Евгений Филенко - Пламенная кода
– Пять шагов назад, янрирры, – прозвучал в наушниках незнакомый и потому особенно неприятный голос. – Никто вас внутрь люгера не допустит.
Эхайн, возникший с другой стороны космического аппарата, где предполагался люк, выглядел весьма своеобычно, но на труп отнюдь не походил. В легком белом скафандре для работы в вакууме, с мичманскими шевронами на рукаве, с опущенным забралом. И с боевым скерном наперевес.
– Отставить оружие, солдат! – рявкнул капком Хэйхилгенташорх. – В кого ты посмел целиться?!
– Пять шагов, если не желаете неприятностей, – прохрипел тот, и было ясно, что это не шутка.
Стоявшие позади капкома Ненхарн и Кворксарк зашуршали комбинезонами, и в руках у обоих, словно по волшебству, оказались точно такие же скерны, разве что поновее да почище.
– Как у вас тут весело! – раздался еще один голос, очень молодой и очень насмешливый. – Все хотят кого-нибудь убить? Или начнем договариваться?
Голос принадлежал худому юнцу, что стоял в независимой позе, облокотясь о борт люгера, в чересчур для него просторном защитном костюме ядовито-оранжевого цвета и кислородной маске. Юнец был безоружен, что нисколько не мешало ему взирать на происходящее с ироническим интересом.
– Я не против, – сказал капком, откидывая капюшон.
– Мать моя виселица, – промолвил мичман напряженно. – Имею ни с чем не сравнимую честь лицезреть янрирра капитан-командора Хэйхилгенташорха?
– Нунгатау? – со злобным удивлением спросил тот. – Та самая мелкая фикава, по чьей милости я обречен гнить заживо в этой каменной помойке?! А этот сопляк, не иначе…
– Он самый, – важно подтвердил мичман.
Капком на мгновение опустил голову, словно бы предавшись тягостным воспоминаниям. А затем – чему удивляться? кругом одни эхайны, спят с оружием, едят с оружием… – воздел руку с возникшим в ней будто бы из пустоты личным наградным скерном. Но взял на прицел отнюдь не своего недруга, а зубоскалившего над ситуацией юнца. Тот и виду не подал, что испугался, лишь недоуменно вскинул брови.
– Все к тому, что у нас конфликт интересов, мичман, – процедил капком сквозь зубы.
– В чем же, янрирр? – недобро поинтересовался тот.
– Мой интерес в том, чтобы ты бросил ствол и допустил нас к осмотру люгера на предмет полезных для жизнедеятельности личного состава станции грузов…
– И бухла! – подчеркнул этот ублюдок, научспец, о котором все и думать забыли.
– … а твой интерес, как я понимаю, чтобы этот молодой эхайн не пострадал в случае, упаси-сохрани, огневого контакта. Что-то мне подсказывает, что он тебе дороже всех сокровищ и за его благополучие ты кое-кому обязан собственной затхлой душонкой. Я угадал?
– Этот молодой эхайн не пострадает, – самым грубым голосом, какой только может принадлежать особе женского пола, обещала девица в таком же оранжевом, но на сей раз точно по размеру, комбинезоне, что все это время, как обнаружилось, обреталась в некотором отдалении и метила капкому аккурат в голову. – А вы, янрирр, живым вне всякого сомнения не останетесь.
– Вы всерьез полагаете, янтайрн, что это дерьмо можно назвать жизнью и я им хоть сколько-нибудь дорожу? – ухмыльнулся капком, краем глаза приметив позицию новой угрозы.
– Ну, достаточно, – объявил юнец, отклеившись от борта и выступая на середину, в самое перекрестие прицелов, с умиротворяюще раскинутыми руками. – Я все понимаю… эхайны с радостью атакуют и с неохотой отступают… Но давайте успокоимся, сосчитаем до тридцати… или до шестидесяти, если у кого с выдержкой полная беда. Никто не умрет, хватит уже на сегодня смертей.
– Кто этот типчик, мичман? – спросил капком, не опуская оружия.
– Келументари, – сказал тот чрезвычайно серьезно.
– Бу-э-э-э… – донеслось откуда-то снизу.
Некоторое время все выжидательно смотрели на этого ушлепка, научного специалиста, который, с запредельным усилием оторвав голову от камня, мучительно пытался что-то молвить неповинующимися губами.
– Бухло… – наконец выродил тот и, совершенно обессилев, канул в глубокий аут.
Капком Хэйхилгенташорх скорчил брезгливую гримасу, увы, невидимую из-за маски.
– Тэк-с, – проговорил он раздумчиво. – Келументари?! Что ж, это легко проверить. Янрирр келументари, окажите любезность, сотворите нам какое-нибудь чудо.
– Как же с вами трудно, – тяжко вздохнул юнец. – Ладушки. Но я делаю это только для того, чтобы вы друг дружку не перестреляли как дураки.
И сотворил чудо.
Три дня спустя. Ученик и его учитель
Для официальных приемов в замке Роргомарн обычно использовался Зал Сломанных Мечей, обустроенный по древнейшим традициям и с учетом некогда насущной необходимости в обороне. Громадные узкие окна, малопригодные для естественного освещения, но весьма удобные для навесной стрельбы из арбалетов. Стены из грубого камня, увешанные настоящим оружием всех эпох, и не все мечи были сломаны. Свободное от оружия пространство занимали бесценные, оставшиеся в наследие от всех гекхайанов Черной Руки гобелены ручной работы, от самых старинных, из натуральных нитей со вкраплениями янтаря и жемчуга, до более поздних, с золотом, серебром и самоцветами, и до современных, символизировавших успехи космической экспансии, а следовательно, изготовленных из всего сколько-нибудь замечательного, что нашлось в присоединенных к Черной Руке мирах, а ежели не нашлось ничего совершенно – как и случалось сплошь и рядом, то из оптических волокон, через равные промежутки времени воспроизводивших чужеродные пейзажи в цвете и объеме. (Были здесь и неброские гобелены от самого первого гекхайана, чье имя было забыто, но не за давностью времен, хотя с периода его правления и прошло несколько исторических эпох, а стараниями одной из наследовавших ему династий, которая озаботилась тем, чтобы имя предтечи и по совместительству лютейшего врага было вычеркнуто из всех скрижалей, стерто со всех камней, истреблено из памяти современников и, упаси-сохрани, не произносилось вслух никем и никогда. И ведь удалось!..) Зал Сломанных Мечей подавлял своими размерами – собеседники, находившиеся в разных его концах, не смогли бы даже криками поддерживать содержательный диалог. Поэтому приемы, в зависимости от числа приглашенных, проводились либо в центральной части, за длинным, но все же соразмерным повестке дня столом, либо в свободном от реликвий восточном углу, где для таких целей всегда имелись пара-тройка удобных кресел и небольшой столик, на который Тултэмахиманору Эварн Эвритиорн, Справедливый и Грозный гекхайан Черной Руки Эхайнора, обычно укладывал ноги в солдатских растоптанных сапожищах.
