Николай Романецкий - Сумасшедший в горах
Через пару минут мы уже сидели за столом. В стереораме по-прежнему стреляли друг в друга лихие ребята, кого-то окунали в бочку с водой, и сцена эта приводила лихих ребят в буйный восторг. В их лихости, на мой взгляд, было что-то от кретинизма.
- Как будем пить? - спросил Маккин. - Давайте по-русски.
- Как это - по-русски?
- А это когда чистое, и доза лошадиная... - Он засмеялся.
- Вы были в России?
- Нет, к сожалению, не был.
- Почему к сожалению?
- А там всегда умели пить, - сказал он, разливая виски по рюмкам. Ну а я никогда не причислял себя к трезвенникам. - Он снова рассмеялся.
- По-моему, у вас несколько однобокое представление о русских, сказал я.
- Вы правы, - сказал он. - Но это я так шутил... Ну, за приятное знакомство!
Мы выпили за приятное знакомство и, продолжая дурачиться, стали пить по-русски. После третьей мы были уже на "ты". Я звал его Джоном, а он меня Джерри, и мы были давними друзьями. Нас очень радовало, что мы оба "Дж...". Впрочем, я старался держаться в рамках.
Мы выпили виски, обсудили последние международные события и фигуру новой кинозвезды Аниты Крюгер, потом поговорили о публичных домах на бульваре Роз, выяснили, что бывали в одних и тех же и пришли к выводу, что самые потрясные девочки в заведении Старухи Берты. Потом мы допили виски и, перекидываясь скабрезными шуточками, посмотрели в передаче "Все для мужчин" сеанс стриптиза с Норой Розенталь. Потом заговорили о рыбалке, и я изо всех сил пытался выдать себя за первоклассного рыбака. По-моему, это мне удалось, во всяком случае, в части вранья. Потом мы начали бутылку рома, и я решил, что пришла пора брать быка за рога.
- Слушай, - сказал я, - что случилось тут с твоими радистами? Мне сказали, что радисты на этой станции не выживают.
Мне показалось, что он отреагировал слишком быстро, но, видимо, он был еще не слишком пьян, а может быть, я был уже слишком пьян (мне даже пришла в голову идея принять таблетку антивинина), во всяком случае, ничего, кроме этой быстрой реакции, я в его поведении не заметил.
- Один упал в пропасть, - сказал он. Когда я ложился спать, он был у себя, а просыпаюсь - его нет. Стал искать, потом вызвал спасателей. Нашли в тот же день, вот только помочь ему было уже нечем.
- А второй? - спросил я.
- Дик-то? А его зачем-то понесло среди ночи шататься по горам... Видимо, заблудился и попал под лавину. Этого нашли только на третьи сутки, да и то с помощью собаки.
- А почему же он не взял с собой "мигалку"? Они же именно для таких случаев и предназначены.
- Забыл, наверное...
- Вы, должно быть, перед этим вот так же посидели?
- Да, было дело... Ребята были компанейские, отказываться привычки не имели. Я, помнится, еще сказал Дику: "Смотри, не свались, как Боб..." Первого Бобом звали, - пояснил он. А он мне и говорит: "Что я себе враг, что ли?" Ну вот, а кончилось все плачевно...
Он несомненно лгал и лгал, по-моему, не очень умело, на уровне сопливого мальчишки, который съел без спроса варенье и пытается свалить все на кошку. В папке Клаппера было сказано, что первый радист действительно упал в пропасть в состоянии опьянения. Поэтому, наверное, и расследование закрыли, посчитали за несчастный случай. А вот у второго радиста алкоголя при вскрытии не обнаружили.
Я стал обдумывать, как бы мне вывести его на чистую воду, чтобы он сам себя запутал, заврался и со вздохами, нехотя признался в этом, и осталось бы ему только рассказать правду, одну правду, ничего, кроме правды, но тут я неожиданно ощутил себя сидящим под объективом микроскопа, а сквозь всю эту невозможную оптику на меня взглянул чей-то глаз, неизвестный, огромный, пронизывающий, понимающий все и всех, завораживающий, леденящий душу... Ощущение было настолько полным, что у меня засосало под ложечкой, по спине побежали мурашки и задергалось левое веко. Я не выдержал и оглянулся по сторонам. Никто ниоткуда на меня не смотрел. Маккин уставился куда-то в угол и, казалось, силился что-то вспомнить, но выводить его на чистую воду мне уже абсолютно расхотелось.
Разговор наш вновь вернулся к кино-, рок-, секс- и прочим подобным звездам. Собеседник он был отличный, и время летело быстро. Дошло дело до пива, и тут Маккина не хватило. Он с трудом встал со стула и, пошатываясь, вышел из каминной в ванную, а я остался сидеть за столом, открыл еще пива и прибавил звук в стереораме, чтобы заглушить те, что доносились из ванной.
Потом он, цепляясь за стены, вновь появился в каминной и сказал заплетающимся языком:
- П-по-моему, мне п-пора в п-постель... Сп-покойной ночи!
Он оторвался от стенки, сделал три шага, пошатнулся и упал в камин. Я остолбенел, но одежда на нем не вспыхнула. Он ворочался в камине, пытаясь встать хотя бы на четыре точки. И тут я понял: это бьет не настоящий камин, это было всего-навсего голографическое изображение, но до чего же натурально все было сделано.
Я помог метеорологу встать, и мы потащились в его комнату, запнувшись по пути за несуществующий порог. Когда мы добрались до его постели, он был уже полностью готов. Нет более сложного занятия, чем раздевать пьяного в стельку человека. Прошло несколько минут мучений и титанического труда, и тупое пьяное сопротивление было, наконец, преодолено. Маккин ткнулся носом в подушку и засопел, а я, вытерев со лба пот, сел на стул и огляделся.
Комната у него была такая же, как и у меня, маленькая и уютная. Стены ее были разукрашены множеством цветных фотографий, вырезанных из "Плейбоя" и подобных ему журналов. Со всех сторон на меня смотрели обнаженные женщины во всевозможных позах, смотрели невинно, смотрели нагло, смотрели равнодушно, смотрели призывно, смотрели, смотрели... От их взглядов у меня начала кружиться голова. Я решил обследовать вещи метеоролога. Вещи были как вещи: одежда, книги, какие-то безделушки. Впрочем, я и не надеялся найти здесь пистолет или звучник. Книги, правда, меня смутили. Я знал много ребят, у которых со стен их жилищ улыбались красотки в костюме Евы. Это были разные люди - гангстеры, наркоманы, насильники, но было у них одно общее - книг эти типы, во всяком случае, не читали. Я просмотрел названия томов. Драйзер, Шекспир, Гюго, Толстой... Было несколько солидных книжек по истории. Интересная библиотека для алкоголика и любителя порнографии...
Обо всем этом надо было бы хорошенько поразмыслить, но голова моя размышлять уже отказывалась. Еле переставляя подгибающиеся ноги, я доплелся до своей кровати, упал на нее и стал проваливаться в наползающую черноту. Кровать медленно начала переворачиваться вместе со мной. Я на поводу у нее не пошел и из нее не выпал, и тогда она стала делать оборот за оборотом, все быстрее и быстрее, и подступила тошнота, но поделать что-либо с этим было уже совершенно невозможно, потому что чернота полностью накрыла мой мозг.
