Владимир Баграмов - Страна убитых птиц
ЭТА ПЛАНЕТА С ЕЕ ОБИТАТЕЛЯМИ БЫЛА УНИКАЛЬНА. МОЗГ КАЖДОЙ БИОСТРУКТУРЫ БЫЛ НЕПОВТОРИМ. ЕЩЕ НИКОГДА В СТОЛЬ МАЛОМ ОБЪЕМЕ НЕ УЖИВАЛОСЬ СТОЛЬКО ОТЧАЯНИЯ, БОЛИ, ДЕРЗКОГО ВДОХНОВЕНИЯ И ПОЛЕТА ФАНТАЗИИ, НЕЧТО РЕШИЛО ВМЕШАТЬСЯ.
ОДИН ИЗ МИРОВ БЫЛ ТОЧНОЙ КОПИЕЙ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ. МОРЯ, ОКЕАНЫ, ПОЛНОВОДНЫЕ И ЧИСТЫЕ РЕКИ, ФЛОРА И ФАУНА, ПОРАЖАЮЩИЕ БУЙСТВОМ ФОРМ И ВАРИАНТОВ. НО ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД ВОЗНИКШАЯ НА НЕМ РАЗУМНАЯ ЖИЗНЬ БЫЛА УНИЧТОЖЕНА ЯРОСТНО МУТИРУЮЩИМ ВИДОМ ВИРУСА СТРАШНОЙ БОЛЕЗНИ. КОГДА НЕЧТО УНИЧТОЖИЛО ВИРУС, БЫЛО УЖЕ ПОЗДНО, РАЗУМ УГАС.
НЕЧТО ПРОТЯНУЛО ЩУПАЛЬЦЕ К ЭТОМУ МИРУ, ОБРАЗОВАВ ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ТОННЕЛЬ МЕЖДУ ПЕРЕНАСЕЛЕННОЙ И НЕНАСЕЛЕННОЙ ПЛАНЕТАМИ. ОНО СЖАЛО ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО, МАТЕРИЮ ДО СОСТОЯНИЯ МИГА, КОГДА ВЕСЬ ПЕРЕХОД ПО ТОННЕЛЮ ЗАНЯЛ БЫ РОВНО СЕКУНДУ В ЗЕМНОМ ИСЧИСЛЕНИИ. ТРИ ВХОДА В ТОННЕЛЬ ОБРАЗОВАЛИСЬ НА ЗАХЛЕСТНУТОЙ НЕНАВИСТЬЮ ПЛАНЕТЕ, И ОДИН ШИРОКИЙ ВЫХОД В ЩЕДРЫЙ И СПОКОЙНЫЙ МИР, СПОКОЙНО ВРАЩАЮЩИЙСЯ ВОКРУГ ОДНОГО ИЗ СВЕТИЛ СОЗВЕЗДИЯ «ЛЕБЕДЯ».
НЕЧТО НЕ ЗНАЛО, ЧТО ТАКОЕ ОЖИДАНИЕ. ЕГО ВОЗРАСТ БЫЛ РАВЕН БЕСКОНЕЧНОСТИ, ТО ЕСТЬ ЕГО НЕ БЫЛО.
* * *Он сидел с закрытыми глазами, сжав ладонями виски. Болела голова. Он сделал все, что мог. «ПРОГРАММА ВЫЖИВАНИЯ», над которой трудились лучшие умы страны, вступила в действие ровно час назад. ГРАНИЦЫ БЫЛИ ОТКРЫТЬ!. Уже сутки на полную, предельную мощность работали металлургические заводы, переплавляя «мечи на орало». Было остановлено все вредное производство. Народ «затягивал туже пояса». Работали только угольная и нефтеперерабатывающая промышленности, без них была невозможна БОЛЬШАЯ МЕТАЛЛУРГИЯ. Выплавленного из оружия металла должно было хватить на сотни лет.
Сотни тысяч КЛОАК яростно бурлили по стране. Земля выбрасывала из недр своих нечто быстро остывающее, по качеству и вкусу идентичное хлебу. Земля пыталась накормить заблудших детей своих. Тайные, самые низкие уровни грунтовых вод пробили выход на поверхность «материнские руки» Земли. Тысячи, сотни тысяч родников забили повсюду. И было странно видеть веселый, хрустально-чистый фонтанчик родника, бьющий из земли, а неподалеку тяжелые, покрытые маслянистой пленкой, мертвые воды какого-нибудь водоема, озера или медленной, безжизненной реки.
Голова болела.
Викентий Смагин знал, что это долго продолжаться не может… Последний раз он поднял академика, жизнерадостного и мудрого старика, придумавшего изумительно простой способ очистки промышленных вод. Старик-академик упал прямо в лодке, когда вместе с лаборантом брал пробу воды из мертвого озера Химкомбината по производству искусственных волокон. Через четыре часа тело академика доставили в ЦЕНТР. В отдельном боксе клиники его ждал Смагин.
Никто не задал ему ни одного вопроса, никто не посмотрел в его сторону, когда Смагин, бледный и страшный отрешенностью ПУСТЫХ ГЛАЗ, выходил из бокса. Бригада реаниматоров проскользнула в бокс тенями. Врачи не смотрели друг на друга, работали молча и сосредоточенно. Академик уже СИДЕЛ НА КРОВАТИ. Оставалось дать наркоз, очистить легкие от скопившейся жидкости, сделать переливание крови и ввести тонизирующие препараты. Процедура была отработана. Он был двадцать первый, этот старичок-академик, пытавшийся до срока покинуть несчастный и больной мир.
Отношение к Смагину было сложным. Его можно было бы обозначить как БОЛЕЗНЕННОЕ ЛЮБОПЫТСТВО, СМЕШАННОЕ С СУЕВЕРНЫМ УЖАСОМ И… ЖАЛОСТЬЮ. Никто и никогда не пытался спорить с ним. Люди молча соглашались или не соглашались с ним, но никогда не высказывали своего мнения, неукоснительно выполняя все его советы, рекомендации, тем более требования и просьбы. Однажды он заметил это, удивился, решил проверить… Как бы между делом, он высказал мысль, что булыжник Старой Площади устарел, его надо заменить тесаными каменными плитами. И ровно через полчаса увидел в окно молчаливую, сосредоточенную толпу с ломами, кирками, лопатами, идущую к Старой Площади. Он тут же отменил свое то ли решение, то ли рекомендацию, то ли желание. Впредь стал крайне осторожен, тщательно взвешивая каждое слово.
Он встал из-за стола, пересек кабинет, открыл дверь в приемную.
Смагин знал последующие действия своего секретаря до мельчайших подробностей. Вот! — секретарь тут же встал, продолжая медленно перекладывать бумаги с места на место, ожидая указаний. Их не было, поэтому секретарь нашел еще одно дело — «исправление» несуществующей «неисправности» в шариковой ручке. Все это молча, не глядя в глаза. Смагин ловил на себе взгляд, только отворачиваясь от него. И так ВСЕ. За исключением… Да, их было двое — Иу и Лев Матвеев.
Почему они все не смотрят мне в глаза? Первое время он настойчиво и даже с яростью искал взгляда. Теперь бросил. Привык.
— Матвеев здесь?
— Минуточку.
Секретарь тут же нажал кнопку «Связь».
Викентий Смагин вернулся в кабинет. В нем ничего не изменилось, разве что похудел еще больше. Старый свитер, потертые брюки, разбитые ботинки. Хромой, усталый человек, часто забывающий поесть и выспаться, измученный кошмаром головной боли.
Вошел Лев Матвеев. Прошел к столу, сел, тут же закурил свои вонючие сигареты.
Они никогда не вспоминали тот разговор в Церкви и все, что ему предшествовало.
Матвеев некоторое время вглядывался в лицо Смагина, потом перегнулся через его стол, нажал кнопку вызова секретаря. С холодной яростью оглядел вошедшего, скрипнул зубами.
— Молока, хлеба! Побольше. У меня возьмешь пяток яиц, сваришь. Иди!
Секретарь мгновенно «испарился». С этим психом Матвеевым связываться было опасно. Вполне мог в «загривок наложить», такие вещи с некоторыми случались.
— Ты ел?
Смагин отрицательно покачал головой, задумчиво смотрел на карту страны, лежавшую на краю стола. Спросил, не отрывая от карты глаз:
— Где это ты яйцами разжился?
— Американцы прислали для тебя. А я в свой холодильник спрятал. Чтобы твой боров не пожрал. Или Иу… Тот еще проглот!
— Дьяла расстреляли. — Смагин прижал пальцем задергавшуюся щеку. — Бабу какую-то изнасиловал…
— Не какую-то, Смагин, а Катьку Бурову. Я ее хорошо знал по Области. Та еще стерва… У Первого секретаршей была, жену подменяла, та от них в Ясногорск сбежала. А потом ее вместо Первого на престол сунули! Недолго поцарствовала, но нахапать успела… Еле вывезли из квартиры да дачи. Говорят, какой-то Комитет Свободных Женщин организовывает…
Смагин пожал плечами. Щека дергалась и дергалась.
— Люди исчезают, Лев!
— Как это исчезают?! — Матвеев удивленно смотрел. — Куда это они могут исчезнуть? Эмигрируют, что ли? Вряд ли.
