Дэвид Герролд - День проклятья
– Я знаю, что это не моего ума дело, но, по-моему, он хотел бы навестить тебя, Дьюк. Во всяком случае, мне так показалось. Он заходил и спрашивал о тебе, но не захотел, чтобы я передал от него привет, так что я, может быть, лезу туда, куда не следует. – 'ткнись. – А?
Он промолчал.
– Прости, – сказал я. – Наверное, мне пора. – Ди.
– Иди?
Дьюк изо всех сил старался говорить внятно.
– Подожди, – прохрипел он. – Я хочу попросить…
– Все, что угодно, Дьюк!
– Запиши 'одовый нор…
– Кодовый номер? – Я лихорадочно рылся в карманах, иша авторучку. – Готово, Дьюк. Диктуй.
Он осторожно кашлянул, прочищая горло, и начал хрипло диктовать свой личный воинский шифр – и пароль!
– Дьюк! По-моему, ты это зря… – 'ткнись,… карти.
– Слушаюсь, сэр.
– Принеси грана'у.
– Гранату?
Он кивнул, хотя это далось ему с трудом.
– Для самоубийства. Реагирующую на 'олос.
– Дьюк, я не думаю…
– Ать я хотел, что т'умаешь. – Он сверкнул на меня глазами. На этот раз выражение его лица не оставляло сомнений, несмотря на пластическую операцию. – Не хочу 'таться беззащитным… – Приступ кашля длился так долго, что я собрался позвать сестру. Хотя нет, если бы ему действительно стало хуже, монитор сделал бы это автоматически. Дьюк отдышался и продолжал: -… перед червями…
– Червями? Дьюк, в Окленде нет червей.
Ему как-то удалось повернуться. Он пытался дотянуться до меня сквозь стерильный пластиковый экран – рукой, напоминающей клешню червя.
– Принеси грана'у, Джм! – прохрипел он. – Я не хочу… умирать… безоружным!
В глазах Дьюка был страх. Я посмотрел на его кодовый номер. Говоря по совести, следует порвать его и забыть. Это безумие. Дьюк не в себе. Граната в больнице?
Для за-|щиты от червей?
– Маккарти, обещай…
– Дьюк, я не могу…
– Обещай! – Взгляд был страшным. Отказа он бы не пережил.
Я кивнул и, с трудом сглотнув, сказал:
– Я постараюсь… что-нибудь сделать. Обещаю, Дьюк. Он обмяк и, вздохнув, откинулся на подушку.
– Дьюк? Сэр? – М-м?
– Помнишь, однажды я спросил, перед кем ты очищаешься, и ты ответил: перед Богом. Ты не обращался к нему теперь?
– Чрт.
– Я не расслышал, Дьюк. Ты не мог бы повторить? Он перекатил голову по подушке и, взглянув на меня, прохрипел:
– Бга нет, дай гранау.
Я обескураженно сидел, не зная, что делать дальше, сообщить врачам или… Или что? Внутри все тряслось. Проклятье! Это же Дьюк…
И я перед ним в долгу! Но это же безумие! Куда это меня заведет? «Ах ты, сукин сын, – подумал я. – Мало, что ли, на тебе вины?»
В. Как, хторране называют планирование семьи?
О. Тактическое ядерное оружие.
39 СЧАСТЛИВЧИК
… А кто не может учить, тот критикует.
Соломон КраткийПо-видимому, следовало обсудить все со своим командиром. Только я не виделся с ней уже три недели. Правда, она выделила мне терминал в научном отделе – значит, не совсем забыла. Вероятно, это намек, чтобы я разделался с накопившимися бумагами.
Меня ждала записка от Дэнни Андерсона, благодарившего за то, что я держу его в курсе состояния здоровья Дьюка. Я подумал, стоит ли сообщать ему о просьбе отца, и решил, что не стоит. Как раз в это я не должен впутывать никого.
Было еше письмо от Динни, медсестрички из Денвера, которая справлялась о моем здоровье и интересовалась, нет ли новостей о Теде.
Генерал Пул препроводил послание, поздравляя с награждением «Серебряной Звездой». Я засомневался, полагается ли в таких случаях благодарственная телеграмма, но решил, что кашу маслом не испортишь, и послал ее.
Доктор Флетчер прислала расписание семинаров ее отдела. Через час начинался ее доклад «К вопросу о коммуникации гастропод». Ясно, что это завуалированное приглашение.
И еще новый приказ моего полковника! Операция по обнаружению и уничтожению двух омаров! Время начала 19.00. Место – площадь Джека Лондона. Я с дурацкой ухмылкой подтвердил получение. Она помнила!
И последний пункт. Военное казначейство оприходовало чек на премию за червя, застреленного мной из вертушки. Один миллион бонами. Деньги уже переведены на счет «Брасс Кэннон фаундейшн», который стоил теперь… пятьдесят шесть и шесть десятых миллиона.
Ну как?
Похоже, я в самом деле забыл количество уничтоженных червей. Смета показывала, что на моем счету двенадцать полных премий и доля от полутораста групповых плюс отчисления еще примерно с тысячи убитых червей за информацию и разработанные мною технические приемы. Здесь же был помеченный звездочкой ввод, озаглавленный «параллельный счет», но без всяких цифр. Когда я обратился за разъяснением, на экране открылось окно со странной надписью: «В некоторых случаях параллельный счет открывается для удобства внутренних бухгалтерских операций. Вы можете отказаться от него. Спасибо». Едва я прочитал, информация исчезла.
Что за дела?
А я считал, что разбираюсь в финансовом программном обеспечении. О таком мне слышать еще не доводилось. Что это значит? Возможно, одна из специальных военно-финансовых операций, или что-то придуманное Службой финансовых услуг, или просто эхоконтроль моего счета. Иногда заводят запасной равноценный счет Для клиента, чтобы он мог оперировать своими деньгами в тех случаях, когда их нельзя трогать в течение определенного времени. А может быть, этот счетпризрак действительно нужен бухгалтерии для перекрестного контроля, защищающего от компьютерного воровства, вирусов, «червяков», постороннего любопытства и сознательного мошенничества. И наконец… Может, кто-то хочет сбить меня с толку?
Все-таки у меня лежит пятьдесят шесть целых и шесть десятых миллиона бонами…
Нет, пока я не миллионер – в долларах. Но уже имею порядочный кусок и, глядишь, через год-другой действительно дотяну до миллионера. Неплохо для двадцатичетырехлетнего парня с незаконченным высшим образованием.
Забавно, что на призывном пункте никто из офицеров даже не заикнулся о такой возможности. В последнюю очередь я ожидал разбогатеть на службе в армии Соединенных Штатов.
Наверное, полагалось бы комплексовать по поводу количества денег. Но нет, они меня ничуть не смущали. Крупные государственные премии бонами – вынужденная необходимость.
Судя по газетам, экономика находилась в плачевном состоянии. Об этом трубили на каждом углу, оперируя множеством цифр. Президент вынужден связывать безналичным оборотом как можно больше денег – отсюда все эти премии и программы восстановления земель. Разумеется, неоконсерваторы вовсю вопили, что большое правительство намерено окончательно удавить частный сектор.
