту в чисто духовной форме. Это как будто диплом.
Я сменил пояс движения.
— В европейском спиритизме существует подобная концепция. Но я хотел бы узнать, как можно победить такого маниту.
Поющая Скала выловил из кармана небольшую сигару и закурил.
— Не утверждаю, что это легко, — заявил он. — Собственно, вся техника заключается в методе проб и ошибок. Но основной принцип таков: каждое магическое заклятие можно обратить. Его нельзя сдержать. Оно имеет свою магическую инерцию и стараться затормозить эту инерцию все равно, что остановиться перед несущимся экспрессом. Но этот поезд можно обратить и послать назад тем же путём, каким он прибыл. Нужна лишь достаточная мощь, чтобы изменить его курс на сто восемьдесят градусов.
— Это может быть проще, чем вы считаете, — сказал я. — Врачи просвечивали рентгеном этого шамана, когда он был в стадии эмбриона, и вроде он был деформирован или искалечен.
— Это не имеет значения, — ответил Поющая Скала. — Чары были брошены тогда, когда он был еще цел и здоров, так что учитывается только это.
— На самом ли деле вы способны его заставить покинуть Карен Тэнди?
— Я надеюсь. У меня нет достаточно силы, чтобы отослать его назад в семнадцатый век. Для этого нужен очень могучий и опытный шаман — кто-то намного сильнее меня. Однако я смогу убрать его из ее тела, обратить назад внутренний процесс развития и направить его кому-то другому.
Я почувствовал неприятный холод.
— Кому-то другому? Вы не можете этого сделать. Какой тогда смысл в спасении жизни Карен Тэнди, если в этом случае мы убьем другого человека?
Поющая Скала выпустил большое облако дыма из сигары.
— Мне неприятно, мистер Эрскин. Я считал, что вы поняли связанные с этим проблемы. Иного способа не существует.
— Но к кому тогда перейдет маниту?
— Это может быть кто угодно. Вы должны отдать себе отчет, что он будет биться за свою жизнь. Он решится на каждого, лишь бы тот был достаточно податлив и слаб.
Я вздохнул. Неожиданно я почувствовал, как я ужасно измотан. Ведь нелегко же состязаться с кем-то, кто не знает понятия физической усталости и кто бьется за свою жизнь.
— Если правда то, что вы говорите, Поющая Скала, то вам тогда лучше сразу возвращаться в Южную Дакоту.
Поющая Скала нахмурился.
— Ведь наверняка вы не будете возражать, если мы перенесем маниту в какого-то бесполезного, какого-нибудь безнадежного наркомана, или бродягу с Бауэри, или черного криминалиста.
— Это исключено, Поющая Скала. До всего этого дошло только потому, что одна раса руководствовалась предубеждениями относительно другой. Если бы голландцы не угрожали этому шаману тогда, в 1650 году, теперь он не угрожал бы нам. Нельзя оправдывать того же самого греха для другого расового меньшинства. Мы только бы повторили зло.
Индейский шаман в сером костюме с интересом посмотрел на меня.
— Забавно слышать такие слова от белого человека, — заявил он, — Мой отец и дед, а перед ними прадед, все оценивали белых людей одинаково: лишенные совести дьяволы с каменными сердцами. Сегодня, когда вы наконец научили нас быть, как вы, твердыми и безжалостными, вы сами теряете эти черты.
Шины «кугуара» шипели по мокрому асфальту. В машину снаружи попал желтый луч солнца.
— Что же, может быть, нам теперь легче, — заметил я, — У нас есть все, чего мы хотели, и теперь мы можем себе позволить быть милосердными. Однако, независимо от причин, я не могу позволить переносить маниту в кого-то другого, независимо от его расы и того, насколько он бесполезен. Это просто невозможно.
— Хорошо, — буркнул Поющая Скала. — Есть еще и другой выход. Но предупреждаю заранее, что он намного более опасен.
— Какой?
— Подождать, пока шаман не покинет тело Карен Тэнди.
— Ведь это же убьет ее! Она умрет!
— В общепринятом смысле, да. Но ее собственный маниту, или дух, все еще будет жить в этом шамане. Да, тогда ее еще удастся спасти.
Тем временем мы добрались до Манхэттена. Я замедлил ход и остановился на красный свет.
— Не понимаю.
— Действительно, это не так-то просто, — признал Поющая Скала. — Когда шаман появится на свет, появится и возможность физического контакта. Мы можем его задержать при условии решетки и воспользуемся заклятиями. Тогда его можно заставить вернуть маниту Карен Тэнди.
— Заставить его? — я был крайне удивлен. — Но как?
— Призывая мощь Гиче Маниту. Все более малые маниту подчиняются мощи Великого Духа.
— Но разве он не может сделать то же самое… и убить вас, Поющая Скала?
Индеец задумчиво сосал конец сигары.
— Есть риск, который я должен принять.
— И вы его примете?
— Если мне заплатят.
— А сколько вам обычно платят?
— За раз — двадцать тысяч долларов.
— Хорошо, — скривился я. — К вам трудно иметь претензии. Если бы я должен был рисковать своей жизнью, то я потребовал бы намного больше.
— В таком случае, — сказал Поющая Скала, выбрасывая в окно окурок сигары — пусть будет тридцать тысяч.
Решение принадлежало родителям Карен. Никто другой не был бы в состоянии заплатить за чары Поющей Скалы и никто другой не имел права выразить согласие на их использование. Я отвез шамана в свое жилище на Десятой Аллее, чтобы он принял душ и выпил кофе, а сам позвонил к ним. Я объяснил, кто я, и они пригласили меня на ленч. У меня была лишь надежда на то, что еда не станет им комом в горле, когда они услышат, что предлагает Поющая Скала.
В час дня мы доехали до жилища миссис Карманн. Утром уже был стекольщик и вставил выбитые во время спиритического сеанса стекла. В комнате теперь было тепло, уютно и элегантно, хотя в воздухе все еще висело напряжение.
Джереми Тэнди был сухим светловолосым мужчиной около пятидесяти лет. На нем был темный костюм в стиле Никсона и безукоризненно белая рубашка. В его лице было что-то от эльфа, как и у Карен, но оно было более зрелым и сформированным, более твердым, с решительными чертами.
![Майкл Муркок - Ледовая Шхуна / The Ice Schooner [= Ледовая шхуна, или Экспедиция в Нью-Йорк]](/uploads/posts/books/63114/63114.jpg)
