Виталий Владимиров - Колония
Женился он на однокласснице, дочке работника аппарата ЦК КПСС.
Заводная непоседа, чертенок в штанах, но властная, в отца, избалованная и с непредсказуемым характером Юлька и смиренный, как инок, Дюк вроде бы удачно дополняли друг друга. Быстро влюбляясь и быстро остывая, Юлька каждый раз возвращалась к надежному, как ей казалось, и верному рыцарю Дюку. Ей импонировало, что по красавчику Дюку сохнут подруги, ее мать не уставала восторгаться Эдиком, который всегда являлся в дом с цветами, который так аккуратно водил их голубые с мышиного цвета сиденьями "Жигули", который так сочувственно выслушивал регулярные исповеди будущей тещи об остеохандрозе. Свадьбу сыграли богатую, ресторан "Прага" продемонстрировал содержимое своих подвалов, бесшумная черная "Чайка" отвезла молодых к мавзолею Ленина и могиле Неизвестного солдата, о чем свидетельствовали цветные фото, занявшие почетное место в квартире Гориных. Медовый месяц молодые провели в Крыму, купаясь в море и ласках, окруженные заботой и вниманием персонала спецпансионата. Жизнь Гориных в бытовом смысле как-то незаметно, но качественно получшала - на столе появилась буженинка, карбонат, красная и белая рыбка, а главное, Горин получил возможность заказывать по списку книжной экспедиции издания, за которые он втридорога платил на черном рынке, и просмотрел со Светланой все сколько-нибудь интересное в столичном театральном репертуаре. Даже как-то в разговоре со сватом обмолвился о том, что пишет да трудно вот с публикациями. Сват изучающе рассмотрел Горина и после долгой паузы веско сказал: "Мы не имеем права давать какие бы то ни было указания другим организациям, из наших стен выходят только партийные документы, к тому же культура находится в ведении другого отдела, и мой звонок могут просто неправильно расценить. Это понимать надо."
Дюку, в отличие от отца, светило большее - он уже работал на маленькой, всего в сто шестьдесят рублей должности, но зато в министерстве внешней торговли, и стрелка его судьбы клонилась к долгому заграничному пребыванию в Англии или Финляндии. Однако претворению радужных планов в жизнь помешало рождение внука. Такое крупное событие на семейном небосклоне и связанные с ним хлопоты как-то заслонили смену трех глав государства, двух - по истечению естественного срока жизни, одного - по неизлечимости болезни, затем вышел майский указ по борьбе с пьянством и началась перестройка.
Честно говоря, Горин совершенно не верил, что в недрах аппарата может появиться человек, личность которого не деформирована, не деморализована системой. При самом счастливом стечении обстоятельств все равно такой человек обязан был пройти через весь тернистый путь в жестокой борьбе за власть от начинающего функционера правящей партии до ее главнокомандующего. Достигнув вершины, он должен был иметь ясную программу перестройки, верных единомышленников и избежать искушения смертным грехом гордыни. Конечно, можно сказать, что его приход былвызван исторической необходимостью - его ждал мужик, который семьдесят лет надеялся, что ему вернут землю, его ждал рабочий, чтобы стать хозяином завода, его ждали те, кто шел в тюрьмы, лагеря, сумасшедшие дома и эмиграцию, оставаясь верными своему таланту, принадлежащему русской и мировой культуре, его ждали те, кто все-таки пытался изменить хоть что-то в вывернутой наизнанку экономике, его ждало Отечество, в том числе и Горин, малая его частица.
Каждый день приносил что-то новое. Не успевали привыкнуть к одному, следовало другое, новая реорганизация шла на смену только что проведенной, ничего не меняя по сути, только гласность, беспощадное око правды, сдирала маски, обнажая коррупцию на всех этажах власти, начиная с верхнего, сплоченную мафию партийно-государственной теневой экономики, всесилие и безответственность монополий и экологические преступления ведомств.
Вместе со своим хозяином ушел на пенсию сват, и сразу исчезли из обихода Гориных списки книжной экспедиции и театральные билеты. Упразднили минвнешторг, но Дюк уцелел, его организацию полностью, всем составом передали в распоряжение одного из госкомитетов.
Дюк явился в квартиру Гориных около двух часов ночи на тех самых голубых с мышиными сиденьями "Жигулях", которые Дюку с Юлькой презентовал тесть еще в качестве свадебного подарка.
Горин был потрясен - впервые он услышал от сына искренние, горлом рвущиеся слова:
- Мне плохо, отец, помоги, - они сидели почему-то на кухне, Светлана, слава богу, была в командировке, - ты понимаешь, папа, мне плохо, как же я устал от всего этого. Вот никогда недумал, что дойду до такого. Я не могу больше терпеть ее вечных капризов, ее постоянного дурного настроения, от того, что не мажется губная помада, что не дует фен, что опять нечего надеть и кончились французские духи. Она все время кричит на сына, на твоего внука, он весь съеживается и плачет, я не могу на него смотреть, он так заикой останется, я ненавижу эту толстую ханжу-тещу, которая всем в глаза говорит одно, а за спиной - другое, да и тесть хорош, поливает советскую власть на чем свет стоит, мне надоело быть у них извозчиком, шофером, официантом, прислугой... Ты понимаешь, отец, я не выдержал, я ушел, просто встал и тихо закрыл за собой дверь. А потом было поздно... Что мне теперь делать, папа?! Ты же мужчина, скажи что-нибудь, у тебя же были аналогичные ситуации в жизни, когда тебе надо было вернуть женщину. Помоги...
Горин растерялся, горе, настоящее горе плакало слезами его сына, и сильный, мудрый отец должен был протянуть руку помощи, на которую сын мог опереться, как на землю. В этот момент и пронзила Горина мысль, показавшаяся ему и верной, и странной - острый пик страдания открыл в Дюке человека, оказалось, что Дюк любит своего сына, не терпит лжи и ханжества, неужели, чтобы стать Человеком человек должен страдать, и только через страдание - путь к вершинам нравственности? Кто же это все так устроил? И если это истина, то мир без страданий невозможен и страдание сына - его крест, который он должен, он обязан нести... Или здесь что-то не так и можно все-таки найти слова, которые объяснят сыну, передадут отцовский горький опыт, чтобы сын не творил уже единожды сделанных ошибок.
Телефонный звонок избавил Горина от этой ответственнойнеобходимости.
- Это кто, Евгений Сергеевич? - раздался в трубке раскаленный голос Юлии. - Эдуард у вас? Нет, не передавайте ему трубку, я вам все выскажу, а там поступайте, как знаете. Вот что, папаша, хватит с меня. Ушел ваш Эдючка и слава богу. Какая же я была дура, что мать послушалась. Правду говорят, что в тихом омуте черти водятся. Пай-мальчик ваш, Дюк-Звездюк, если не сказать покрепче, тряпка, мешок с дерьмом, а с пре-тен-зи-я-ми... Придет с работы, плюхнется на диван - то ему подай, рубашка чтобы каждый день была обязательно свежая, больше одного дня не носит, нет, все вежливо, все тихо, но палец о палец в доме не ударит. А как он с сыном разговаривает?! Отведет в угол и говорит ему тихим голосом гадости, а самого трясет от злобы, он же его заикой оставит. А вы знаете, почему за пять лет он ни разу не выехал заграницу хоть на неделю, хоть на день? Врачей боится, неженка. Я уж и так перед родителями, и сяк изворачивалась, а он все канючит - попроси отца, он все может, достань справку о здоровье. Не будет батя этого делать, понимаете? И потом кто такой Эдуард Горин, чтобы что-то о себе воображать? Кому он нужен со своими сто шестьдесят в месяц? Нам его зарплаты на бензин не хватает, сейчас любой кооператор деньги лопатой гребет, с трех миллионов партийные взносы официально платит. Мы же его кормим, поим, одеваем, мы же его со-дер-жим. Знайте, что я давно и всерьез подыскивала ему замену и рога ему трижды наставила, только, эх, не попался мне пока еще мужик по плечу, уж я бы его не упустила, уж мы бы с ним зажили и потом сына все-таки жалко... А машину я ему не отдам, дудки, пусть завтра же вернет и ключи в почтовый ящик опустит. Все. А ведь я его догнала во дворе, вылетела из постели в одной рубашке, как псих, думала стряслось чего, а как поняла, что он уходит, спросила, ты, Эдик, хорошо подумал? Знаете, что он мне ответил? Привет горячий - вот его последние слова, уважаемый папаша, ну и слава богу, хоть избавимся мы от вас, как обуза с плеч, вот и катитесь вы всем семейством, и вы со своими стишками, и выродок ваш, ветер в парус, понятно?
