Темные числа - Зенкель Маттиас

– Эти прогнозы имеют хотя бы какую-то ценность, учитывая, что ни один имитационный прогон не доходит до заданной даты? Для разнообразия будьте самокритичны, Валентин Герасимович. По всей видимости, вашим модификациям даже до полуготовности далеко.

Хотя программа работала без сбоев, на каждом цикле она зависала – и на главной ЭВМ, и на контрольной. Моделирование застопорилось уже четвертый раз, теперь программа не могла выйти за пределы 1992 года, на который прогнозировался загадочный обвал показателей. Изотов вместе с помощниками уже несколько часов искал причины критической аномалии, но не мог обнаружить источник ошибки. Когда он, ссутулившись, признался в этом, Евгения разъярилась:

– Сказать, о чем я думаю?

Не дожидаясь ответа, она набрала на клавиатуре команду и нажала клавишу ввода. Огни на панораме Москвы погасли, а картинка на экране подключенного к камерам монитора сжалась в яркую точку. Светился только телевизионный терминал на письменном столе. Но на нем больше не отображались данные, только призывно помигивал курсор в правом верхнем углу. Пальцы Евгении застучали по клавиатуре, и огни снова вспыхнули.

– Это у нас лучше получается. Или вы не согласны?

Дуплекс XVIII

Париж, 1987 год

– Да закройте вы уже эту проклятую дверь, – кричит Полковник. Все готово к старту. Как только Дюпон захлопывает защитную дверь, она вплотную примыкает к раме, а засовы автоматически входят в пазы. Снаружи включаются компрессоры, защищенный от прослушивания контейнер парит в воздухе. Дюпон незаметно принимает оборонительную позу.

– Прекрасная идея, нечего сказать, – обрушивается на него Полковник, – с тем же успехом мы могли бы встретиться в туалете в Кремле! Смотрите, смотрите, вот эта тварь!

Вокруг потолочного светильника наматывает круги муха. Вот она летит дальше, исследует обшивку на левой стене. Полковник хватает со стола лежащий сверху документ, но муха ловко ускользает от ударов.

– Перестаньте ухмыляться, Дюпон, – пыхтит тучный Полковник. – Знали бы вы, какие хитроумные прослушки мне попадались. Не стойте как истукан! Возьмите папку и покажите, чему вас учили.

Хорошенькое начало, думает Дюпон. Впрочем, несколько дополнительных очков не повредят. Он принимает позицию для атаки и ждет, пока муха опустится на портрет президента. Бах! Он бьет с размаху. Муха на волосок от гибели, но ускользает, входит в штопор и садится, оглушенная, на стол из оргстекла. Полковник не упускает возможность. Стукнув по документу еще и кулаком для верности, он изучает жертву. Насколько видно Дюпону, на папке только кровь и внутренности. Дополнительные очки можно списывать. Полковника это, разумеется, не трогает. Он садится, открывает испачканную папку и рявкает:

– Долго вы еще будете стоять, Дюпон? Ждете, пока у меня шея затечет?

Едва Дюпон садится, контейнер вздрагивает и кренится в сторону. Этого только не хватало! Он напрягает мышцы, упирается левой ногой в пол и переносит центр тяжести вправо. Рефлексы хорошие, но не подходят для ситуации: контейнер опрокидывается вперед и стоит на переднем ребре. Три секунды, которые словно длятся дольше обычного, кажется, что он повис в шатком положении. Где-то сбоку и сверху Дюпон видит возмущенного Полковника, накренившийся письменный стол и веером разлетевшиеся папки. Контейнер опрокидывается не на левую стену из оцинкованной стали, а вперед, на стену, где расположена дверь. Дюпона швыряет вперед, и он ударяется горлом о дверную ручку. Спустя доли секунды на спину ему сваливаются папки и Полковник. Дверная ручка глубоко входит в горло, разрывает кожу и связки, пробивает кадык и пищевод. Дюпон хрипит, и звук заглушается шипением сжатого воздуха, который выходит, потому что дверь автоматически разблокировалась. Тем не менее она по-прежнему плотно закрыта, потому что прижата к решетке на полу. Полковник скатывается с Дюпона, давление на разорванную дыхательную трубку и поврежденные артерии уменьшается. Кровь бьет струей. У Дюпона чернеет в глазах.

ИГРА ОКОНЧЕНА

Преемники

Воздухогорский район, 1986 год

Голубев отыскал галстук, завязал полуанглийский узел, потом персидский, но Людмила Петровна каждый раз морщила нос. В конце концов он выбрал современный вариант: галстук остается в чемодане. Получив одобрение заместительницы, он поспешил на службу. В лагере царила деятельная суета. Во второй половине дня согласно программе ожидали делегацию из областной администрации и нескольких органов печати. Голубев торопился, не придешь вовремя, считай, опоздал. Впрочем, появляться с потным лицом главному тренеру тоже не пристало. В результате он не смог лично проконтролировать каждый этап подготовки, и… из лагерных громкоговорителей в качестве приветствия прозвучала песня «До свиданья, Москва». Бессмысленно спрашивать завхоза, поставил он эту кассету по ошибке или же преднамеренно.

– Как-никак это теперь олимпийская классика, – шепнул Голубев заместительнице. Ее ухо пахло так, словно она до краев наполнила его духами. Сознание немного помутилось, и Голубев поспешно отвернулся к гостям.

Делегацию возглавляла молодая завоблоно Татьяна Битова. На местном уровне завоблоно активно помогала в ходе подготовки III Международной спартакиады молодых программистов, что касается административных вопросов. Шептались, что ее семейная жизнь подверглась суровому испытанию программой «Тетрис». Круги под глазами могли стать результатом как чрезмерно долгих совещаний, так и неверного подхода к использованию некоторых программ. Уже то, что Битова сразу заявила журналистам, что компьютерные игры могут способствовать осознанию детьми и молодежью идей и ценностей социализма, о многом говорило. В компьютерном классе завоблоно сфотографировалась с новой тренерской командой перед новыми учебными ЭВМ и ознакомилась с новейшими образовательными методиками. Ей удалось блеснуть несколькими высказываниями в духе времени (чувствовалось, что ее ждет стремительный взлет по карьерной лестнице). Голубеву, как главному тренеру, пришлось нагромоздить несколько общепринятых восторженных фраз, разумеется, с надлежащей деликатностью. Ребята из группы Д представили программу для расчета функции распределения вероятностей.

– Для предстоящих юбилейных торжеств мы выбрали особую функцию, – пробубнила Палина Моршакина заученный текст, чертя мелом на доске:

– Это была первая задача, поставленная перед советским компьютером.

– В декабре мы будем праздновать тридцатипятилетие компьютерной эры, – провозгласил Голубев. – В начале МЭСМ требовалось два часа для расчета пятисот показателей, а теперь взгляните, – обвел он широким жестом помещение.

Однако, увидев текст на бумаге, выползающей из принтера, главный тренер вынужден был импровизировать. Он проворно скатал оторванную полоску в трубочку и воспользовался ею как указкой, продолжая рассуждать об интегральных микросхемах, преимуществах ввода данных с помощью светового пера и так далее. Хорошо, что только Людмила Петровна успела бросить взгляд на распечатку. Она скептически покачала головой с высокой прической, но благоразумно промолчала. Прежде чем перейти к следующему пункту программы, Голубев сунул компрометирующую бумажку в карман пиджака: с группой Д, в первую очередь с близнецами Моршакиными, он еще поквитается!

Воронежский государственный университет. Это наш компьютер БЭСМ-4. 1975. Фото Людмилы Голубевой

Игорь Голубев, возглавивший в 1975 году московский КМП Д, и дальше шел по стопам предшественника: в 1981 году занял пост главного тренера СКЮПро. После того как молодые программисты под его руководством дважды победили на всесоюзных чемпионатах, осенью 1985 года он заменил уволенного Птушкова на должности тренера национальной сборной. Что касается взаимоотношений с заместительницей, он с самого начала был более успешен, чем Птушков. Кроме того, с 1993 года Голубев преуспел как частный предприниматель.