Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике
- Понимаю, - кивнула принцесса, - меня так и так убьют... Не ты, так он. Тебя он не тронет, а меня...
- Я оставлю тебе дракона, с драконом тебя никто не тронет. Верно, Поэт?
Зря я к нему обратился. Он опять залопотал что-то несусветное.
Драк он - кадр, но
ног крад, ногокрад...
Клад драк, дал рак,
но - кардддрак... - он
Карррак.
- Прекрасно, - сказал я, - видишь, и Поэт подтверждает... Ничего с тобой не сделают, если ты с карддраком, или как там у него...
- Нет, - принцесса покачала головой, - я - с тобой. Если папа простит, я сама - умру. Мне страшно. Так страшно, что уже ничего не страшно.
- Бывает, - встрял Поэт.
Я вел двух лошадей, всхрапывающих, чуть косящих глазами на печального недоубитого дракона.
Принцесса почти не вела его. Она шла за мной, и веревка, привязанная к шее дракона, провисала чуть не до земли между горлом дракона и рукой принцессы.
Поэт шел чуть поодаль.
- Бывает, - сказал он, - однажды я зашел в хижину к крестьянину. Я прочел оду его жилищу...
Куродо ждал меня недалеко от драконовой пещеры.
Ракета, серая, замшелая, удачно вписалась в окружающий гористый, режущий небо острыми краями пейзаж.
(Если бы я был поэтом, вроде того, что плелся сейчас рядом с нами, я бы обязательно написал что-то вроде:
Горы - ракеты, вросшие в землю
корнями,
ракеты - горы, вырвавшие из земли
свои корни, и корни эти
превратились в струи огня...)
Поэт продолжал рассказывать:
- Я прочел оду его жилищу, а он почему-то обиделся. Я давно заметил: что для одних - похвала, для других звучит оскорблением. Но тогда я этого не понимал. Крестьянин вытащил меня во двор и принялся бить оглоблей. Когда он начал меня бить, мне было страшно, и страх этот не исчез до того самого момента, пока не сломалась оглобля, но, как вы справедливо заметили, мне было так страшно, что уж и вовсе не было страшно...
- У этого крестьянина потом был пожар? - спросила Кэт.
- Да, - с важностию ответил Поэт, - дом, прославленный мною, - сгорел. И я написал эпитафию:
Приемли хвалу Поэта,
даже если хвала кажется тебе
хулою... Иначе
тебя приемлет огонь.
Что тоже - неплохо.
Мне захотелось треснуть Поэта по голове. Но я сдержался, поскольку увидел Куродо.
Куродо идиллически сидел у подножья ракеты, которое казалось подножьем горы, и покусывал травку.
...Так Куродо не вытягивался даже в карантине перед сержантом.
- Джек! - он проглотил травинку. - Ты поймал дракона?
- Как видишь, - ответил я.
- Джек, - Куродо развел руками.
- Мы его в ангар засунем? - спросил я.
- Да... - Куродо сглотнул, - о чем речь? какие вопросы...
Поэт и принцесса не без любопытства слушали наши непонятные беседы.
- Теперь так, - сказал я, - эта баба хочет лететь со мной, с нами.
- Колдуны, - объяснил Кэт Поэту, - они притворялись рыцарями. Сейчас они убьют нас и умрут сами.
Поэт с достоинством поклонился:
- Я это понял.
- Не положено, - сказал Куродо растерянно.
- Не положено? - разозлился я. - Мало ли что не положено? Тебе вон не положено было из ракеты на вольный воздух выбираться. Конторским не положено приемники выключать...
- А что, - встрял Куродо, - отключили?
- Отключили, - передразнивая его, ответил я, - поставили галочку против моей фамилий и пошли праздновать юбилей Гризельды.
-Уу, грымза, - восторженно протянул Куродо, - сколько ей стукнуло триста?
- Неважно, - поморщился я.
- Вот из таких грымз образуются очень милые поджарые ящерки-прыгуны. Все, понимаешь ли, наоборот...
- Я понимаю, - я был очень зол, - что ты мне зубы-то заговариваешь. Я тебе ясно сказал: загоним дракона в холл и берем Кэт...
- Не положено, - Куродо страдальческим сморщился, - для ее же блага не положено. Ты представь себе, в какой ад она бухнется?
Я поглядел на принцессу. Я чуть не вздрогнул. Господи, до чего же она была похожа на Мэлори...
Принцесса спросила:
- Ты убьешь только меня или еще и Поэта?
Мне не хотелось долго объяснять, и я коротко брякнул:
- Только тебя...
- Что он сказал? - поинтересовался Поэт.
- Что на небо он возьмет только меня, - ответила Кэт.
- А мне и не надо, - заносчиво ответил Поэт, - я и сам там бываю...
- Чего они лопочут? - спросил Куродо.
Я промолчал, устроился на камне, принялся пробиваться к координатору. Понятно, ничего не получилось.
Услышав шорохи и свисты, доносящиеся из железного нагрудника, Поэт изрек:
Молчание - золото, но
тишина золотее молчания,
но немота ужаснее
тишины, и в немоте
нет ни золота, ни молчания,
ни тишины...
Я подумал, подумал и вызвал начальника школ.
Куродо тем временем распахнул чрево ракеты.
Поэт остался невозмутим.
Кэт чуть побледнела.
Зато дракон попятился. Хотя ему-то что было бояться? Перед ним была пещера, распахнутая настежь, чистая, светлая, гладкостенная.
Пещера, разинувшая зев, ставшая видной всем, кто смотрит...
Начальник школ удивился, услышав мой голос, но с готовностью спросил:
- Джек, чем обязан?
Я вкратце объяснил ситуацию с драконом.
- Да, - услышал я, - помещение-то найдется, но, как ты сам понимаешь, это - даже не тренажер. Так, экземпляр. И надо следить, чтобы в другие пещеры не забредал... Съедят за милую душу. Что еще?
Я рассказал о принцессе.
Куродо зазывал дракона в ангар ракеты.
Дракон мотал мордой из стороны в сторону и пятился, пятился назад.
Поэт, словно поняв, что от него требуется, сбежал с камня вниз, отважно уперся обеими руками в хвост дракона и стал подпихивать дракона к ракете.
- Это, - ответил начальник школ, - другое дело. Хотя почему - другое?.. Ее тоже нельзя будет отпускать в другие пещеры. Оставь ее там.
Я глядел на принцессу.
- Она не хочет, - сказал я и добавил: - Она не хочет, и я не хочу.
Начальник школ некторое время молчал (я уже опасался, что прервана связь), потом ответил:
- Это - твое дело. Своя рука - владыка. Даже если нарушишь инструкцию, кто тебе слово скажет? Но я бы на твоем месте... - начальник школ не договорил, вздохнул, - ладно... Дам знать координатору: в довесок к дракону для рыцаря - для рыцаря - принцесса... Кстати, из Северного городка, третья рота, в ветераны перешел твой знакомый...
- Бриганд, - обрадовался я, - Мишель?
- Точно.
Отбой.
Я поднялся.
Куродо звал дракона:
- Цыпа, цыып, цыып...
- Кэт, - сказал я, - встань туда и кликни чудище - по-своему. Вперед, а то еще шажок-другой - и был Поэт, вот и не стало Поэта. Гляди, он уже почти под брюхом...
Дракон, в самом деле. отползал, отодвигался от зовущего, приманивающего его Куродо, так что Поэт, упиравшийся обеими руками в хвост дракона, находился в весьма опасном положении.
