Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
– Очень хочется верить.
Ясен медленно разогнулся.
Истома расхохоталась, побежала за соседний холмик освобождать организм от излишней влаги.
Из палатки выглянул Димитр.
– Ну и ведьма!
– Отношение к мужчинам у них другое.
– Я уже понял. Мелана хорошая баба, но и она позволяет себе лишнее, командует там, где не надо.
– Где это – где не надо? – подозрительно прищурился Ясен.
Димитр посмотрел на него озадаченно, шибко потёр темя, не зная, что отвечать.
Ясен засмеялся, как Истома давеча, и побежал за холм в противоположной стороне.
Вскоре встали остальные дружинники. Геянки поднялись последними, к завтраку.
Чай пили тот, что вскипятил и заварил Димитр с добавкой уртикоса, девушки уже оценили его травяной и ягодный вкус. Затем сообща полюбовались на хорошо видимые в лучах утреннего Расия «грибы» Гуррах-Горы.
В это утро гигантские фиолетовые, с белёсым отсветом, массивы Горы «грибами» не казались. Это были необычного вида ребристые конструкции с зонтичными крышами, выглядевшими так, будто с этих крыш десятки лет стекал солевой раствор, осевшие слои которого и создавали вид грибовидных наплывов и пластин. Ни на что, созданное людьми, эти башни-конструкции не походили.
– Интересно, это горные породы так выглядят? – заговорила Истома. – Или мы видим город джезеноидов?
– Они пошли дальше вас, – проговорил Ясен. – Я имею в виду, что гуррах всю свою планету превратили в мегаполис, практически до ядра.
– В таком случае это развалины мегаполиса.
– Твой отец утверждал, что вы исследовали Гуррах-Гору.
– Здесь работали три экспедиции, но лично я тут не была. Нам надо зайти с двенадцати градусов на левек, там проход в недра Горы.
– А если там уже побывали кочевники? – наивно спросил Пилип.
Истома презрительно дёрнула плечиком.
– Ну и что? Псевры им недоступны.
Доступны ли нам? – хотел спросить Ясен, но передумал.
– Далеко ещё?
– Мы на сорок втором градусе правека, значит, сейчас идём левее на сто сорок восемь градусов и поворачиваем к Горе. Это в общей сложности километров шестьсот.
– Тогда поехали.
– Ты нервничаешь?
Ясен оглянулся.
– За нами наблюдают.
– Ты же говорил, что блэкбран далеко сзади.
– Это не тартарианин… хотя запах похож.
– Да чёрт с ним, он нам не помешает.
Возразить было нечего, и Ясен молча крутанул ручку запуска двигателя.
Помчались вдруг наперегонки, преисполнившись странного задора: кто первым домчится до цели. Димитр с Иваником отстали – в силу характеров: ни тот, ни другой соревновательной жилки не имели. Ясен и Пилип догнали геянок и какое-то время лидировали, закладывая лихие виражи между дюнами, трещинами в каменистой почве и россыпями камней. Потом Ясен понял, что спутницы разозлились не на шутку, и стал отставать.
Закончились гонки через час победой Истомы.
– Хорошо маневрируете, – снисходительно похвалила она дебрян. – Я думала, вы только на гепардах скакать умеете. Устали?
– Нет, – ответил за всех Пилип.
– Встретили этих, как ты их назвал? Пиплов?
– «Попов».
– Не боишься?
Пилип хмыкнул, косясь на командира, формулируя дипломатичный ответ, и бросил с ухмылкой:
– Чего мне их бояться? Как говорится, будешь долго жить – скоро состаришься, а я стариться не хочу.
Истома изломила бровь, раздумывая над философией разведчика.
– Вот такие мы, – сдержал улыбку Ясен.
– Вижу, нам повезло. Всё, шутки кончились, отдыхать будем теперь в точке выхода на цель.
Снова под колёса мотоциклов легла каменистая пустыня с редкими пучками высохших синеватых трав.
Ясен почувствовал спиной знакомый взгляд, повернулся и успел увидеть в километре от группы юркнувшее за камни чёрное пятнышко. Но отряд уже умчался вперёд, отставать не хотелось, и он увеличил скорость, пообещав в душе разобраться с наблюдателем в ближайшее время.
Через час наткнулись на кочевников: более двух десятков всадников на беговых верблюдах с гиканьем носились друг за другом, подняв настоящую пылевую бурю.
Сначала Ясен принял эту сцену за схватку двух противостоящих групп, потом понял, что кочевники, судя по одежде – ичкериты, просто дурачатся либо тренируются. А поскольку все они были увлечены своей «высокоинтеллектуальной» игрой, отряд на мотоциклах заметили слишком поздно, когда геянки и воины-дебряне оказались в ста метрах от места сражения.
Всадники начали разворачивать верблюдов, пока не выстроились неровной линией. Пыль начала опадать.
Истома процедила сквозь зубы:
– Сразу нейтрализуем или дождёмся атаки?
– Я поговорю с ними, – решил Ясен, выезжая вперёд.
Однако говорить с ним смуглолицые бородачи в зеленоватых френчах с ярко блестевшими пуговицами не стали. Один из них, огромный как медведь, размерами чуть ли не со своего верблюда, на котором сидел, гикнул, и кочевники лавой пошли на остановившихся путешественников.
Мгновение дружинники и их спутницы не двигались. Затем геянки слаженно дали залп. И тут же второй.
Все восемь арбалетных стрел попали в цель, с треском и сверканием электрических разрядов выбивая всадников из сёдел.
Но этого оказалось недостаточно. Потеряв треть боевого состава, банда не остановилась, продолжая мчаться на Ясена, словно собиралась взять его в плен.
Он вскинул руку, останавливая своих бойцов. Затем выстрелил из карабина вверх.
Звук выстрела оказал на скачущих всадников потрясающее действие.
Они круто осадили скакунов, ошалело глядя на спокойно сидящего на мотоцикле стрелка, и дружно кинулись врассыпную. Вскоре от банды остался лишь опадающий шлейф пыли. На песке остались лежать сражённые арбалетными стрелами кочевники, да бегали кругами орущие верблюды.
Истома подъехала к Ясену.
– Ты хотел заключить их в объятия? – В тоне девушки прозвучала издёвка.
Ясен молча вложил карабин в чехол.
– Почему вы не стреляли?
– Потому что с ними можно было договориться.
– С кем? С кочевниками? Никогда!
– Можно, – упрямо сказал он.
– Вы меня удивляете, парни. Вы продолжаете жить по старым заповедям и законам, в то время как мир изменился, стал жить по законам волчьей стаи.
– Волки – на самые опасные звери.
– Да ну?
– И жить надо по законам совести.
– Ну-ну, – скривила губы Истома. – Живите, пока вас не научат жить по-другому. – Она поднесла к глазам оптикон, который так и не вернула землянам. – До цели ещё не близко, останавливаться больше не будем.
