Роман Никитин - Пусть люди вымрут!
Такой человек никогда не будет по-дружески близок, но и врагом просто так не станет.
− Да, я с вами.
− Гизада Арбан-Адан аль Саджах?
Девушка пожала плечами.
− Мне абсолютно безразличен Рим и ты лично, но куда Флавий — туда и я. Думаю, ты и сам уже понял.
Глава Ордена кивнул. Спорить с чужими чувствами он не мог и не хотел.
− Наконец, ты, Мариус Рыдой, − обернулся Вождь к трансильванцу. − До этого момента ты был просто круд на службе у Рима. Сейчас тебе решать — или до конца с Римом, какую бы судьбу Престол не определил твоему народу, или…
Пауза после «или» заставила вампира напрячься. Вождь молчал с полминуты, потом понизил голос и закончил:
− Или тебе придется остаться дорогим гостем в Ордене на все время нашей экспедиции, а может быть, и дольше. Извини, но твой народ никогда не станет для нас любезным соседом.
− С-спасибо з-за откровенность. Я с-с вами.
− Ну вот и отлично, − Вождь встал с места и хлопнул в ладоши. − Вам троим два дня на подготовку и экипировку. Время дорого, кровь льется ежеминутно.
Глава 3. Морская гостья, ночные гости
Гиза и Мариус взошли на корабль, когда последний луч солнца скрылся за линией горизонта. Сразу стало легче дышать, исчезла давящая сила, прижимающая нгулу к земле каждый день. Флавий развязал и снял с глаз белую повязку. Круд, никогда еще до этого не видевший глаз римлянина, на мгновение замешкался на сходнях.
− Не все упырям пугать людей, − усмехнулся Флавий. − Надо кому-то пугать их самих.
− Я не испугался, − с достоинством ответил Мариус. − Наоборот, поразился чистоте хрусталя и оттенком свечения… Очень красиво, в самом деле.
− Спасибо скажи подземному демону.
− Когда увижу — непременно скажу, − улыбнулся вампир.
Клыки у него были вполне человеческие.
Флавий хлопнул нечисть по плечу и спровадил в кубрик. Пора уже было отплывать. Оставшаяся на палубе арабеска покосилась в сторону Мариуса.
− Ничего не показалось странным?
− В чем? − не понял Флавий.
− В нашем кровососущем друге.
− Э-э-э… Он не без чувства прекрасного, − чуть подумав, определил римлянин.
− И без дефектов речи, наблюдательный ты мой.
Гиза похлопала по плечу теперь уже самого Флавия, и соскользнула внутрь судна. Оставшемуся наверху нгулу оставалось лишь гадать, почему же он не заметил этого сам и сразу?
Корвет «Лучезарный» вышел в Гостеприимное море через неделю после отплытия из Рима. Можно было и быстрее, но шкипер настоял на остановках на Мальте, Крите и в Трое. Таким образом, у путешественников всегда была в избытке пресная вода, вкусная еда и топливо для паровой машины. В отличие от Обсерватории, Орден Воздаяния совершенно не стеснялся в средствах, и сейчас у Флавия не только были все возможные верительные бумаги, но и приличный финансовый запас: как в золотых монетах, так и в новомодных казначейских билетах Святого христианского Рима. Последние охотно принимали в портах, а золото могло пригодиться в дальних краях Валахии и Трансильвании.
− Командор, вас просит капитан!
Белозубая улыбка маленького юнги-мавра, сверкнула в дверном проеме и тут же исчезла, как только парень убедился, что Флавий встал с места.
Флавий поднялся на палубу. Кроме капитана ди Градаци туда уже высыпала добрая половина экипажа и даже Мариус Рыдой. Флавий подошел к круду.
− Что случилось? — спросил римлянин.
Мариус пальцем показал на водную гладь, почти по курсу корабля.
− Что-то в в-воде. К-капитан дал к-команду «ч-человек за б-бортом».
Флавий присмотрелся в указанном направлении. Очень мешала повязка на глазах, но снимать ее в присутствии половины экипажа римлянин не рискнул.
− Похоже…, − промычал командир экспедиции. − Только утопленников нам не хватало.
− Он ж-жив.
Вампир произнес это уверенно, словно до точки на воде и не оставалось с полмили.
− Извините, к-командор, но живых от м-мертвых мы отличаем с-сразу, и расстояние н-не играет роли.
− Ну да, конечно… Да, капитан?
Флавий повернулся к шкиперу. Ди Градаци уже стерпелся с умением своего начальника через повязку на глазах видеть мир лучше самого зоркого впередсмотрящего.
− Командор, согласно древней морской традиции мы не можем пройти мимо…
− Конечно, капитан, − прервал того Флавий. − Разумеется, мы поднимем на борт жертву кораблекрушения. Тем более, что она еще жива.
Жертва кораблекрушения была не только жива, но и вполне в сознании. Стоило морякам доставить ее на борт и замотать в теплый плед, жертва тут же на идеальной латыни поинтересовалась, кому она может выразить признательность в спасении. Матросы посмотрели на своего капитана, капитан — на командора, а тому ничего не оставалось, как выйти из задних рядов и представиться.
− Рэм Флавий Александр, старший трибун армии Рима, сейчас на службе Ордена Воздаяния.
− Марика Кудаева, Игоря дочь. Подданная Ордынской Руси. Ученый.
Правильнее, конечно, было сказать «ученая». Если вообще возможно применить это слово к молоденькой, дай бог разменявшей третий десяток лет девушке.
Подобно всем своим сородичам, Марика сочетала в себе одновременно черты славянских северных племен — и булгаро-татарских кочевых. Светлые вьющиеся волосы, завитые в косу, и белую кожу, характерную для славян, дополняли угольно черные, чуть раскосые глаза и полные, азиатского типа губы. Флавий не находил девицу красавицей (в присутствии Гизы об этом вообще лучше и не думать), но она была мила, держалась с достоинством и вообще производила приятное впечатление. Знание латыни добавляло баллов учтивости и учености юной даме. Хотя миниатюрным своим телосложением − росту хорошо если пять футов! − русская походила не на даму, а на совсем юную девчонку.
Что за народ эти русские — погружать молоденьких девчонок в пучины науки!
− Осмелюсь я предположить, что привело вас на морскую гладь, да еще так далеко от границ своей страны? − поинтересовался Флавий.
− Если докажете мне, что это воды какого-то государства, − серьезно ответила светловолосая ученая, − то конечно, можете меня сколько угодно спрашивать о причинах моего нахождения вне границ Руси. Пока же я благодарю вас за спасение, прошу выдать сухую одежду, пока не высохнет моя. Немного еды и питья тоже не помешают.
Среди матросов возникло волнение, плавно переходящее в восхищение. Команда была в восторге от того, как держится юная гостья. Из задних рядов послышались предложения дать ей, кроме еды и одежды, еще что-нибудь посущественнее. Боцман зыркнул в сторону экипажа — и шум сразу же стих.
